– Ну ты сравнил! Палец и частичный паралич! К тому же еще нужно нашего… счастливца осчастливить так, чтобы Фрею это устроило. То есть прибить ему правую половину тела, ни больше ни меньше. А у нас даже врача толкового на борту нет… прости капитан.
Капитан, по традиции исполняющий на малых кораблях еще и обязанности врача, поджал губы, но возражать не стал:
– Ты прав, Кларенс, Нейрохирургом я себя назвать не могу.
– Ha самом деле не все так страшно, как кажется, - Йохима Ба, похоже, ничем нельзя было смутить. - Вспомните: при инсультах часто парализуется именно половина тела. Значит, сделать то же самое не так уж и трудно, нужно только порыться в справочниках, найти методы лечения, инверсировать программу железного доктора и положить под лазер одного из нас. По-моему, это гораздо меньший риск, чем пресловутые метеориты.
Железным доктором называли одно из немногих полностью механических устройств на борту квазиживых кораблей, а именно медицинский комплекс-автомат.
– Черт возьми, у тебя на все есть ответ, - нервно сказал капитан.
Ба пожал плечами:
– Я ведь бинж первого класса, ты сам сказал. Пусть и в отставке.
– Ладно. - Капитан встрепенулся. - Это все лирика. Предлагаю для начала решить, что мы делаем: ждем, пока не начнет дохнуть цикл, или прямо сейчас решаем, кого из нас предстоит искалечить. Высказываемся по возрастающей. Вадик?
Подавленно молчавший Хомуха выполз из щели между оболочкой рубки и ребром жесткости, одновременно служащим панелью климат-контроля. Был Хомуха бледнее бледного и довольно жалок с виду, но явно пытался крепиться.
– Я… Я хотел сказать… раз я всех подвел… то и калечить надо меня. Только, пожалуй…
– Рядовой! - рявкнул капитан таким голосом, что Шарятьев, Мрничек и сам Хомуха синхронно вздрогнули. - Мне повторить вопрос? Повторяю: считаешь ли ты, Вадим Хомуха, трассер, должны ли мы ждать до выработки ресурса жизнеобеспечения или принимать решение прямо сейчас? И прекрати мне блеять, слушать тошно.
Хомуха судорожно сглотнул и осмелился поднять взгляд на капитана.
– Я… Я…
Капитан предупредительно поиграл желваками на скулах; Хомуха тут же вытаращил глаза и остекленело проорал:
– Я считаю, что принимать решение нужно сейчас!
– Ну, вот, другое дело, - гораздо миролюбивее отозвался Гижу. - Принято. Мрничек?
Второй трассер подскочил с гриба-табурета перед мертвой линзой диагностера правого борта:
– Я считаю, что торопиться не следует! Тем более что Вадик имел мужество признать…
– О мужестве поговорим позже, - оборвал его капитан и повернулся к навигатору, нервно потирающему щеки у накопителей: - Ты?
– А? - вскинулся Шарятьев. - Ну… Я бы тоже подождал. Все-таки… Ну как-то это…
– Понятно, - кивнул Гижу. - Кларенс? Маккензи презрительно оттопырил губу:
– Ждать полтора года, одичать, пересраться меж собой? Я против. Решать нужно сейчас.
По виду капитана несложно было понять, что в выборе бинжа он ничуть не сомневался. Он по очереди оглядел всех своих коллег по экипажу, в последнюю очередь остановив взгляд на Йохиме Ба.
Несколько секунд они глядели в глаза друг другу. Неотрывно. Словно древние дуэлянты перед барьером за миг до того, как разойтись на положенное расстояние.
– Напоминаю, - непререкаемо сказал капитан, - что у нас тут не палата общин и решение принимается не числом голосов. Решать буду я, ваш капитан. Но прежде я хочу услышать мнение каждого. Итак, Йохим, за тобой последнее слово.
Ба впервые за истекшие несколько часов улыбнулся - Чуть заметно и, как показалось остальным, одобрительно:
– Я вижу, что ты уже принял решение, капитан. И" я разделяю твое решение. Прямо сейчас и никак иначе.
Гижу в который раз характерно поджал губы, но снова не стал возражать.
– Что ж… Ты угадал, Йохим. Ждать мы не станем.
Капитан повернулся к остальным. Он не зря был капитаном: в спокойное время с Гижу можно было и пошутить, и попихаться на татами в спортблоке, и поболтать за жизнь. Но когда приходилось брать ответственность на себя, капитан сразу становился Капитаном.
– Не станем мы ждать, глупо это. Но только не надейтесь попусту, опрашивать всех, кого именно мы положим под лазер железного доктора, я не намерен. Мы будем тянуть жребий. Причем тянуть будем все, включая навигатора и капитана. Вадик, сходи на камбуз, принеси зубочистки, шесть штук. Можешь заранее одну обломать…
Хомуха дернулся было, но его перехватил за плечо великан Ба.
– Не трудись, малыш. У меня есть колода карт. Потянем карты - их больше. Верьте мне, нервы будут целее.
Экс-бинж достал из нагрудного кармана комбинезона плоскую коробочку, вынул из нее колоду и неторопливо перетасовал. В огромных ладонях Йохима светлые прямоугольнички карт выглядели странновато и до предела неуместно. Тасовал Ба не то чтобы с какой-нибудь особенной сноровкой, но и не напоказ неуклюже - так тасует колоду любой человек, которому приходится резаться в преф или покер не чаще раза в год.
