Два дня он не верил в то, что Пати оставила его. Все представлялось каким-то недоразумением, которое вот-вот разъяснится. Ну не может же быть - из-за каких-то нелепых писем… Ведь ничто не предвещало! Между ними не было никаких проблем. Все было так хорошо. Да неужто нельзя договориться с проклятым базис-центром.
Он еще несколько раз позвонил Пати, но как и родственники, она заблокировала его вызовы.
И в какой-то момент он поверил. Понял, что это правда. Он разъярился и долго бегал по квартире тигром, строя планы - как найдет работу, где будет прилично зарабатывать, как найдет адвоката и отсудит свое, как обратится в прессу, как взорвет к чертовой матери базис-центр. То и дело вспоминая, что все это он уже пытался делать - все, кроме последнего. Да и в последнем нет оригинальности - не случайно базис-центры так охраняют. Каждый месяц базис-граждане нападают на служащих, а то и в самом деле пытаются что-нибудь взорвать. Просто сядешь в тюрьму, а тюрьма, по слухам - это ужесточенный вариант психиатрической клиники. Еще "поводок" счастьем покажется.
Злился он и на Пати - ее любовь, оказывается, не стоит и ста пятнадцати долларов в месяц. Рей вовсе не стремился стать альфонсом, но раз государство ставит такие препятствия, Пати могла бы сделать и другой выбор. Конечно, понять ее можно: она вкалывает, как проклятая, не для того, чтобы жить в режиме строгой экономии на всем. Сотня долларов чувствительно меняет положение. Сотня долларов - и место в квартире, которое придется делить с Реем. Так сильны были ее чувства и серьезны намерения. Теперь она будет искать бой-френда посолиднее - не просто работающего где-нибудь, а еще и с зарплатой. Чтобы его не приходилось содержать, делиться деньгами, нажитыми непосильным трудом. Флаг ей в руки!
Рей слег. Невероятных усилий требовал даже поход за продуктами - и он плюнул и заказал продукты через интернет. Какой смысл экономить… Тем более, что и есть с каждым днем хотелось все меньше.
Он разглядывал стену. Ему не было грустно, тяжело, печально, нет. Если бы его спросили, плохое ли у него настроение, Рей не знал бы, что ответить.
Cтена висла над ним и заполняла почти все его существование. У самого потолка плитки, уголок болтался, как собачье ухо; меж полосами виднелась бесстыдно-белая щель, открывающая штукатурку. Но это не раздражало, он объективно и безоценочно, как исследователь, изучал стену. Когда солнце до обеда выглядывало из-за туч, по стене ходили светлые блики, но это бывало редко. Лампа вечером рисовала на стене световой круг, и в круге шарахались гигантские тени безумных насекомых.
Иногда мочевой пузырь грозил разрывом, боль внизу живота становилась нестерпимой, и тогда Рей сползал с кровати. Он полз в туалет на четвереньках, не думая, что выглядит смешно. Его все равно никто не видел. В туалете он пил воду из-под крана. Иногда он замечал сосущую пустоту в желудке, голова кружилась, и он говорил себе: надо поесть. Люди ведь едят. Но для того, чтобы встать, требовались ресурсы, которых не было. В конце концов он собирался с силами и полз на кухню. Жевал какую-то еду, не чувствуя вкуса.
Однажды в один из таких заходов он нашел плитку шоколада. Видимо, шоколад был в его последнем заказе. Рей сжевал почти половину плитки и вернулся на диван, шагая почти прямо. Минут через пять ему стало скучно лежать, и он включил монитор на стене.
Проверить почту он все равно не мог бы - не было сил. Возможно, они давно уже написали ему какое-нибудь приглашение, применили санкции, отменили базис-пособие - Рей ничего не мог с этим сделать. Просто физически не мог. Он включил новостной портал, позволяя сюжетам вольно скользить мимо сознания. Коммунистические террористы опять совершили провокацию на границе Гессена. Певица Лайна разводится с шестым мужем. Игра в Канаде - с большим отрывом победила команда правящей партии Демократов. Ученые Великобритании доказали, что женский интеллект значительно отличается от мужского. Рей почти не слышал, о чем говорят в новостях, он любовался картинками - мелькали геймеры в красивой форме, дамы в бальных платьях, комнатные собачки, горные пейзажи, лаборатории, снова дамы в нарядах от кутюр. Вдруг посреди экрана возникло знакомое лицо. Рей чуть привстал.
Шоколад, как видно, придал ему сил. На экране Леон, в мерцающем фраке, держал под руку некрасивую белокурую даму в моднейшем наверченном платье.
