Лариса ждала. Ей было наплевать на любопытные взгляды научных мужей. Ей было наплевать на всё усиливающееся шушуканье.
– Кольцо не потеряй, – глухо сказал я, помогая ей влезть в корзину и выбрасывая три мешка с землей.
– Вообще-то ты сам его в прошлый раз сорвал, – улыбнулась она, глядя в упор.
Необычно улыбнулась. Жутко. Словно подарила кусочек чего-то непонятного и чужого. Очень-очень далёкого…
Я встряхнулся от внезапного наваждения.
Опять проделки территории? Ну уж хрена два! Не проведёшь…
И в этот момент у меня возникло очень странное ощущение. Даже не ощущение, а какой-то отголосок, эхо. Показалось, будто от меня сейчас зависит что-то колоссальное. Стоит выпрыгнуть из корзины обратно на землю, и ничего не случится, всё рассеется, как вечерняя дымка. А стоит сказать Бобу, чтобы он начинал отпускать канат, и… возникнет совсем иная реальность, захлестнёт меня и всех остальных. И ни в одной из этих реальностей нет счастливого конца.
Снова ты чудишь, территория?
Лариса нетерпеливо толкнула в плечо.
– Поехали! – велел я Бобу.
Он кивнул, и учёные ослабили петли. По канатам прошла волна. Корзина вздрогнула, скрипнула и, покачнувшись, оторвалась от земли.
Гнетущее чувство исчезло. Выбор был сделан. Правда, я пока не понимал, какой именно.
– Зачем тебе понадобилось смотреть на всё это сверху? – спросила Лариса, когда мы поднялись метров на пять.
– Появилась одна идея, вот и решил проверить. К тому же, раньше это никому не удавалось.
– Жаль, – вздохнула она.
– Жаль, – согласился я.
– Да я не о том, – задумчиво произнесла Лариса, глядя вниз. – Жаль, что умные люди часто вредят всем вокруг. Не хотят, а вредят. Парадокс.
– Парадокс, – повторил я. – А при чём здесь я? Я вроде никому не собираюсь вредить.
Лариса отвела глаза от удаляющейся земли. Пробормотала:
– Чертовски точно они назвали это место проявления.
Я искоса глянул на неё. Открыл рот, чтобы спросить, но она быстро повернулась, прижалась ко мне. Прошептала прямо в ухо:
– Высоты боюсь. Чушь пороть начинаю. Забудь.
– И какого ж рожна полезла за мной? – хмуро проворчал я, аккуратно отстраняя её.
Лариса пожала плечами.
Отличная, блин, пассажирка. Только такой мне тут и не хватало. Или… именно такой и не хватало? Тьфу ты!
– Так чего ты на воздушный шар полезла, если высоты боишься? – переспросил я.
– Фактура нужна для материала. – Она вздохнула. – Я ж не думала, что так страшно будет. Жуть.
– Ладно, не пищи. Боишься – сядь на дно и не высовывайся.
– Нет, – быстро сказала Лариса. – Так ещё страшней. Я рядом постою, подержусь за тебя, ладно?
Взгляд её странно менялся. В глубине блестящих глаз и впрямь застыл страх, но сквозь него проступало что-то ещё. Сомнение? Усталость? Боль? Какая-то… чужая боль.
Что-то с Ларисой не так… Может, умом повредилась? Ох, как же не вовремя.
– Хорошо, – спокойно сказал я. – Стой рядом, держись за меня. Только без резких движений.
– Спасибо, – прошептала Лариса, касаясь моего плеча.
Она не вцепилась в руку, а именно коснулась. Это не страх. Это больше похоже на благодарность, когда получаешь на что-то разрешение. С одной стороны, оно, конечно, так и есть, но с другой… Испуганная женщина себя ведёт иначе. Совсем иначе.
Впрочем, женщины – существа загадочные. Временами позагадочнее, чем все аномальные территории вместе взятые.
Я посмотрел вниз. Мы поднялись уже метров на тридцать. Скоро будет понятно, верна ли моя догадка, или по возвращению на землю придётся признать очередное поражение. Точнее, на этот раз уже нокаут.
Под нами застыл пейзаж Джорджии. Эта глинистая, красноватая земля действовала на нервы, навевала какие-то тревожные мысли… Киноварь, киноварь… Как же всё-таки связан красный цвет со всеми этими штуками, на которые указал мне каньон? Что же ты такое, территория? Или… кто? Почему мне становится так страшно? Чувствую себя загнанным зверем, перед которым стоит цель: уйти от преследователей, затаиться, выждать… А потом напасть сзади и перегрызть горло… Сначала одному охотнику, затем второму. Убить всех…
Чёрт, что за бред опять в голову лезет?
Ветер хватанул меня за воротник, словно кто-то живой. Стеганул по лицу. Лариса крепче вцепилась в руку.
И тут я вспомнил формулу. Странную. Не похожую на математическую, с незнакомыми мне знаками, удивительными символами переменных. Я не понимал её. Она просто всплыла у меня в голове, словно я давно знал эту последовательность чудных знаков, но вспомнил лишь теперь.
Сердце заколотилось как бешеное. Грудь сдавило. По спине пробежали мурашки.
Я испугался. По-настоящему.