– Все очень просто, - объяснил Ба, положив карты в центр гриба-стола.
– Любой может сдвинуть колоду один раз или отказаться сдвигать. Потом мы по очереди тянем по одной карте и одновременно - подчеркиваю, одновременно! - вскрываем. Нашей черной меткой будет пиковый туз. Идет?
Маккензи, даже в такую минуту не утративший врожденного ехидства, насмешливо фыркнул:
– Надеюсь, тебя выгнали из бинжей в трассеры не за шулерство?
– Нет, - совершенно серьезно ответил Ба. - Не за это. Я вообще никогда не играю в карты. Я только гадаю.
– Можно я перетасую колоду? - нервно спросил Мрничек. - Прежде чем начнем сдвигать.
Смотрел Мрничек на капитана, но тот предпочел не вмешиваться:
– Йохим начал эту игру и не вижу причин менять ведущего. Спрашивай у него.
Мрничек требовательно уставился на Ба.
– Тасуй, - пожал плечами Ба. Вроде бы равнодушно.
Схватив колоду (чуть быстрее, чем того требовала ситуация), Мрничек сначала бегло проглядел карты, словно боялся, будто колода сплошь состоит из тузов пик. Потом принялся тасовать - точно так же, как минуту назад Ба - не слишком умело, но и ничего не уронив. Тасовал он долго и тщательно, показушно вытянув шею в сторону - мол, я не подглядываю, мне видны только рубашки.
Примерно через минуту колода вернулась в центр стола. Мрничек повернул голову к стоящему справа от него Шарятьеву:
– Сдвигай!
Тот протянул руку - рука подрагивала, - снял примерно половину карт и поменял местами верхнюю половинку с нижней. Он тоже старался продемонстрировать честность: карты едва-едва отрывались от роговицы-столешницы.
– Я не буду, - превентивно заявил Маккензи.
– Я тоже, - сдвигать отказался и капитан.
Следующим стоял Ба; он карты сдвинул, все так же аккуратно и медленно, после чего приглашающе повел рукой в сторону Хомухи. Тот потянулся было к колоде - руки сильно тряслись. Слишком сильно.
Очевидно, виновник неожиданной реинкарнации клуба самоубийц убоялся, что уронит или засветит карты, поэтому он поспешно отдернул руки и решительно мотнул головой:
– Не буду!
Легко было представить, что творилось в душе у этого паренька, недавнего курсанта, не налетавшего еще и пяти лет. Да и Мрничеку было явно не легче. Даже немало повидавшему Шарятьеву.
– Кто потянет первым? - очень, очень спокойно и мягко спросил Ба.
– Стоп! - вмешался капитан. - Тянуть не будет никто. Карты сдам я. И уж поверьте, жульничать не стану: я без труда мог все устроить так, что карты сейчас тянули бы только четверо. Или вовсе двое. Или вообще не начался бы этот… балаган. Назначил бы Хомуху, и все. Ясно? Сдаю.
Возражать никто не посмел, да Гижу и не предоставил такой возможности. Он просто положил перед каждым по одной карте, причем вообще без всякой антишулерской показушности, будто они сейчас играли на то, кто пойдет программировать ужин.
– На счет три - открываем. Готовы?
Воздух в рубке, казалось, стал густым, как коллоид.
– Раз!
По лицу Хомухи сползла крупная капля пота.
– Два!
Мрничек стал еще бледнее обычного; Шарятьев ожесточенно тер обеими руками обе щеки сразу.
– Три!
Шесть рук потянулись к лежащим на столе картам. Шесть рук перевернули их картинками вверх.
Первым издал вздох облегчения Мрничек - ему выпала восьмерка червей.
Шарятьев осторожно, двумя пальцами, будто сколопендру, держал трефовую даму. Хомуха тупо глядел на трефовый же туз, словно соображая: не мерещатся ли ему перекладинки. Маккензи взглянул и сразу же бросил на столешницу пикового валета. Себе капитан сдал бубновую десятку.
Каждый из них даже не успел подумать, что тянуть карты придется еще раз, и быть может, даже не один.
А мгновением позже Йохим Ба совершенно спокойно повернул свою карту рубашкой к себе, картинкой к остальным и показал.
Пикового туза.
Пауза вышла нервной и скомканной. Мрничек закатил глаза, Хомуха шмыгнул носом. Шарятьев неожиданно прекратил тереть щеки и переминаться с ноги на ногу - обмер, будто статуя. Маккензи склонил голову набок и подозрительно прищурился.
– Пойду подберу программу для железного доктора, - сказал Ба естественно и просто, словно не случилось ровным счетом ничего. - Полагаю, лучше меня этого никто не сумеет, да и здоровье все-таки мое…
Хомуха потоптался у стола еще с полминуты и куда-то бочком ускользнул. Мрничек что-то пробубнил неразборчиво и тоже тишком слинял из рубки.
– Послушайте, - вслед за тем ожил Шарятьев и принялся тереть щеку, на этот раз одну, - а почему у Ба колода оказалась с собой? Я понимаю еще в каюте, но с собой? В такой момент?