Талгыт в Субмире очень отличался от Карагёз. Его личность понять было нельзя - он ничего не писал личного, редко выкладывал снимки и ролики. Ли воспользовалась поиском по официальным разделам и выяснила, что Талгыт учится так себе - по большинству предметов отстает на год, а то и два; нигде и ничем не выделяется. Что уже само по себе было странным, потому что большинство коммунаров выделялись хоть в чем-то. Даже Карагёз, например, заняла какое-то высокое место на конкурсе вышивальщиков.
Но в конце концов, если есть конкурсы (о смысле и нужности которых постоянно спорили как здесь, в школе, так и педагоги в высоких Советах), то должны быть и проигравшие, разве не так?
Если есть активные коммунары - то должны быть и неактивные. Если есть хорошие работники и ученики - то должны встречаться и плохие…
Чем дальше, тем более Ли становилось не по себе. Было что-то неправильное, нечестное в этом. Хуже всего то, что ее мучила совесть - казалось, что это она поступает неправильно. Наблюдает за коммунарами - за коммунарами! - тайком, исподтишка. А еще ей придется врать, скрывать, втираться в доверие. Впрочем, она уже многое скрывает - и даже от Гули! Эта мысль была так омерзительна, что к горлу подступала тошнота, и темнело в глазах.
Но как ни размышляла Ли, холодный разум подсказывал вывод, что делать все это необходимо. Иначе нельзя.
Ли решила, что проще будет подступиться к Карагёз - та производила впечатление человека недалекого. Уже не скрывая сетевого адреса, под ником "Одуванчик" Ли оставила несколько незначащих комментариев в Персонале Карагёз. Один из этих комментариев - под статьей об Ак-Орде.
"Интересные мысли. Никогда не задумывалась о том, что вот ведь раньше здесь жили казахи, русские, татары… А теперь никто об этом не говорит. Но разве это обстоятельство никак на нас не влияет?"
"Конечно, влияет!!!" - ответила Карагёз, не поскупившись на восклицательные знаки.
Они обменялись еще несколькими подобными репликами, и наконец Карагёз предложила встретиться и обсудить, обещала "познакомить с людьми, которые лучше меня в этом разбираются".
"Но я сама русская", - предупредила Ли.
"Это ничего! У нас есть и другие национальности. Главное - это Дух!!!" - ответила Карагёз.
Ли очень хотелось перед этой встречей еще раз поговорить с Ресковым. Но он велел связываться с ним лишь в самых срочных, исключительных обстоятельствах. Как и друг с другом. Так что Ли еще раз перечитала несколько глав из присланной Бинхом книги про северокорейскую разведку - в этих главах содержалась кое-какая полезная информация - и пошла на рандеву.
Ее колотила мелкая дрожь. Вот сейчас она может все испортить! Абсолютно все!
Карагёз ждала ее в столовой. Черные раскосые глаза девушки слегка расширились.
- Это ты?!
- Одуванчик, - улыбнулась Ли, - а что? Тебя это удивляет?
Карагёз покрутила головой.
- Не знаю… ты такая… такая, - она, видимо, не могла найти подходящих слов, - я о тебе никогда не подумала бы. Что ты можешь этим заинтересоваться.
"Такая - активная? Известная? Такая… лояльная?" - мысленно продолжила Ли. Тошнота снова подступила к горлу. Когда они шли к лифту, острая мысль воткнулась в висок изнутри и вызвала на коже испарину. "Теперь уже никогда не будет так, как раньше". Никогда не почувствовать, что школа - это твой дом, жить так легко, свободно, счастливо, как раньше - невозможно.
Надо было отказаться от всего этого - как Боб. Отказаться, а не становиться… шпиком.
В небольшой малой аудитории (здесь обычно занимался по школе Второй отряд) собрались несколько человек. Ли сразу узнала Талгыта и еще одного парня из ее параллели - Дастана. Еще было четверо мальчишек и одна девушка-выпускница. Все не то казахской, не то похожей на нее внешности. Ли не знала их по именам. Один парень - с явно рязанской ряхой - подергивал струны домры. А один из присутствующих вовсе не был коммунаром, да и казахом он никак быть не мог - звали его Петр, был он белобрысым и работал в инфоцентре, там требовалось участие взрослых программистов, ребята не могли самостоятельно поддерживать всю компьютерную школьную сеть. Ли случайно знала этого Петра - он как-то приходил в астроцентр отлаживать новую прогу. Она сразу напряглась, но вспомнив советы из книги Бинха, постаралась расслабиться. Ну вычислит ее этот Петр - значит, того не миновать. Но как, собственно, он ее вычислит?
- Вот… Лийя, - представила ее Карагёз, - она хотела познакомиться. Узнала через мой Персонал.
- Селем, - Талгыт поднялся ей навстречу, протягивая руку. Этот жест был самым обычным. Ли ответила:
- Амансыз ба, - хотя сама она не учила казахского, но основные-то слова и выражения каждому известны. Тем более, если твоя лучшая подруга казашка… Это понравилось Талгыту, лицо его разгладилось, глаза блеснули.
