Свернув на выход из спортивно-развлекательного комплекса, компания взяла курс на "Брянский лес" и не спеша, брела по дороге. Дойдя до поворота, в переулке показался "Красный фонтан", бьющий сильной струёй. Красная жидкость, напоминающая кровь, ручьями стекала с наклонной поверхности переулка и исчезала в решётке ливневого стока.
- Здесь порешили кого-то? - предположил Доцент.
- А вот и не угадал! - хихикнул Крон. - Одна небольшая царапина на голове, но крови вытекло столько, что даже не верится, до сих пор. Вся улица в шоке наблюдала, как она в ливневый сток стекала, не хуже, чем в заправском фильме ужасов. Вызвали скорую помощь, и всё закончилось благополучно. Но не может быть в человеке столько крови! Вот дерьма - пожалуйста. Этого - сколько угодно.
Из леса, размерами не превышающего мелкий парк, доносилась ругань и свист стрел. За всей творившейся на опушке суетой наблюдал дедок, уперевшийся на клюшку и, выражающий неподдельный интерес к происходящему. Подойдя к нему, Почтальон вежливо осведомился:
- Дедуля, а что там происходит?
- А вы что, не знаете? - изумился старик. - Идет война Тарзана с Робин Гудом, за право обладания наблюдательным пунктом! Сейчас Тарзан запутался в тарзанке, а Робин со товарищи хотят продать его в зоопарк.
- Ни хрена себе! - восхитился Крон. - Я из этого леса, скорее всего, мог бы ожидать отряд партизан, что, во всяком случае, созвучно названию.
- Чем тебя английские разбойники не устраивают? - спросил Почтальон. - Такие же партизаны!
- Табличку переправим, - усмехнулся Комбат. - Был Брянским лесом, а стал Шервудским.
Буквально в метре от Доцента, в дерево вонзилась шальная стрела, проткнув ствол могучего вяза, как шило масло. Солидный кусок коры, расколотый надвое, сорвался вниз, оголив белую древесину.
- У - ё! - выругался Доцент, приседая к самой земле.
- А ты думал, что в тебя пряником кинут?! - злорадно крикнул Крон, занимая позицию укрытия в кустах.
- Это, смотря какой пряник! Если засохший, из твоего магазина, то это - тоже оружие, но уже пролетариата. Приравнивается к камню.
Комбат с Почтальоном, лёжа на старом раскуроченном асфальте, смотрели вслед убегающему старику, который проявил для своих лет удивительную прыть. В этот момент им показалось, что трость, с помощью которой он, ещё утром, еле ходил, была нужна ему в беге, как хвост гепарду - удерживать равновесие. До слуха укрывающихся, всё сильнее стали доноситься воинственные крики, перерастающие в победоносные.
- Всё! - выдохнул Крон. - Хана Тарзану - взяли.
- Арестовали, - добавил Комбат.
Тарзан ревел, как раненый носорог и казалось, мог перекричать зелёную братву, которая, в итоге, оказалась проворнее и хитрее. Спеленав полудикое гориллообразное существо, банда лесных разбойников скрылась в чаще, унося на своих плечах орущий трофей.
- Нам, со связным, так же надо было поступить, - угрюмо пробурчал Комбат, чем вызвал дикий смех у попутчиков.
- Ещё успеешь, - задыхаясь от хохота, выдавил из себя Доцент.
Выбравшись из укрытий, товарищи подошли к вязу. Дерево стыдливо стояло с обнажённой древесиной, как раздетая женщина, которой нечем прикрыть свой срам. Впившаяся стрела настолько плотно застряла в стволе, что к сраму добавлялся позор. Почтальон попытался её выдернуть, но у него ничего не получилось. Бросив это бессмысленное занятие, сталкеры направились к месту недавнего побоища, по ходу следования оценивая масштабы разрушений, которые свидетельствовали о нешуточных страстях, разыгравшихся на опушке. Подойдя к оборванной верёвке, на которой, до недавнего времени, раскачивался лесной житель, Почтальон сказал, покачав головой:
- В неё его и замотали! И на хрена обезьяне наблюдательный пункт? Разбойникам понятно, для чего, а этот и так скачет по макушкам деревьев.
Чуть дальше, идя по заросшей тропинке, находилось само яблоко раздора. Вбитые в могучий ствол вяза металлические скобы вели наверх к шалашу, сколоченного из необструганных досок и, разместившегося между ветвей дерева. Скобы кровоточили чёрной липкой жидкостью, мёртвым соком стекая к подножию.
Оставив позади "Брянско - Шервудский лес", компания вышла на дорогу, ведущую к монастырю, мрачной стеной перегородивший весь обзор. Полукруглая арка не имела ворот, так что с проходом проблем не возникло. Посередине арки лежал гранитный памятник угрожающих размеров, а бородатый мужик в картузе и начищенных сапогах, пытался сдвинуть его с места.