Хотел сказать об этом Ларисе, но ветер снова стеганул по лицу, и дыхание перехватило. В сознании возникла ещё одна формула.
Я тупо смотрел на побелевшие костяшки собственных пальцев, которые судорожно сжимали край борта. Что происходит?..
В голове появилась ещё одна формула, состоящая из незнакомых символов. И ещё! Перед глазами всё поплыло. Из глубин памяти стали выскакивать какие-то схемы, чертежи, посыпались бесконечные потоки нулей и единиц вперемешку с этими чудовищными символами…
– Чёрт… – прошептал я, чувствуя, как пересохло во рту. – Что со мной происходит?
Лариса ещё крепче сжала мою руку… Формулы, формулы… Рывок. Движение шара по вертикали прекратилось – видимо, Боб закрепил канат. Теперь нас только слегка сносило ветром в сторону каньона…
На этот раз Лариса сдавила плечо так, что я шикнул и отдёрнул руку. В голове немного прояснилось.
– Смотри, – ровным и спокойным тоном произнесла Лариса, хлопнув меня по щеке. – Ты это искал?
Я хотел посмотреть, куда она показывает, но формулы опять замельтешили назойливой мошкарой перед глазами. Я с силой зажмурился до тех пор, пока не поплыли тёмные пятна. Поморгал.
Отпустило. Символы и графики уплыли на второй план, и я наконец посмотрел вниз. Туда, куда показывала Лариса.
Сердце пропустило удар, сжалось, а потом заколотилось с удвоенной силой.
Не зря я поднялся в небо, не зря угробил столько времени и сил, собирая по крупицам эту жалкую посудину. Моя гипотеза оказалась верна!
С высоты была видна почти вся территория. И теперь на ней отлично различались черты лица, образованные плавными складками рельефа.
"Озёра" – глаза. "Пещера" с двойным входом – нос. Поперечные холмы – сжатые губы.
Нужно было всего лишь посмотреть с другой стороны. Сверху.
Всего лишь.
А тянущий то в одну сторону, то в другую сквозняк в гроте… Это дыхание.
Территория… она… Оно живое…
Ветер усилился, недружелюбно толкнул в грудь. Лариса вновь сжала мою руку.
– Подожди! – Я отстранил её, не отрывая взгляда от черт этого гигантского лица, сложенных из самой земли. – Это же… Видишь?
– Миша, ты даже представить себе не можешь… – концовку фразы снесло ветром.
Краем глаза я заметил, как Лариса шевелит губами. Шар уже снесло метров на сто, и теперь глубокий каньон темнел прямо под нами. Куда там смотрит Боб, чёрт бы его побрал!
– Миша… тебе… проявление…
Ветер рвал фразы в клочья.
Я наконец оторвал взгляд от исполинского лица и повернулся к Ларисе. Вздрогнул.
Она стояла очень близко. Слишком.
– Почему ты так на меня смотришь? – спросил я, делая шаг назад и прислоняясь поясницей к борту.
Ветер унёс слова, но Лариса поняла. Она шагнула ко мне, заставив ещё немного отстраниться. Заговорила, перекрикивая ветер:
– Ты не должен был совершать это открытие! Жаль, что мы вычислили тебя слишком поздно… Я догадалась, что ты под кодом только, когда мы…
– Под каким, к чёртовой матери, кодом? – хрипло выдохнул я.
Почему Боб не спускает нас? Он же видит, какой тут ураган! Или… не видит?..
– Ты же почти догадался. – Лариса придерживала ладонью волосы, которые бесновались на ветру. Её лицо было совсем рядом. Мне казалось, что я чувствую обрывки дыхания. – Формулы. Они ведь уже появились.
– Откуда ты… – Я запнулся. Она всё знает! Но… тогда она может всё объяснить! Я быстро спросил: – Что у меня в голове?
– Чертежи гравитационного оружия.
– Что? Какого ещё оружия?
– Гравитационного. Массового поражения.
Какое-то время я молчал, чувствуя, как схожу с ума. Наконец выдавил:
– Это чушь.
– Это не чушь, Миша.
– Чушь, – настырно повторил я. Крепче взялся за борт, чтобы не потерять равновесие. – Я ничего не знаю ни о каком оружии! И никогда не знал! Понимаешь?! Никогда!
– Ты должен был встретить в Америке их агента. – Лариса продолжала говорить спокойно и холодно, игнорируя мои доводы. И от этого становилось ещё страшней. – Он должен был доставить тебя в лабораторию. Из твоей памяти извлекли бы всё, все данные. Они бы создали гравитационную установку…
– Кто "они"?
– Какая разница? Пусть будут террористы.
– Пусть будут… Но при чём здесь я?
– Ты посыльный. С одного континента на другой нужно было доставить информацию. Защищённых каналов сейчас почти не осталось, вот и… – Лариса помолчала. Потом закончила: – Тебе просто не повезло. Мне правда жаль, что ты сделал своё маленькое открытие в такой неподходящий момент.
Маленькое открытие? Офонареть…
Формулы вновь посыпались, тошнотворно замелькали перед глазами. Символы, схемы, графики. Чужой шифр, в котором я совершенно ничего не понимал. Жертва обстоятельств, попавшая в молотилку заговора, о котором не мог и подозревать. Кто-то влез в мою голову и зашил там смертельную информацию, а я даже не помню об этом…