В сборник писателей Е. Войскунского и И. Лукодьянова вошли произведения: "Алатырь - камень", "Прощание на берегу", "На перекрестках времени", "Формула невозможного", "Полноземлие".
Содержание:
Евгений ВОЙСКУНСКИЙ, Исай ЛУКОДЬЯНОВ - НА ПЕРЕКРЕСТКАХ ВРЕМЕНИ (сборник) 1
АЛАТЫРЬ-КАМЕНЬ 1
ПРОЩАНИЕ НА БЕРЕГУ 3
НА ПЕРЕКРЕСТКАХ ВРЕМЕНИ - Сугубо фантастический рассказ 9
ФОРМУЛА НЕВОЗМОЖНОГО 19
ПОЛНОЗЕМЛИЕ 25
О "ПУТЕШЕСТВИИ" ВО ВРЕМЕНИ - О рассказах этого сборника 27
Примечания 28
Евгений ВОЙСКУНСКИЙ, Исай ЛУКОДЬЯНОВ
НА ПЕРЕКРЕСТКАХ ВРЕМЕНИ (сборник)
АЛАТЫРЬ-КАМЕНЬ
- Опять эта луковица, - сказал Олег. - Ребята! - закричал он. - Идите сюда!
Первой вышла из палатки Света. Она посмотрела на небо, затянутое облаками, и состроила гримасу. Потом взглянула на свои брюки и ботинки, заляпанные высохшей грязью, и только после этого - на Олега.
Олег стоял возле огромного валуна и махал рукой.
- Сумасшедший, - сказала Света, - в одной майке. - Она заглянула в палатку. - Володя, Борис, выходите, Олег опять что-то нашел.
Володя вскочил и, приложив ладонь ребром ко рту, протрубил сигнал побудки. Борис плотнее завернулся в одеяло.
- Физик, а спит, как лирик, - сказал Володя. - Растолкать его?
- Бессмысленно, - ответила Света. - Раньше семи он не встанет.
Она пошла к Олегу. Володя, позевывая, шагал за ней.
Сосны торчали прямо из скал. Низкорослые березы протягивали скрюченные руки, будто просили милостыню.
- Смотрите, - сказал Олег. - Опять это изображение.
На шершавом валуне было высечено нечто вроде луковицы, положенной набок.
- Понимаете, - сказал Олег, - я делал зарядку. Бегу мимо этого валуна, смотрю - луковица! Такая же, как в Марьином посаде. И как у того болота, где Светка вчера завязла.
- С чего ты, собственно, взял, что это луковица? - спросил Володя.
- Луковица, только абстрактная, - заметила Света. - Идея луковицы.
- Н-да, - сказал Володя. - Только, по-моему, это не луковица, а стилизованная стрела.
- Наконечник стрелы! - закричал Олег. - Верно, Вовка! - Он сорвался с места и побежал в палатку.
Подошел Борис, сонный, взлохмаченный.
- Опять первобытные картинки, - лениво сказал он. - Прошу учесть, что сегодня не моя очередь готовить завтрак.
- Боречка проголодались, - сказала Света. - Боречка гневаются.
- На себя гневаюсь. Затащили чуть ли не в тундру. Навещают столетних старух, записывают драгоценные сведения: на море-окияне, на острове Буяне лежить бел-горюч камень-алатырь, а под им меч-кладенец в девяносто пуд… Почти полторы тонны… И чего он там лежить? И чего я, дурак, за вами увязался, последние каникулы гублю, или, как там у вас в фольклоре, коту под хвост пущаю?
- Обмен веществ у тебя, Борька, неправильный, - сказал Володя. - Оттого и брюзжишь по утрам.
- И толстеешь, - добавила Света. - Пил бы грацидин, что ли.
- Вам-то хорошо, - огрызнулся Борис, - у Вовки царевна-лебедь при себе, а этот сказочник…
Он кивнул на возвращающегося Олега и горестно махнул рукой.
Олег нацелился объективом "Зоркого" на валун и щелкнул затвором.
- Явный наконечник стрелы, - сказал он, закрывая футляр. - Хотел бы я знать, куда он указывает.
- Какой еще наконечник? - проворчал Борис. - По-моему, это капля. Обтекаемое тело. Следовательно, направление указывает не острый конец, а тупой.
- Тупой конец? - озадаченно переспросил Олег. - Но это, кажется, важно только при высокой скорости. Обтекаемые формы появились лишь в нашем веке…
- Так как насчет завтрака? - сказал Борис. - Слушай, царевна-лебедь в грязных портах, займись. В конце концов твоя очередь.
Завтракали в палатке, под шорох дождя.
- Древние зря ничего не сочиняли, - говорил Олег. - Вот хотя бы алатырь-камень. Не зря же, черт побери, в Голубиной книге царь Волотаман Волотаманович спрашивает царя Давида Иесеевича, какой камень всем камням отец, а тот ему отвечает: алатырь-камень!
- Ты ешь, ешь, - заботливо сказала Света. - Копаешься ложкой, а в рот не кладешь.
- Посмотри, как Боря хорошо кушает, - добавил Володя.