- Сегодня в Монако состоялось торжественное бракосочетание шведской принцессы Арнхильд в изгнании с ее избранником - немецким бизнесменом и всемирно известным геймером Леоном Гольденбергом…
Рей сел на диване, свесив ноги. С придыханием журналистка рассказывала о гостях, приглашенных на свадьбу (их было около полутора тысяч человек), о размахе празднества (венчание происходило в белокаменном соборе святого Николая, пир - в парадном зале самого дорогого в Европе ресторана в Монте-Карло; все небо было скуплено под авиа-шоу и фейерверки). Жениха сопровождала национальная сборная Германии в черных мундирах с красной и золотой отделкой. Платье невесты было выполнено самим Кристианом Диором-третьим, из метаматериала, выполненного под серебро, но меняющего оттенок, блеск и голографическую глубину при каждом движении; платье напоминало узкий кусок материи, причудливо обернутый вокруг костлявого тела, вокруг материи сияли радуги. Бриллианты в ушах, на пальцах и на убранной головке невесты затмевали блеском фейерверки. Леон был подчеркнуто галантен. Его родители - простые миллиардеры - соревновались в элегантности с пожилой парой - королевской четой в изгнании, ведь Швеция теперь в Холодной Зоне. За почетным столом восседали и деды с бабками, Рей узнал импозантного Энрике с Наоми. От ненависти потемнело в глазах.
Сюжет уплыл. Теперь ИТВ показывало какой-то морской курорт. Рей выключил монитор, встал, подошел к окну.
Увиденное странным образом придало ему сил. Надо что-то делать. Что-то окончательное, что положит предел его мучениям. Рей огляделся вокруг.
Таблетки? Он порылся в аптечке, но набор его медикаментов был слишком прост. Только глупцы считают, что достаточно выпить "что угодно, но побольше", и умрешь. Скорее всего, ты просто останешься инвалидом.
Повеситься? Рей всегда боялся этого - слишком уж мучительный способ. Но зато надежный… Он огляделся - но потолок был девственно чист. Наверное, можно было бы какой-нибудь крюк приспособить. Но у него и дрели-то нет… да и не умеет он дрелью пользоваться.
Прыгать из окна? Рей подошел к окну. Нет, ненадежно - можно попросту сломать позвоночник. И поступить до конца жизни под опеку Патриши - вот она удивится-то…
Пожалуй, самое простое - это разрезать вены. Острый нож на кухне есть. Даже если разрежешь не слишком глубоко - если лечь в теплую ванну, сосуды не закроются. К тому же умирать от кровопотери в общем-то не больно. Наверное. Единственная опасность - что кто-нибудь придет раньше времени. Но к нему не придет никто. Он не нужен никому на всем белом свете.
Рей разделся и влез в горячую ванну. С опаской посмотрел на нож. Потом на свои руки. Стоп, надо что-то сделать, чтобы было проще достать вены. Жгут. Он вылез из ванны, разыскал шнурки, перетянул шнуром левое запястье. Вскоре вены взбухли. Рей зажмурился и резанул по руке ножом.
Не так уж и больно… он ожидал худшего. Теперь - правая рука. Надо было с нее начинать. Рей кое-как разобрался и с правой. Правда, кровь там текла не так обильно. От запаха крови ему стало дурно, и еще противнее - то, что покраснела вода в ванной, и в этой алой воде он должен теперь лежать… Рей поспешно закрыл глаза.
Расслабиться. Он в "Салоне наслаждений" в Мюнхене, и это такой особенный вид ванн. Расслабляющий. Говорят, перед смертью перед глазами должна пройти вся жизнь. Ничего такого у Рея перед глазами не проходило. Перед тем, как окончательно уйти в небытие, он думал о полной ерунде - о том, что надо было еще оплатить заказ, и что в комнате, кажется, горит лампа. Мелькнула мысль о том, как нелепо поддерживать тело в течение семидесяти лет, вновь оживить его - чтобы через несколько лет это тело уничтожило себя само… Да вообще вся его жизнь была одной сплошной нелепостью, если вдуматься. И тут ему почему-то вспомнилась эта полька, Леа. Такая, какой он ее видел на курсах. А может быть, стоило разыскать ее. Почему ему тогда показалось, что она - знает, как жить? Она знает что-то большее, и понимает все. И она - смелая, умная и… такая, каких здесь не бывает. Понятно, не для того, чтобы спать с ней, но… может, она подсказала бы ему, что делать? Но голова уже сильно кружилась, и Рей не мог двигаться. Вода тихо журчала, продолжая наполнять ванну, и наверное, надо было ее выключить, но Рей уже ничего не мог.
Наконец наступила тьма.
Сознание возвращалось постепенно.
Он выныривал из бездонных глубин сна, регистрировал свет, контуры, писк приборов - и опять лениво погружался в небытие. Иногда он слышал голоса рядом, но не мог понять, что они говорят.
Так было много раз, прежде чем он проснулся по-настоящему.
Бортики из прозрачного пластика, бестеневая лампа вверху. Писк мониторов над головой. Трубки, катетеры.
Острое чувство дежа вю - когда-то он уже переживал все это.
- Господин Гольденберг! Рей, ну-ка давай, просыпайся!
Молоденькая медсестра смотрела требовательно. Ее лицо расплывалось где-то вверху.
- Что… со мной? - спросил он шепотом.
- Все нормально! - сообщила сестра, - еле откачали. Пить хочешь?
Она поднесла ему к губам носик поилки. Рей стал осторожно глотать воду. В горле все горело огнем.