- Нет. Мы его здесь подождем.
Время шло. Кассирши в супермаркете справились наконец с длинной очередью разношерстной публики. В руках у покупателей были проволочные корзины. Автоматические двери открывались и закрывались. И снова открывались, и снова закрывались. Одна за другой разъезжались со стоянки машины.
Мимо царственно проплыл симпатичный ярко-красный "таккер-седан". И Сэмми, и Марго смотрели ему вслед.
- Везет же некоторым, - пробормотала Марго.
"Таккер" по своим техническим характеристикам не уступал "фольксвагену". А выглядел!.. Конечно, он слишком громоздкий, чтобы быть практичным. И все же…
"Ну, посмотрим… может быть, на тот год… - подумала Марго. - Когда пора будет менять нашу машину на новую. Хотя "фольксваген" никогда не меняют на другую марку. Только на "фольксваген". По крайней мере, при сдаче старого возвращают большую сумму".
Ярко-красный "таккер" влился в уличный поток.
- Эх!.. - вздохнул Сэмми.
Марго тактично промолчала.
ГЛАВА II
В половине восьмого вечера Рэгл Гамм выглянул из окна и увидел, как их соседи, супруги Блэк, почти ощупью пробираются в темноте по дорожке, явно направляясь к ним в гости. Свет уличного фонаря падал на них сзади. В руках у Джуни Блэк вырисовывался какой-то предмет: то ли ящичек, то ли картонка.
Рэгл тоскливо вздохнул.
- Что случилось? - спросила Марго. Они с Виком сидели в другом конце комнаты и смотрели телевизионную программу С и да Цезаря.
- Гости, - сказал, поднимаясь, Рэгл. - Соседи. Пожалуй, уже не удастся сделать вид, что нас нет дома.
Зазвенел звонок.
- Может, они уйдут, когда увидят, что мы смотрим телевизор? - с надеждой произнес Вик.
Супруги Блэк, мечтавшие прорваться на высшую ступень социальной лестницы, нарочито демонстрировали отвращение к телевидению, что бы ни было на экране: клоуны или бетховенский "Фиделио" в исполнении Венской оперы. Вик однажды даже пошутил, что, если день второго пришествия будет объявлен по телевидению, их это никак не заинтересует. А Рэгл добавил, что когда начнется третья мировая война и посыплются водородные бомбы, то Блэки, услышав правительственное сообщение по телевидению, ответят на него презрительной усмешкой. "Тем самым, - сказал тогда Рэгл, - они нарушат основной закон. Тот, кто не откликается на новое, гибнет. Приспосабливайся или погибай - одна из заповедей извечного закона жизни".
- Пойду впущу их, - сказала Марго, - раз уж никто из вас не хочет пошевелиться.
Она поднялась с дивана и вышла. Было слышно, как открылась входная дверь.
- Привет! - раздался веселый голос Марго. - Что это такое? Что здесь? О, что-то горячее!
И молодой, уверенный голос Билла:
- Лазанья! Поставьте в миску с горячей водой.
- Я сварю кофе эспрессо, - сказала Джуни, проходя через весь дом на кухню. В руках у нее была коробка с итальянскими деликатесами.
"Черт бы их… - подумал Рэгл. - Вечером уже не придется поработать. Ну почему когда они открывают для себя новенькое блюдо, им обязательно надо переться сюда? Других знакомых у них, что ли, нет? Теперь вот кофе эспрессо. Плюс к нему то, что было на прошлой неделе, - лазанья. Ладно хоть какое-нибудь разнообразие. Может быть, это действительно вкусно…"
Тем не менее он никак не мог привыкнуть к горькому и крепкому итальянскому кофе: ему не нравился вкус пережженных зерен.
Вошел Билл Блэк, сказал приветливо:
- Привет, Рэгл! Привет, Вик!
Билл был в студенческой университетской форме. В таком костюме он ходил все последнее время: отложной воротничок, узкие брюки. Ну и, конечно, прическа: бесформенная стрижка, напоминавшая Рэглу армейский ежик. Возможно, своим обликом Билл хотел добиться определенного впечатления: некоторая часть удачливых и амбициозных людей, подобных Биллу, стремилась к внешнему однообразию, говорящему об их принадлежности к единой колоссальной машине. В определенном смысле они и были винтиками этой машины. Все они занимали небольшие государственные посты в различных организациях. К примеру, Билл Блэк работал в городской компании по водоснабжению. В хорошую погоду Билл всегда ходил широким, размашистым шагом оптимиста, в однобортном костюме, жердеподобный, что подчеркивалось неестественной и бессмысленной узостью пальто и брюк. "Минутное возрождение архаики в мужской моде", - думал Рэгл. Когда он видел Билла в таком одеянии, ему всегда казалось, что крутят старинное кино. Это ощущение усугублялось подпрыгивающей, дергающейся походкой Билла и его манерой говорить - быстро и пронзительно.