- Дедуля, - позвал его Почтальон. - Тебе с этим камнем, ни за что не справиться.
- А что делать? - отозвался бородач. - Тащить то надо!
- Куда и зачем? - уточнил Комбат, отлично понимая, что тут необходимо человек двадцать, только для того, чтобы попытаться надгробие подвинуть.
- К себе, на могилу купеческую. Правда, и её теперь с землёй сравняли.
- Этот памятник, или надгробие - как его там правильно, напоминает мне спинку, в изголовье кровати, - мрачно процедил Доцент, внезапно ощутивший всю бренность бытия.
Не сказав больше ни слова, группа обошла кряхтевшего, от натуги, покойника, вынужденного собственноручно возвращать свой собственный памятник к себе, на собственную могилу, которую благодарные потомки снесли начисто, построив на этом месте новую жизнь.
- Он, случайно, от призрачного поезда не отстал? - предположил Комбат.
- Опоздал! - уточнил Крон. - Булыжник то, вон какой огромный.
- А вы заметили, какие на нём сапоги? - вмешался в разговор Доцент. - Гармошкой!
- Пассатижами, поди, гармонь делали, - усмехнулся Почтальон, что-то вспомнив из далёкого прошлого.
- Почему пассатижами? - усомнился Доцент.
- Потому! - ответил Почтальон. - У нас один приятель домой из армии пришёл, так у него такие же в точности сапоги были. Как он сказал, ему пассатижами гофру делали.
- Ерунда всё это! - вмешался Комбат. - У нас дембеля по-другому поступали. Брали гири по двадцать четыре килограмма, и на определённое время ставили сверху на голенища. Потом, хоть на самовар натягивай и чаи гоняй. Шестнадцати килограммовые гири почти не котировались, но один отчудил, взяв на вооружение двухпудовые и, оставил конструкцию на всю ночь. Перед этим, он голенища хорошо отпарил в кипятке, так что утром, у него были не сапоги, а загляденье. Боец их натягивал до колен, но они решительно возвращались в исходную позицию, в ту, которую приняли раз и навсегда. На построении части он выглядел, как барышня из пятидесятых годов прошлого века. Правда, он и в строю пытался выправить положение, чем вызвал истерику личного состава.
Крон, улыбаясь, вспомнил свою историю, посвящённую боевой обуви:
- Если в предварительно распаренные сапоги вставить гантели по восемь килограмм внутрь - в самые носы, то обувь получается, видом похлеще, чем у Солнечного клоуна ботинки. У нас был свой - морской клоун. Ему их ещё кузбасслаком покрыли, который, содержал огромное количество графита. Блеск - как у слона…
Компания шла, куда глаза глядят, за разговором забыв о пункте назначения.
- А мы зря пошли этой дорогой! - опомнился Крон. - Другой намного ближе.
Вернувшись, друзья снова обошли кладбищенского труженика и, заглянув в его выпученные от натуги глаза, поднялись на пригорок.
- Вот и обвалившийся подземный ход, ведущий из монастыря в гору, - сказал Крон. - Уже близко.
В темноту уходящий коллектор пугал противным запахом и неведомыми зверушками. Вокруг бушевало лето, но журчащая вода несла с собой холод арктических льдов, и даже в самую жаркую погоду, простудиться в таких местах было делом плёвым.
- А может не побояться и свалить отсюда? - предложил Почтальон, ещё до конца не понявший изуверского замысла сценариста.
- Смелое решение и, безусловно, благоразумное, но в стране дураков так делать не принято, - спокойно растолковал ситуацию Доцент. - Будем закалять характер, да и выхода у нас нет.
Шагнув в неизвестность, группа растворилась в темноте.
Кружок сталкеров, разместившийся вокруг газовой горелки, казалось, не замечал пропажи Почтальона. Беседуя ни о чём, при этом, вяло жестикулируя, они что-то беспрестанно жевали, не выходя их полусонного состояния. Вокруг сидящих валялась пустая посуда и куча консервных банок. Очередная жестянка, улетевшая в темноту, прогромыхала по бетонному полу, оставшись в воспоминаниях характерным резким звоном и, слилась с компанией себе подобных. Деду показалось, что в третьем коллекторе блеснул свет и послышались голоса но, прождав несколько минут, он так и не дождался появления пропавших товарищей. Ещё некоторое время Дед продолжал прислушиваться к шорохам сквозняков, а потом решительно встал со своего места. Осторожно ступая, он заглянул в туннель и, в самой глубине увидел слабое свечение. Идя на свет, он скрылся в проходе…