- Пустяковая у вас профессия, - с полным ртом отозвался Борис. - Разговорчики одни. Догадки. Ваш камень-алатырь во всех сказках бел и горюч, а где-нибудь эти свойства используются?
- По классификатору Аарне-Андреева алатырь-камень чаще всего упоминается в заговорах от всяких напастей, - сказала Света тоном первой ученицы, - а свойства его, действительно, не используются.
- Это неверно, - возразил Олег. - Упоминание в заговорах о камне - это симпатическое обрядовое действие. Его смысл таков: прикосновение передает слабому свойства камня - силу и крепость. Веселовский считает, что алатырь-камень - это алтарный камень Сионского храма. А по Надеждину, "алатырь" - испорченное греческое "электрон", "илектр", то есть янтарь. Кстати, янтарь горюч…
- Помнишь, как в азбуковниках о нем говорится? - перебила Света. Закрыв глаза, она произнесла нараспев: - "Илектркамень зело честен, един от драгих камней тако именуем, златовиден, вкупе и сребровиден…"
- Греки еще и не так воспевали янтарь, - заметил Володя. - И красивый он, и электризуется, если потереть его суконкой. Понятно, что на него всякую лирику накручивали. - Он перехватил укоризненный взгляд Светы и поспешно добавил: - А вообще очень здорово сказано: "камень зело честен и…" Чего там еще? Просто замечательно сказано!
После завтрака стали укладываться в дорогу.
- Где мой молоток? - спросил Володя, роясь в рюкзаке.
- Вот он. - Света протянула ему геологический молоток на длинной рукоятке; - И не смей больше класть его в мой рюкзак.
- Я не клал, - удивленно сказал Володя. - Хорошо помню…
- Ладно вам, - сказал Олег. - Вот что я думаю, ребята. Борька подал правильную мысль насчет капли. Надо идти в том направлении, куда она указывает тупым концом.
- Но она указывает в сторону от Тарабаровки, - заметил Борис.
- Ничего, в Тарабаровку еще успеем. Я не прощу себе, если мы не посмотрим, куда ведут эти знаки.
Борис пожал плечами.
Что делали ленинградские студенты в Северной Карелии?
Два года назад Олег, студент-филолог, побывал в этих местах с экспедицией фольклористов. Зачарованно слушал он неторопливую речь сказительниц, и лад русской сказки, ее печаль и юмор, как говорится, навсегда покорили его душу. Еще тогда Олег призадумался над частым упоминанием загадочного камня-алатыря.
Последние каникулы он решил снова провести в северном озерном краю. С ним поехала Света, однокурсница и такая же энтузиастка фольклора. Что касается Володи с геологического, ему было все равно, куда ехать, лишь бы со Светой. В последний момент за ними увязался Володин друг Борис, физик с четвертого курса; он надеялся сбросить несколько лишних килограммов.
На 66-й параллели четверо сошли с мурманского поезда. В синих сумерках белой ночи долго шли лесной дорогой, дыша промозглым холодом болотных испарений и ругая Олега.
В Марьином посаде, поселке у тихого Куг-озера, жила старушка-сказительница, знакомая Олегу по прошлой экспедиции. Уступая настойчивым просьбам Олега, она читала, шамкая беззубым ртом, сказки и духовные стихи, в которых то и дело проскакивали кощунственные намеки по адресу попов и царей. Володя, впервые близко столкнувшийся с русским фольклором, был поражен.
- Я думал, это сплошное религиозное умиление, - говорил он, - а оказывается, наши предки не очень-то жаловали попов. Ох и язвительный был народ!
Олег и Света непрерывно записывали, а Борис незаметно уходил из избы, слонялся по берегу или удил с мальчишками рыбу.
На третий день Олег решил идти в Тарабаровку, где жил некий дед, по слухам достаточно бодрый и знавший тьму тьмущую всяких старин. Закинув рюкзаки за плечи, наши друзья тронулись в путь.
Огибая Куг-озеро, они неожиданно наткнулись на странный знак, высеченный на скале. Это была замечательная находка. Олег сфотографировал наскальное изображение и всю дорогу говорил только о нем. Второй раз подобная насечка была обнаружена возле торфянистой болотной топи, на плоской каменной плите.
И вот в третий раз тот же загадочный знак…
Шли, держа направление по компасу. Продирались сквозь чащу, потом пошел мелкий кустарник, зеленые разливы брусники и волчьей ягоды. Под ногами то пружинила мягкая торфяная подстилка, прикрытая рыжеватым мхом, то стелился серый, потрескавшийся гранит. Олег внимательно осматривал все встречные камни.
Борис остановился.
- Так нельзя, ребята, - сказал он, тяжело дыша. - Мы черт знает куда забредем. Давайте возвращаться, пока не стемнело.
- Нет, - сказал Олег.
Маленькое озерцо открылось неожиданно, за беспорядочным нагромождением валунов. Оно было светло-голубое и формой напоминало подошву. Будто сказочный великан ступил здесь огромной ножищей, а потом вода залила след. Сосны вплотную подступали к озеру. Вокруг стояла такая тишина, что звенело в ушах.
- Ну и глухомань, - сказал Борис. - Забудешь, что есть на свете телевизор.