Открыв кейс, я извлек из него бокс с почвой, реактивы и несколько колб. Давайте-ка на время отбросим абстракции и займёмся чем-нибудь эмпирическим, более приземлённым, что ли. Земля для этого как раз подойдёт. Посмотрим, что новенького добавила территория в красноватую почву штата Джорджия…
Я открыл бокс. Там было белое кристаллическое вещество. Так. Это уже слишком. Это не-воз-мож-но.
Проделав пару элементарных тестов, я убедился, что в боксе не яд. Послюнявил кончик мизинца, взял на него немного белого порошка, лизнул.
Чёртов хлористый натрий.
Я со злостью швырнул бокс на стол, рассыпав соль по всему номеру. Кажется, теперь до меня начинает доходить, почему некоторые тут с катушек слетают.
Собираешь на территории глину – в отель приносишь соль. А на стенах каньона проявляются штрих-коды спичечных коробков…
Эх, жаль, что номер того русского доктора смылся.
Я заглянул в минибар. Виски, вермут, пара аперитивчиков, коньяк, джин.
Злобно потыкав в сенсоры телефона, я потребовал у портье стакан водки и огурец. Интересно, принесут?
Через пять минут заказ доставили. Железный столик на колесиках, прозрачное великолепие стакана – не гранёный, конечно, но покатит. Парень потоптался в ожидании чаевых, потом зацепился со мной взглядами и поспешно смылся. Прям как номер русского доктора.
Я осторожно понюхал стакан, опасаясь учуять вместо запаха водки аромат сирени. Нет, здесь всё в порядке. Проглотив содержимое в два глотка, я хрустнул огурцом. Через пять минут поднял трубку и произнёс роковое "ещё"…
К утреннему приходу Боба я успел слегка оклематься. Кефира в Cafe Ravina не оказалось, но литр холодного апельсинового сока немного остудил палящее похмелье.
Мы с учёным проделали тот же путь, что и накануне. Снова у меня возникло "тиканье" в районе солнечного сплетения, снова осталось ощущение "фантомного взора" после проезда через стену дождя, снова на блокпосте пришлось оставить кейс, мобильник и часы. Снова – неудобное кресло, но на этот раз без опеки жизнерадостного врача Саши.
Голова гудела, а работать было нужно. Добравшись до палаточного городка, я оставил Боба под тентом и отправился на прогулку.
Почти сходу я столкнулся с болгарским физиком Додоном Хаджипетровым. Гигант науки вновь предрёк мне страшные мучения, если я сейчас же не уберусь восвояси со своими русскими секретами. В конце концов, он так разошёлся, что военные всё-таки увели его под белы ручки. Точнее – ручищи.
Я обратил внимание на узор. Номер штрих-кода на скале был другой. Я переписал его в блокнот, после чего рисунок, как и вчера, благополучно исчез.
Похмелье понемногу отпускало – уже не хотелось лечь и умереть на месте. Я продолжил изучать территорию.
Больше всего меня заинтересовали три объекта. Два "озера" и "пещера" с парным входом, расположенная на небольшом возвышении. "Озёра" представляли собой овальные впадины, находящиеся на расстоянии метров трехсот друг от друга. Заполнены они были стекловидным прозрачным веществом, больше всего напоминающим упругое желе.
Я попробовал отковырнуть небольшой кусочек. Подцепил специальной ложечкой, извлёк немного студня. Образовавшаяся выемка заполнилась прозрачным гелем, который быстро превратился в однородную массу – не отличишь от остальной.
Достав увеличительное стекло, я глянул на извлечённый кусочек "холодца". Прозрачность практически идеальная, никаких частиц или кристаллов не различить. Эх, жаль, микроскопы тут бесполезны…
Помня вчерашнюю неудачу с глиной-солью и уже зная, что вынести с территории вряд ли что-то получится, я решил поступить с точностью до наоборот: притащил реактив сюда. Легально, скорее всего, мне бы не позволили пронести концентрированную серную кислоту, поэтому я спрятал крошечную ампулу в колпачке карандаша. Конспиратор, блин.
Аккуратно надломив ампулу, я медленно наклонил её над кусочком "озера"… Никакого эффекта. Жидкость не лилась. Я наклонил сильнее – ничего. Слегка встряхнул ампулу – шиш! Потеряв всякое терпение, я перевернул пузырек и стал остервенело его трясти, рискуя получить ожог. Бесполезно: кислота будто превратилась в стекляшку. А может, и правда…
Я в сердцах жахнул ампулу оземь. Она весело разлетелась на мелкие осколки, словно только этого и ждала. Это уже ни в какие рамки не лезет! Здесь невозможно работать!
Обречённо вздохнув, я направился к "пещере" – следующему интересному объекту. Вход в неё располагался на холме. Он походил на две сводчатых арки высотой метров пятнадцать, разделённых стеной из твёрдой породы.
Анализы почвы я проводить больше не стал, всё равно без толку. Решил просто осмотреть эти гроты. Подойдя ближе к одному из них, я почувствовал, как оттуда дует слабенький ветерок. Стоп. Быть такого не може… Да какого чёрта, в конце концов? Может! Ещё как может! И пора принять это за аксиому: здесь всё что угодно может быть.
