ГЛАВА II
Должен вам сказать, что отбыли мы с трехминутным опозданием. Репортер, не признающий точности, подобен геометру, пренебрегающему в своих вычислениях десятой долей величины.
Три минуты опоздания помогли энергичному немцу стать нашим попутчиком. Чувствую, что он даст хороший материал для моих путевых заметок.
В мае под этими широтами в шесть часов вечера еще совсем светло. Достаю справочник и сверяюсь с приложенной к нему картой, которая позволяет проследить весь маршрут от Тифлиса до Баку. Не знать, в каком направлении движется поезд и когда локомотив поворачивает на северо-или на юго-восток, было бы невыносимой пыткой, тем более что скоро наступит ночь, а глаза мои не приспособлены к темноте, как у домашних кошек, филинов и сов.
Из путеводителя прежде всего узнаю, что рельсовая дорога почти параллельна гужевой, соединяющей Тифлис с Каспийским морем. Обе они проходят через Навтлуг, Пойли, Акстафа, Долляр, Елизаветполь, Кюрдамир, Аляты, Баку и пересекают долину Куры.
Среди перечисленных станций мое внимание привлекает одна - Елизаветполь. До получения депеши от "XX века" я предполагал провести там целую неделю, соблазнившись описаниями этого древнего города в путеводителе. Но вместо сверкающего под солнечными лучами городского пейзажа теперь, во время пятиминутной остановки среди ночи, увижу лишь неясные очертания, едва различимые при бледном свете луны!
Отложив в сторону справочник, начинаю разглядывать своих попутчиков. Их трое. Двое из них уже дремлют. Едва войдя в вагон, они надвинули на глаза шапки и завернулись в одеяла. Насколько я мог догадаться, это были грузины и, по-видимому, из породы тех счастливых путешественников, которые способны спать всю дорогу и очнуться лишь по прибытии на место. Из таких людей ничего не вытянешь.
Напротив меня сидел мужчина лет тридцати двух - тридцати пяти: высокий, стройный, широкоплечий, с могучим торсом, рыжей бородкой и очень живым взглядом. В нем не было ничего восточного.
По тому, как он расположился, поставил саквояж и расстегнул клетчатую шотландскую куртку, я узнал англосаксонского "travellera, привыкшего к продолжительным путешествиям и проводящего больше времени в поезде или в каюте парохода, нежели в своем собственном комфортабельном "home", если предположить, что таковой у него имеется. Должно быть, разъезжает по торговым делам. С любопытством наблюдаю, как он выставляет напоказ целую витрину драгоценностей: перстни на пальцах, булавку в галстуке, запонки с искусно вделанными в них фотографическими видами городов, цепь на часах с бряцающими брелоками.
Долг репортера, которому необходимо получить очередное интервью, прежде всего разузнать, кто его попутчики, откуда и куда они едут? Мой сосед по купе не собирался ни спать, ни заниматься созерцанием ландшафта, освещенного лучами заходящего солнца.
А что, если этот американец - могу держать пари, что он американец, - окажется репортером, посланным каким-нибудь "World" или "New York Herald"? Не хватало только соперника!
Продолжаю колебаться. Спросить или не спросить? Но сосед опережает.
- Вы француз? - спрашивает он на моем родном языке.
- Да, сэр, - отвечаю по-английски.
Теперь-то мы найдем общий язык!
Лед был сломан, и с той и с другой стороны посыпались вопросы. Поневоле вспомнишь восточную поговорку: "Глупец за один час задаст больше вопросов, чем умный за год".
Но ни я, ни мой попутчик не пытаемся выдавать себя за мудрецов. Будем болтать сколько душе угодно.
- Wait a bit! - говорит американец. - Готов биться об заклад, что вы репортер!..
- И вы выиграете!.. Газета "XX век" поручила мне ознакомиться с новым маршрутом и подробно рассказать обо всех дорожных приключениях.
- Вы едете до Пекина?
- Да.
- Так же, как и я, - замечает янки.
- Мы коллеги? - спрашиваю, настороженно сдвинув брови.
- Нет… Успокойтесь, сударь… Наши интересы не соприкасаются.
- Клодиус Бомбарнак из Бордо. Рад случаю путешествовать вместе с мистером…
- Фульк Эфринель из торгового дома "Стронг Бульбуль и К" в Нью-Йорке, штат Нью-Йорк, США.
Он не забыл добавить - США.
Вот мы и представились друг другу. Я охотник за новостями, а он - искатель… Но чего? Это и остается узнать.
Фульк Эфринель понемногу путешествовал везде и, по его словам, "даже дальше". Знал обе Америки и почти всю Европу.
Но в Азию отправился впервые.
