Ли хотелось запомнить каждое мгновение полета. Как их везли в допотопном "Икарусе" к взлетному полю. Как проходили КПП, рамки, обыск. Дальше - путь в автокаре до взлетной площадки. Исполинские "леса" вокруг ракеты, уходящие в небо. Открытая лифтовая площадка, замирание сердца (вдруг что-то случится? Вдруг это последний взгляд на Землю?) Вид космодрома, строящихся взлетных конструкций, снующие кары. Ринат, необычно бледный и молчаливый. Все-таки всем страшно! Вон Мишка, занявший четвертое место, непрерывно пытается острить, лучше бы помолчал уж. Расселись в кресла - и страх куда-то исчез. Как на обычном самолете - что тут такого? Космический экскурсовод, уже пожилой дядька Николай Иванович рассказывал о взлете и деталях строения отделяемых ступеней, об устройстве "Бурана", но Ли слушала вполуха. Сердце в волнении стучало.
Взлет. Отрыв. Нарастающая перегрузка вдавливает в кресло (нет, совсем не как в самолете!) Машка вот частенько тренировалась в Сталинградском Космоцентре, в клубе юных космонавтов. А для Ли все это в новинку. Кажется, глаза сейчас из орбит вылезут! Как же долго это длится. Кого-то там тошнит сзади…
Иллюминатор где-то далеко впереди, через него ничего не видно. А жаль. Ощущение - трясешься в железной коробке, которую швыряет по воле стихий.
И вот наконец - неожиданная легкость, и желудок взмывает под сердце. Вот теперь как раз время для тошноты. Хорошо еще, что они не завтракали.
Но через некоторое время это ощущение проходит. "Буран" на орбите. Тело удивительно легкое, и только ремни удерживают от того, чтобы воспарить. Занятно смотреть на собственные руки, без всякого напряжения мышц плавающие в воздухе. Кто-то там уже плеснул водой, и по салону плавает водяной шарик. Авторучки, разная мелочь, даже чей-то комм - не закрепили. Николай Иванович (чем-то напоминающий скульптуру Ватника) рассказывает про стыковку.
Стыковка - через двадцать минут. Из салона, конечно, ничего не видно - что-то трясется, на время исчезает невесомость, потом появляется опять.
Все отстегиваются и переходят на станцию.
Здесь оказалось гораздо интереснее!
Ли снимала на комм все, что только было можно. Но все равно потом разглядывая записи, невозможно было вновь почувствовать все это - воздух, пахнущий озоном, зеленые плети вьюнка вокруг генераторов и пультов, веселых космонавтов в голубых костюмах, ловко и умело - в отличие от экскурсантов - плавающих в своей невесомости, словно дельфины в воде. Жесткий холод скоб, по которым перебирались в обсерваторию. Вкус космического завтрака из тюбиков и пакетиков.
Ну и конечно же, великолепные снимки в обсерватории, уникальная техника, подобной Ли не видела даже в Пулково. Разъяснения начальницы астрономической вахты Евы Виртанен - Ли впитывала каждое слово, хотя все писалось на комп.
Очередь к иллюминатору. И наконец - звезды. Отсюда был виден краешек гигантского, пятнадцатиметрового зеркала здешнего рефлектора - оно поражало само по себе. И звезды, немерцающие и огромные, будто нарисованные. Странно, подумала Ли, через атмосферу звезды кажутся более живыми. Может быть, это просто привычка видеть их так. Зато какие они здесь большие, как их много, и как хорошо различима даже мелочь, которая в ясную безлунную ночь на Земле кажется звездной пылью. На эти звезды можно было смотреть до бесконечности, даже просто любуясь, находя знакомые созвездия и "любимцев".
Ли сидела у иллюминатора не менее часа, пока ее не стащила Машка и не поволокла к астрографу, потому что Виртанен предложила каждому сделать снимок звездного неба на память.
Возвращение в школу для Ли было в буквальном смысле - с небес на землю. Она с энтузиазмом включилась в учебу и работу, но ей казалось - с этого времени в душе поселилось звездное небо. Невозможно забыть об этом. Невозможно жить, как раньше, потому что это небо - бескрайнее, бесконечное - не дает разрастись суете.
По пятницам она теперь работала в цеху во вторую смену, а вечером в этот день проходил еженедельный видак всей коммуны. Ли была членом совета отряда - как юнком, она, разумеется, пользовалась авторитетом. Но в общешкольном видаке это значения не имело - там все участники равны. А Ли теперь была одной из старших. Ей оставалось учиться всего два года.
Ли сидела с планшетом, не переодевшись после работы - в форме хаки. Удобно развалилась в кресле, закинув ноги на стул, а планшет положив на подставку. Все равно на видео можно различить только бюст - так она настроила изображение. С экрана озабоченно говорила Таша.