Но Рэгл понимал, что Билл своего добьется. Такова уж странность этого мира, что любой ретивый работяга без собственных мыслей, во всем слепо копирующий своих начальников - вплоть до способа завязывать галстук и почесывать подбородок, - всегда бывает замечен. Бывает выделен. Растет. В банках, больших страховых и электрических компаниях, в фирмах по созданию ракет, в университетах. Он видел их на доцентских должностях, читающих лекции по невразумительным предметам - исследование еретических сект в христианстве V века - и одновременно медленно и верно восходящих по избранной дорожке. В ход при этом идет все, кроме, пожалуй, посылки жен в административные здания в качестве приманки.
И все же Билл Блэк нравился Рэглу. Он был очень молод - не старше двадцати пяти. Рэглу - сорок шесть. Тем не менее Рэгл считал его настоящим мужчиной. У Билла был рациональный и живой взгляд на мир. Он был способен учиться, воспринимать и усваивать новое. Его можно было убедить. У него не было раз навсегда застывших норм морали, окончательных истин. Происходящее вокруг могло влиять на него.
"К примеру, - думал Рэгл, - если бы телевидение было принято в высших слоях общества, Билл Блэк на следующее же утро купил бы себе цветной телевизор. Это о чем-то говорит. Не надо считать его ретроградом только за то, что он отказывается смотреть программы Сида Цезаря. А если на нас начнут падать водородные бомбы, никакое правительственное сообщение уже не поможет. Мы все одинаково сдохнем".
- Как дела, Рэгл? - спросил Блэк, удобно усаживаясь в угол дивана.
Марго и Джуни ушли на кухню. Вик хмуро сидел перед телевизором, недовольный тем, что ему помешали, и пытался понять суть последнего разговора между Цезарем и Карлом Райнером.
- Приклеился к идиотскому ящику, - сказал Рэгл, стараясь подражать манере Блэка говорить. Но Билл принял это замечание за чистую монету.
- Прекрасное национальное времяпрепровождение, - пробормотал Блэк. Он сидел таким образом, чтобы как-нибудь нечаянно не бросить взгляд в телевизор. - Я думаю, это очень мешает вашей работе.
- А я уже все сделал, - сказал Рэгл. Он и сегодня успел отправить схему до шести.
Телевизионная беседа закончилась, и на экране появилась реклама. Вик приглушил звук. Теперь его недовольство обратилось на создателей рекламной продукции.
- До чего паскудная реклама! - заявил он. - Какого черта звук во время рекламных роликов всегда громче, чем во время передач? Каждый раз приходится делать тише.
- Рекламу выдает местный телецентр, - объяснил Рэгл. - А передачи идут через ретранслятор, с Востока.
- Существует одно-единственное решение проблемы, - вставил Блэк.
- Послушайте, Блэк, - перебил Рэгл, - почему вы носите такие смешные узкие штаны? Вы в них похожи на циркуль.
Блэк ответил, улыбаясь:
- А вы никогда не заглядывали в "Нью-Йоркер"? Понимаете, не я их выдумал. Я не творец мужской моды, не надо меня в этом обвинять. Мужская мода всегда смешна.
- Так зачем же вы ее поощряете? - спросил Рэгл.
- Когда общаешься с людьми, - возразил Блэк, - себе не принадлежишь. И одеваешься как все. Разве не так, Виктор? Согласитесь, что общаться с людьми - значит в какой-то мере подыгрывать их вкусам.
- В течение десяти лет я надеваю гладкую белую рубашку и нормальные широкие брюки, - недовольно ответил Вик. - Это самое то для розничного торговца.
- Но кроме этого вы надеваете передник, - заметил Блэк.
- Только когда чищу салат, - парировал Вик.
- Да, а кстати, - заинтересовался Блэк, - каков индекс розничной торговли в этом месяце? Дела все еще плохи?
- Так себе, - ответил Вик. - Но особенно волноваться не из-за чего. Мы думаем, что торговля улучшится где-нибудь через месяц. Она идет циклично. По сезонам.
Рэгл сразу уловил изменение тона зятя: как только речь заходила о деле - о его деле, - Вик становился точным, немногословным и вежливым в своих ответах. С его точки зрения, дела просто не могли идти очень плохо. Они всегда шли к лучшему. Не играло роли, насколько низко падал национальный промышленный индекс. На частную предпринимательскую инициативу это никак не влияло. "Точно так же, как если спросить человека о его здоровье, - подумал Рэгл. - Он в любом случае должен ответить: прекрасно. Спроси его о делах, и он по привычке скажет либо: ужасно, либо: идут на поправку. Ни тот ни другой ответ ровным счетом ничего не значат. Это просто фраза".
- А как дела на водоснабженческой ниве? - спросил Рэгл Блэка. - Спрос устойчивый?
Блэк отреагировал бурно, засмеялся:
- Конечно, люди продолжают купаться в ваннах и мыть посуду!
В гостиную вошла Марго, спросила:
- Рэгл, хочешь кофе эспрессо? А ты, дорогой?
- Мне не надо, - отказался Рэгл. - Свою дневную норму я уже выпил за обедом. Спать буду плохо.
- Я чашечку выпью, - сказал Вик.
- А как насчет лазаньи?
- Спасибо, нет, - снова отказался Рэгл.
- Кусочек съем, - заявил Вик. Билл тоже выразил согласие. - Тебе помочь?
- Нет, - сказала Марго, выходя из комнаты.