Он болтал без умолку в течение двух часов, повторяя свое неизменное "Wait a bit". Не обладает ли Гудзон тем же свойством, что и Гаронна, поставляющая свету хорошо подвешенные языки?
Едва удавалось различать названия станций, которые объявлялись на каждой остановке: Навтлуг, Пойли и другие. А ведь я так хотел полюбоваться пейзажами при лунном свете и попутно кое-что записать в свою памятную книжку.
К счастью, американец уже проезжал по восточным провинциям Грузии. Он обращает внимание на особенности местного ландшафта, называет, селения, реки, проступающие на горизонте силуэты гор. Едва успеваю все это заметить. Скверная вещь - железная дорога!
- Разве это путешествие?! - восклицаю я. - То ли дело езда на почтовых, на тройке, в тарантасе, с забавными встречами на постоялых дворах, а иногда… и с "благородными разбойниками", подстерегающими вас на пути! Впрочем, бандитов с большой дороги в наш век становится все меньше и меньше, и скоро они, возможно, окончательно исчезнут.
- Господин Бомбарнак, неужели вы серьезно обо всем этом жалеете?!
- Совершенно серьезно. Несмотря на преимущества прямого рельсового пути, мы, к сожалению, многое утратили. Скажите на милость, господин Эфринель, разве вы не чувствуете никакого сожаления, читая о путешествиях по Закавказью, совершенных лет сорок назад? Увижу ли я хоть одну из деревень, населенных казаками, одновременно и воинами и земледельцами? Смогу ли я полюбоваться кавказскими играми, которые приводили в восхищение всех туристов? Особенно "джигитовка", когда всадники, стоя на лошадях, без промаха мечут кинжалы и разряжают пистолеты; и те же джигиты составляют ваш эскорт, если вы путешествуете в обществе русского чиновника или офицера из "станицы".
- Не спорю, мы действительно теряем много интересного, - отвечает американец. - Но зато благодаря этим железным лентам, которые в конце концов опояшут весь земной шар, мы за тринадцать дней преодолеем расстояние от Тифлиса до Пекина. Поэтому, если вы рассчитывали на приключения, искали развлечений…
- Разумеется, господин Эфринель!
- Иллюзии, господин Бомбарнак! С нами ничего особенного не случится. Wait a bit! Я предрекаю вам самое монотонное, самое прозаическое, самое скучное путешествие, плоское, как Каракумские степи, которые мы пересекаем в Туркестане, ровное, как пустыня Гоби в Китае.
- Поживем - увидим. Ведь я путешествую только для того, чтобы развлечь читателей нашей газеты.
- Я же путешествую только ради своих собственных дел!
Из ответа Фулька Эфринеля понимаю, что он не будет тем попутчиком, о котором я мечтал, и что за время долгого пути между нами не возникнет сердечной близости.
Судя по всему, это один из тех янки, о которых можно сказать, что когда они держат доллар за зубами, то его оттуда уже не вытянешь… А послушать этого американского дельца, поневоле покажется, что весь мир должен быть осведомлен о процветании торгового дома "Стронг Бульбуль и К". Как же так могло получиться, что я, в чьи обязанности входит знать обо всем понемногу, проявил такое невежество? Надо бы поподробнее расспросить Фулька Эфринеля, чем занимается его фирма. Но тут он сам обратился ко мне:
- Скажите, господин Бомбарнак, а вы бывали когда-нибудь в Соединенных Штатах?
- Нет, господин Эфринель, не приходилось.
- А собираетесь когда-нибудь посетить нашу страну?
- Все может случиться.
- Так вот, когда будете в Нью-Йорке, не забудьте как следует изучить торговый дом "Стронг Бульбуль и К".
- Изучить?
- Да, именно изучить.
- Хорошо, постараюсь последовать вашему совету!
- И сами убедитесь, что это одно из самых замечательных промышленных предприятий Нового Света.
- Не сомневаюсь, но не могу ли я узнать…
- Wait a bit, господин Бомбарнак! - с воодушевлением подхватывает Фульк Эфринель. - Представьте себе огромный завод - просторные помещения для изготовления и сборки деталей; машину, мощностью в полторы тысячи лошадиных сил; вентиляторы, делающие шестьсот оборотов в минуту; генераторы, ежедневно пожирающие сотню тонн угля; трубу, высотою в четыреста пятьдесят футов; обширные склады для готовой продукции, которую мы распространяем в пяти частях света. Во главе с директором и его двумя заместителями фирма насчитывает пятьсот служащих, девять тысяч рабочих и целый легион разъезжающих по всему миру агентов - среди них ваш покорный слуга! Наконец, колоссальное количество деловых операций и годовой оборот, превышающий сто миллионов долларов! И все это, господин Бомбарнак, все это для того, чтобы изготовлять миллиарды, да, я не оговорился, миллиарды…