b) Судья Арнольд восемь лет назад вел дело Лимора Гамлера, одного из старейших членов секты, вступившего во времена самого Ревиво. Компания "Саймон круиз" обвиняла своего сотрудника в растрате крупной суммы. Обвиняемый был оправдан в связи с недостатком улик, хотя прокуратура штата Техас, будучи уверена в надежности доказательств, требовала десяти лет тюрьмы и выплаты штрафа в полтора миллиона долларов - похищенная сумма была втрое больше, и, как полагал Рик, вся до последнего цента ушла в кассу "паломников".
с) Судья Арнольд еще раз оказался в поле зрения Бертона в связи с его участием в деле Огюстена Майра - он заменил внезапно заболевшего судью Устланда на процессе, в котором Майр обвинялся в многочисленных актах вандализма, совершенных на еврейском и мусульманском кладбищах. Экспертиза признала Майра полностью вменяемым, но судья Арнольд осудил обвиняемого условно, да и денежную компенсацию положил такую незначительную, что даже журналисты удивлялись. В списках организации "Христианские паломники" Майр числился с девяносто первого года.
d) Бойзена казнили через две с половиной недели после вынесения приговора. Да, апелляция не была подана, прошения о помиловании тоже не было, но существует бюрократическая процедура, и если ее не ускорить… Судья Арнольд, председатель ассоциации судей штата Аризона, такой возможностью обладал.
Были и другие факты - числом восемнадцать, - и каждый сам по себя, взятый отдельно, свидетельствовал лишь о некоторых личных пристрастиях судьи, вполне допустимых в пределах рамок, предложенных законом. Взятые же вместе эти факты…
Судья Арнольд был прекрасным юристом, объяснять ему суть собранного Бертоном материала было не нужно.
– Если вы положите пистолет на место, - сказал он, вернувшись в гостиную, - мы смогли бы беседовать в менее напряженной обстановке.
Я покачал головой, и судья не стал настаивать.
– Все мы стали другими, - сказал я. - До… того момента… мне бы и в голову не пришло делать то, что я делаю сейчас.
– Мы хотели уничтожить зло, - сказал судья. Он не стал садиться, ходил из угла в угол, но ко мне не приближался ближе, чем на расстояние трех-четырех шагов.
– Вы можете не поверить, - продолжал судья, - но на самом деле за решением стояли многочасовые споры теологов, у нас прекрасные теологи, ученые, окончившие Сорбонну, Гарвард, Итон, Папскую академию в Ватикане, специалисты в области религии и религиоведения, каких мало во всем мире. В нашем решении не было изъянов.
– В рамках христианской концепции, - вставил я. - У иудеев Сатан - такой же слуга Бога, как прочие ангелы. У мусульман…
– Послушайте, Дин, - раздраженно сказал судья, - при чем здесь евреи, мусульмане, а также индуисты, даосисты, конфуцианцы и прочие? Мир един, Вселенная - материальная и духовная - существует объективно и независимо от того, что и как думает о ней и о Высшей силе та или иная конфессия.
– Вот именно, - сказал я. - Почему же…
– Есть общее во всех религиях и философских системах - персонифицированное Зло. Слуга Бога или его антагонист, злой дух или злая сторона божественной сути - неважно. И зачем я рассказываю? Всем это понятно. Множество литературных героев боролись со Злом и побеждали или проигрывали. Мировое Зло против мирового Добра, Армагеддон, Ариман и Ормузд… Во все времена персонифицированное Добро боролось с персонифицированным Злом. Мы всего лишь поставили эту борьбу на рациональную основу, попробовали сделать то, на что никто прежде не решался. То, что лежало на поверхности, но никому не приходило в голову. А может, и приходило… Может, кто-то уже пытался пойти на Него с булавой или пушечкой, и, конечно, смысла во всем этом не было никакого, пока…
Он все-таки устал ходить из угла в угол, сел напротив меня и продолжил:
– Пока не появилось достаточно мощное оружие, сделавшее попытку уничтожить Дьявола не лишенной смысла.
– Интересно, - задумчиво сказал я, - какое оружие ваши специалисты сочли достаточным? Насколько мне известно, на месте взрыва в Нуэво-Росита не обнаружено повышенной радиоактивности. Да и где бы вам взять атомную бомбу? В наше время тотального контроля за ядерным топливом…
– Дорогой Дин, - судья поднял на меня взгляд, в котором читалось удивление не моей проницательностью, а моей тупостью и неспособностью понять очевидные для него вещи, - вы действительно еще… Вы все поняли, а эту малость - нет, не осилили?
Я промолчал.
– Впрочем, напрасно я вас… Вы ничего не понимаете в физике, я тоже. Эти современные теории, связанные с многомерными пространствами - темный лес для меня. Я и сам почти ничего не понял, когда мне объясняли. Пришлось поверить на слово.
Я молча смотрел на судью. В физике я действительно профан, но не в психологии.