- Присаживайся, Лийя! Мы тебе рады.
- Расскажи-ка, что тебя привело к нам, - велел Петр. Лийя посмотрела на него. Хотя к казахам он явно не имеет отношения, похоже, он здесь главный. Да и понятно - взрослый.
- Я почитала статьи в персонале у Карагёз… Мне показалось интересным, - пробормотала Ли. В книге Бинха как одну из ролей рекомендовали "скромная ограниченная женщина", и здесь эта роль явно подходила, - я никогда о таком не задумывалась! Ведь и правда, все мы принадлежим к какой-то национальности, но никогда не думаем об этом. А это наши корни… Разве это не важно, осознавать свои корни, говорить об этом?
- Конечно, - важно кивнул Петр, - ты, как я понимаю, сама русская?
- Я наполовину белоруска, - зачем-то уточнила Ли.
- Но наполовину русская. Ты должна знать, что именно русские - причина бед и проблем людей всех национальностей. Ведь, собственно, русские и развязали Третью Мировую войну. Да и сейчас в СТК они занимают привилегированное положение. Поэтому им следует в первую очередь покаяться, оглядеться вокруг себя и увидеть другие народы, которые они угнетали веками!
- М-м… а разве русские, а не страны НАТО развязали войну? - удивилась Ли. Петр сморщился.
- Ты ничего не знаешь об истории. Вам вдолбили эту официальную версию, и вы в нее верите!
- Это ничего, захочет - обрящет, - вставил Талгыт. Но серые глаза Петра смотрели требовательно.
- Тем, кто заражен рашкованским имперским духом, у нас не место, я сразу предупреждаю.
- Да я и не чувствую себя русской, - сразу сдала Ли, - я же говорю, наполовину я белоруска. А белорусов русские всегда угнетали! Петр, а разве ты сам не русский?
- Во-первых, я не Петр, - внушительно сказал он, - меня зовут Петро. Во-вторых, я украинец.
- А почему же ты не называешь себя Петро? - спросила она, - никто ведь был бы не против. Я имею в виду… зачем же скрывать свою национальность?
- Тебе этого не понять, - жестко сказал Петр, - ты слишком мимикрировала под них.
Ли дала волю нарастающему страху и гневу, позволив чувствам прорваться на лицо. Даже слезы заблестели в глазах. Она выглядела, как пораженная и перепуганная девочка - она так и хотела сейчас выглядеть.
- Да не переживай, Лийка, - парень с домброй пересел к ней поближе, хлопнул по плечу, - я вот чисто русский, меня Мишей зовут. Не дергайся так! Тут нет на самом деле вражды какой-то. Я лично русский националист. Поэтому я тоже считаю, что русским надо прекратить угнетать других и заняться уже наконец собственным национальным строительством!
- Золотые слова, - согласился Петр, - ну ладно, камрады, давайте начнем!
- Очень хорошо, - произнес Ресков, выслушав ее. Остальные "юные кобристы" замерли в потрясенном молчании. Но Лийя даже удовлетворения от этого не испытывала, - просто прекрасно. Молодец. Что было на собрании?
- Ничего особенного.
Лийя стала вспоминать детали. Они говорили. О том же, что писали в персоналах Карагёз и Талгыт. Еще один парень, Мухтарчик, рассказывал об истории великой Ак-Орды, Ли показалось, что это несколько преувеличенно, например, по этой теории русские целиком произошли от древних казахов. Но спорить она, конечно, не стала.
Дастан читал стихи на казахском - она ничего не поняла. Какого-то древнего акына. Потом говорили о статье, принесенной Петром, ее Талгыт тоже опубликовал у себя в персонале. Статья была об ужасном голоде, который разразился в Казахстане в 30-е годы ХХ-го века. Вроде бы русские под предводительством Сталина специально хотели выморить свободолюбивых казахов голодом. Ли это показалось неясным, ведь Сталин все-таки был коммунистом и вряд ли хотел выморить голодом какой-либо народ, да и вообще кого бы то ни было. Но и тут она возражать не стала. Зато спросила, почему они не поднимут эту тему в школе, ведь это интересная историческая тема, может быть, историческое общество взялось бы за разработку. Но на нее посмотрели, как на очень глупую и наивную девочку. А Петро сказал.
- Они еще не доросли.
- А что, правда был такой голод тогда? - поинтересовался Анвар. Ресков вздохнул.
- Тогда много чего было. Кто из вас был в Уфалее?
Поднялось несколько рук.
- Ну и как там?
- Плохо, - ответила Ли, - дети даже умирают. Ужасно просто живут люди. И там тоже был голод, но сейчас должно стать лучше, мы же фабрику закончили.
- Теперь представьте, что лет через пятьдесят по каким-то причинам коммуна погибнет. Ну не станет СТК. Нет, так, конечно, не будет - но представить-то можно. И вот историки ФТА накопают материалы и скажут: вот какой был голод, болезни, дети умирали, люди так плохо жили - а кто во всем виноват? Коммунары во главе с лично товарищем Смирновой. Или товарищем Байкальским, выбирайте на вкус. Вот примерно так делается эта пропаганда…