- Словом, вы видите график. Если мы не введем вторую теплицу за месяц, мы остаемся без моркови и гороха. Это, конечно, не смертельно. Можно опять же взять в городе. Это один из вариантов…
Лийя поморщилась. Ничего себе вариант. Что скажет Кузинский совет? Дети не справляются. Деткам нужна помощь - хотя и так все силы напряжены. Стыдно! Она набросала два варианта и отправила в общий чат. Просмотрела другие сообщения, выбрала наиболее верные на ее взгляд. Внезапно вспыхнул зеленый огонек - значит, экран предоставили ей. Сейчас вся школа видит ее ввалившиеся глаза и помятую форму со сбившимся шнурком. Ли поправила шнур и выпрямилась.
- Я вижу четыре варианта действий: первое - просить помощи, второе - ускорить работы за счет сокращения учебных часов, третье - за счет строительства, четвертое - предложить добровольцам поработать в свободное время. Я лично за третий вариант!
Огонек исчез. Ли немного погордилась тем, что ее реплика была признана самой разумной большинством, потому ее и выпустили на экран - такое не каждый день случается. Варианты уже вынесли на голосование. Начались прения. Ли изложила свою точку зрения: свободное время и так мало до предела, по сути, людям все равно придется сокращать либо научную работу, либо занятия спортом; взывать к сознательности - значит, рисковать выгоранием. Строительство же в зимнее время все равно замедлено, кроме того - неужели школе грозят серьезные проблемы, если новый учебный корпус будет закончен на несколько месяцев позже? Отряды со строительства вполне можно снять и перебросить на теплицу.
Она слабо следила за дискуссией - устала. В основном рубились сторонники привлечения добровольцев и те, кто был за ее вариант. Ли вдруг подумала, что почти все это - старшие ребята. Она всегда участвовала в видаках, в общих собраниях - но малышкой она почти и не задумывалась, что там происходит. Как-нибудь решат! Вот и сейчас некоторые малыши, конечно, что-то писали, высказывались… попадались довольно умные ребятишки. Но всерьез решали все старшие. И теперь она сама - тоже старшая! Мороз пробежал по коже.
"Страшно не то, что все решают взрослые, страшно то, что теперь взрослые - это мы!"
Теплица - ерунда, один из сотен вопросов, которые нужно постоянно решать, чтобы школа-коммуна продолжала функционировать, чтобы в комнаты подавался свет, горячая вода, в столовой всегда была еда, рабочие планы распределялись как положено, было достаточно учителей и кураторов.
Из учителей в видаке участвовал всегда лишь один человек, сегодня это был математик Семен Козлов. У взрослых были свои, учительские видаки, на которых они решали вопросы своей педагогической работы. Но хозяйством школы заправляли только сами коммунары.
Прошло голосование. Ли победно улыбнулась - ее вариант оказался принят большинством! Так, глядишь, и в совет коммуны со временем выберут… Впрочем, хочет ли она этого? Столько времени придется на это тратить, а ведь его совсем нет.
Комм на запястье завибрировал. Ли взглянула на прибор - вызов! Сообщение.
"Сегодня в 9.00 в третьем спортзале. Строго конфиденциально. Явка обязательна. Елена Плетнева".
Ли забыла о видаке и смотрела на комм с приоткрытым ртом, а сообщение мигнуло несколько раз и бесследно исчезло. Бывают, говорят, такие настройки - чтобы сообщение стиралось само. Но кто и когда их использует - ведь в этом нет никакого смысла!
Очень похоже на подкол. Вот сейчас она притащится в третий спортзал, темный, а там - никого нет, а потом из-за горы матов выскочат какие-нибудь ну очень умные шутники… мало она с Бинхом тхэквондо занималась, переломать бы им ноги.
Вот только подпись - директора школы-коммуны! - так шутить вряд ли кто осмелится. И не только подпись, но и адрес, с которого было отправлено сообщение, и код. Ли поразмыслила: можно ли вскрыть директорский код? Она не очень была сильна в софте, вот в железе коммов разбиралась отлично.
Может быть, и можно. Но какой самоубийца и зачем будет это делать?
Вопреки ее опасениям, третий спортзал не был пуст.
Тусклый свет, на стопке матов расселись несколько старших ребят - восьмые-десятые классы, две девочки, пять-шесть мальчишек. Негромко разговаривали о чем-то. Ли знала их, но не близко - собрались все из разных отрядов. Ли подсела к Юльке, своей ровеснице, с ней иногда сталкивались на общих занятиях.
- В чем дело, ты поняла?
- Не-а, никто не знает. От Елены Первой сообщение.
Директрису называли так за царственную осанку, но Ли прозвище напоминало скорее космические позывные: "я первый, как слышно?" Елену в школе уважали.
Ли задумалась - что объединяет получивших вызов?