– Является ли убийство Дьявола преступлением по нашим законам? - неожиданно спросил судья, наставив на меня палец. Должно быть, он вообразил, что сидит в судейском кресле и задает вопрос защитнику обвиняемого.
– Нет, ваша честь, - ответил я. - И не потому, что уничтожение Зла не может считаться преступлением. А потому, чо Дьявол или как бы его там ни звали, - нематериален, а закон предполагает ответственность за преступления, совершенные на этом, а не на том свете.
Судья кивнул.
– Значит, неподсуден, - с удовлетворением сказал он. - Есть еще два вопроса, важных для судебного разбирательства: мотив и способ. Мотив понятен. Способ - нет, но поскольку нет факта преступления и нет объекта, то и выяснение способа не представляет для суда интереса.
– Мы с вами не в суде, - разумеется, он и сам понимал это, но я решил, что нужно точно обозначить наши новые отношения. - И я уже не тот, что был до двадцать второго числа. Тогда я бы сильно подумал, могу ли ударить старого человека, - и, конечно, не ударил бы, это было выше меня. Сейчас - пожалуйста. Продемонстрировать?
Судья инстинктивно прикрыл рукой лицо, но я не сдвинулся с места - я мог его ударить, мог и убить, я ощущал сейчас в себе эту способность, но мы разговаривали, и существовали другие способны принудить этого человека сделать то, что я считал нужным.
Судья опустил руку и сказал насмешливо:
– Вот видите. Каждый в этом мире способен на определенные поступки.
Я ударил его только для иллюстрации, не вложив в это действие никаких эмоций. Судья дернулся, будто его коснулся не кулак, а электрический разряд прошел по телу - даже ноги подпрыгнули.
– Идиот, - прошипел он. - Нам еще сто лет работать вместе, вы об этом подумали?
– Подумал, - кивнул я. - Мы прекрасно будем работать вместе. Я буду защищать убийц, а вы - выносить приговоры невинным, потому что иначе не сможете проявить то зло, что вселилось в вас, и в меня, и во всех, после того, как не стало Дьявола. Раньше вы мучились сомнениями, отправляя преступников на электрический стул. Теперь это будет доставлять вам удовольствие. Раньше были люди, в принципе не способные совершить подлость, ударить женщину, обмануть, украсть… Сейчас таких людей нет.
Судья и не подумал возражать.
– Конечно, - сказал он. - Конечно. Конечно.
Он повторил это слово раз двадцать - громко и тихо, медленно и быстро, я решил, что больше ничего от него не узнаю, и поднялся. Дипломат стоял у моих ног, и я подумал, что запись нашего разговора нужно будет сразу переписать в формат MP3 и отправить все те же адресатам - с другого, впрочем, электронного адреса. Голос судьи останется, чтобы его можно было узнать, а свой я, конечно, изменю - добавлю низких частот и немного растяну во времени.
– Постойте, Дин, - сказал судья, когда я уже шел к двери. - Поймите наконец одну вещь… Я понял ее в ту ночь, когда явился третий кошмар. Дьявола больше нет - и, значит, все дозволено.
– Да? - вежливо сказал я. По-моему, судья повторил чье-то изречение, но чье именно, я не мог вспомнить.
– Раньше Он, Кзязь Тьмы, Дьявол, Сатана, Вельзевул был тем, кто нес в наш мир зло. Он искушал нас, и мы поддавались искушению. Или не поддавались. Мы думали, что если Дьявол исчезнет, то исчезнет и зло, и это сразу станет заметно, в считанные часы мир станет лучше, люди физически почувствуют себя более свободными, потому что истинно свободным человека делает возможность творить добро, а зло превращает его в раба. Его раба.
Интересно, на их сборищах, тех, на которых присутствовала и Ревекка, судья произносил именно эти слова или он специально для меня сочинял сейчас оправдательную речь, отобрав мои функции адвоката?
– Но мы ошиблись, - продолжал судья. Нет, пожалуй, он не ко мне обращался, он сам с собой разговаривал, и стиль речи был ему привычен, он просто не умел говорить иначе. - Мы ошиблись, - бормотал он, - мина разнесла Дьявола на атомы или на что-то иное, на частицы зла, атомы зла, и Он, умерев, действительно исчез из того мира, там сейчас хорошо, там у Творца не осталось соперников, Ад перестал существовать, но Ад пришел в наш мир, и в каждого из нас вселилась эта частица, этот атом Дьявола… Теперь зло не персонифицировано. Оно везде. Зло теперь в каждом из нас. И это - конец. Раньше средоточием зла был Он - Князь Тьмы. Он провоцировал человека, но ему можно было противостоять. Можно было сказать "нет" и остаться собой. Можно было даже стать праведником. А теперь… Свободы воли больше не существует, потому что в каждом из нас есть часть - материальная или духовная - разодранного на составляющие Дьявола. И мы - каждый из нас - уже творим и будем творить зло, как только представится возможность. Может быть, произошли какие-то изменения в ДНК, в генах, я не знаю, я не специалист, но я чувствую, что стал другим, и вы, Дин, тоже это почувствовали, вы сами сказали, что…