Я зашёл внутрь. Пахло сыростью. Не успел сделать и пары шагов, как вдруг из темноты выступил человек, заставив меня вздрогнуть. Одет он был в штормовку и клетчатые брюки.
– Nothing interesting, – сказал он с каким-то европейским акцентом. – Not deep tunnel. It’s about hundred meters and a blank wall in its end. And don’t try to use matches – all the same not burning. [1]
Я кивнул – мол, понял. И тут же подумал, как "пещера" может заканчиваться глухой стеной, если оттуда тянет сквозняком? Очередной парадокс?
Решив всё-таки проверить, я двинулся вперёд, выставив руку перед собой и ступая осторожно, чтобы не налететь на что-нибудь и не споткнуться в полумраке.
Учёный оказался прав. Через полсотни метров "пещера" заканчивалась. Я потрогал стену руками: прохладная, упругая, будто из очень плотной резины, вся в каких-то мелких отверстиях. Похоже на губку.
На обратном пути я поймал себя на мысли, что сквознячок снова дует мне навстречу… Интересно, как такое может быть?
В тот момент, помнится, меня впервые посетила одна безумная догадка. Но я тогда отбросил её как маловероятную. Тогда я ещё не был готов поверить.
Выйдя из грота, я направился к южной оконечности территории. Погружённый в размышления, я не сразу заметил, что меня зовут.
– Михаил… – И уже громче: – Да постойте же!
Я обернулся.
О как!
– Лариса! Вы здесь откуда?
– Я же говорила, что работаю журналистом.
– Не говорили. – Я насторожился. – И разве сюда пускают… ну… вас?
– А разве нет? – улыбнулась она. – Да не напрягайтесь вы так. Здравствуйте.
– Здравствуйте. – Я скосил глаза на ее строгую юбку выше колен. Красивых, между прочим, колен. – Я не напрягаюсь.
– Тогда перестаньте таращиться на мои ноги. Лучше расскажите, что здесь к чему.
– Пойдемте. Вас предупредили, что по территории лучше ходить по одному, а не парами?
Она неопределённо пожала плечами.
– В общем, если кто-то из нас свихнётся – я не виноват.
Тьфу ты! Что я опять такое несу?
Лариса чиркнула по мне взглядом – как-то наискось, сверху вниз – и коснулась большим пальцем обручального кольца. Так обычно делают, если носят его недолго. Интересно, это она рефлекторно или всё-таки?..
Не важно. Пусть будет рефлекторно…
Лариса оказалась не только любопытным и эрудированным собеседником, но и чрезвычайно обаятельной женщиной. Я пару раз чувствовал её лёгкое дыхание, когда мы опускались на корточки рядом друг с другом, чтобы рассмотреть что-нибудь на земле. И невольно ловил едва ощутимый запах парфюма.
Если я вернусь в Россию с журналистской, Ерёмин меня убьет. Зато Фрейд, навечно застрявший в 1939-м, будет доволен…
– Nosce te ipsum, – задумчиво произнесла Лариса, остановившись почти у самого края каньона и теребя красный флажок.
– Что это значит? – Никогда не был силён в латыни.
– Познай самого себя. Эти слова высечены над входом в храм Аполлона Дельфийского. Правда, по-гречески. Их приписывают Фалесу.
– Здесь, кажется, всё с ног на голову переворачивается, – ответил я, вставая рядом с ней и глядя в пропасть. – Ни себя не познать, ни…
Я пощёлкал пальцами, подбирая слово.
– Ни меня, – закончила Лариса.
Я почувствовал, как тянет под ложечкой. Повернулся и посмотрел на неё.
С трудом вспоминаю, как мы добрались до отеля. Боб без восторга поглядывал на Ларису и почти не улыбался, пока мы ехали в машине. Швейцар, ресепшн… Лифты заняты. К чёрту! По лестнице…
В номере она упала на кровать, притянула меня к себе и закрыла глаза. Строгая юбка полетела в одну сторону, обручальное кольцо в другую…
И мир перевернулся…
– Занятно. Никогда раньше не вытворяла такое с учёным. – Лариса потянулась, выгнув спину и вытянув носочки голых ног. – Как это у вас называется? Эксперименты? Исследования?
Я натянул брюки и врубил ноут. Ну и ну. Кандидат наук, уважаемый человек, не последний ум в НИИ…
– Надо поработать.
– Зануда.
Лариса обняла меня сзади, и я почувствовал спиной её тёплую, упругую грудь.
– Подожди… – Я кликнул по иконке браузера. – Сейчас…
– Ладно, я хорошая девочка. Почти отличница. – Она сползла с кровати на ковёр. – Да где ж оно?
Я вбил номер штрих-кода в поисковое окошко. Нажал Enter.
О как.
– Киноварь, – пробормотал я. – Раз – спички. Два – киноварь. Интересно.
Она перестала ползать по ковру. Подняла голову.
– Какая киноварь?