- Примерь тряпицы, - бережно опустил меня на ковер мой ненаглядный и, расстегнув сумку, принялся извлекать покупки. Как всегда полный гардероб: от нижнего белья до вечернего туалета. Хорошо - мы весьма обеспечены в последние годы. А каково мужьям, у которых нет средств на подобные жесты? Видно, тогда правда становится явной гораздо раньше. Может быть, это и к лучшему. Хотя разве я не была истинно счастлива последние месяцы неведения? Была!.. А он?.. Говорят - счастье заразно.
Я повела плечами, и стала примерять обновки. Если хочешь обрести покой, вряд ли стоит оглядываться на прошлое.
- Как ты прекрасна! - похоже не притворно воскликнул муж. Произведение искусства!
- С произведениями искусства не спят, - ехидно заметила я.
- Я с тобой не сплю, я тебя люблю, - уточнил мой романтичный.
Посмотрев в зеркало, я нашла себя в новом белом костюме с блузкой умопомрачительной расцветки вполне сексапильной. Хотя об этом должны судить мужчины, женщины всегда чувствуют свою привлекательность. А если не чувствуют, то бесчувственны и мужчины.
- Боюсь, - вздохнула я, - что на сей предмет тебе скоро придется подыскивать красотку подходящего размера.
- За кого ты меня принимаешь? - обиделся мой верный.
- За нормального здорового мужика, - сообщила я.
- По-моему, у тебя весьма превратное понятие о "нормальном здоровом мужике". Что-то вроде козла, пасущегося на лужайке среди козочек.
- Или льва в саванне, - направила я на него свои коготочки.
- Как несправедлива судьба! - посетовал мой громадный. - Ну почему я не уменьшаюсь вместе с тобой?!
- Наверное, потому, что кто-то должен заботится обо мне, - подала я ему спасительную идею. Думаю, что на его месте я сошла бы с ума… Несчастный мой…
- Ты права! - воодушевился он. - Я уже кое-что придумал в этом плане. Хочешь послушать?
- Дрожу от нетерпения!
- Нет, попозже, - поколебавшись, решил он. - Сначала надо смыть с себя дорожную грязь и запахи города. Они раздражают меня! Побежали на озеро!?
- Побежали, - согласилась я. Почему бы не побежать, пока бегается…
Я набросила на себя халатик, тоже великоватый, хотя ему и месяца нет, оставив в покое новый - чего теперь… Муж переоделся в спортивный костюм. И мы побежали. Слишком сильно сказано. Пятиминутного бега трусцой вполне достаточно, чтобы достичь озера. Мы даже иногда специально удлиняем маршрут, чтобы дать мышцам более чувствительную нагрузку. Но сегодня мы почему-то никак не могли добежать. Мой вежливый пустил меня вперед и пыхтел где-то сзади, а я припустила изо всех сил, стремясь продемонстрировать свою прыть. Только озеро никак не показывалось между стволов. Может быть, оттого, что его заслонили быстрорастущие кусты? Я обозлилась и прибавила темпу, хотя до этого казалось, что бегу я на пределе. Ветки больно хлестали меня по бокам и по лицу. Но было в этой боли что-то, что заставляло вновь и вновь испытывать ее, не пытаясь уворачиваться.
По моему внутреннему хронометру бежали мы не меньше часа. Когда я победно обернулась на берегу озера, муж мой делал последние шаги, догоняя меня. Только он совершенно не запыхался, словно проделал путь прогулочным шагом.
- Ну, и маршрутик ты завернула! - воскликнул он, останавливаясь.
- По-моему, я бежала по прямой, - удивилась я.
- Это только по-твоему. Впрочем, и отлично! Засиделся я за рулем. Вперед, русалочка!..
Его голос звучал вполне убедительно. Я хитро улыбнулась ему, сбросила халатик и с разбегу нырнула в прозрачную воду. Через несколько секунд сзади послышался тяжелый "плюх", и меня нагнала высокая волна. Мой бегемотик приступил к купанию. Однако бегемоты весьма подвижны в воде, и не успела я оглянуться, как он оказался рядом, сверкая белозубой улыбкой. Я попыталась уплыть от него, но у меня ничего не вышло, хотя я всегда считала себя лучшей пловчихой в нашей семье. Почувствовав, что подустала, я повернула к берегу, на мелководье. В нескольких метрах от берега привычно попыталась встать на дно и неожиданно ушла под воду с головой. Мой бегемотик оказался рядом и подхватил меня за талию.
- Песок вымыло течением, - объяснил он деловито. - Внимательней надо.
"Какие к черту течения в озере? - подумала я. - Хотя кто их знает?"
Потом мы ласкались на берегу, и я кричала кошкой в час совсем не ночной, в отличии от известной поэтессы, выбравшей для этого упоительного занятия темное время суток.
Обратно мой Дон Жуан нес меня на руках. У меня совсем не осталось сил. Да нет, конечно, я лукавлю - силы были, но так приятно лежать в его руках и сквозь полуприкрытые ресницы смотреть в синие очи неба, тоже полуприкрытые ресницами древесных крон. Игра в прищурки… С Богом. Как хорошо, когда кто-то большой и сильный несет тебя на руках! Отец, муж, Бог…
Но я не из тех, кто способен утешаться самообманом, то есть провести всю жизнь на чьих-то руках. Какую там жизнь! Мне и часа не одолеть.
- Ну, - пристала я к мужу, как только мы покончили с несколько припозднившимся обедом, который я приготовила, дожидаясь его из города. Ты собираешься открывать мне свой секрет?
- Какой секрет? - будто бы удивился он, хотя я почувствовала, что он давно ищет подступа к разговору.
- Как ты планируешь заботиться обо мне, когда я стану совсем беспомощной?
- Ах, это, - смущенно улыбнулся он. - Пойдем со мной.
Я последовала за ним в кабинет, но там мы не задержались. Мой таинственный нажал где-то какую-то кнопку, и книжный шкаф отодвинулся в сторону, открыв проход в стене. Совсем как в старых готических романах. Никогда не предполагала, что доведется стать персонажем одного из них. Признаюсь, не без трепета я миновала вслед за мужем проем в стене. Мы попали в довольно-таки большую комнату, о существовании которой в доме я даже не подозревала. Ведь не чуланчик же! Хотя понятно - после проема в стене мы некоторое время спускались вниз по наклонному пандусу. Эта комната в подвальном помещении! Правда, о существовании такового я тоже не подозревала. Нужды не было. А мой таинственный, стало быть, все предусмотрел при строительстве дома! Неужели он уже давно понял, что со мной происходит?.. Чуткий мой… Но я-то какова! Дура-дурой!..
У ближайшей стены в углу стоял стол, явно напичканный электроникой. На столешнице его сверкал новенький монитор с клавиатурой. Но я смотрела не туда. Я смотрела за стеклянную перегородку, точнее, стену, разделяющую пространство помещения на узкий коридорчик, где мы сейчас стояли, и собственно комнату. И там, за стеклянной стеной я, будто с вертолета, видела наш лес - тот самый, в котором мы сейчас находимся, озеро в нем, похожее на серебристую рыбешку в зеленой траве, вдалеке - игрушечные горы. И наш домик! Только совсем игрушечный. Домик для маленькой куколки. Для Дюймовочки и ее Эльфа. Только для меня Эльфа не ожидается.
- Что это? - прошептала я, похолодев от ужаса. Я понимала, что это мой склеп.
- Это мир, где я надеюсь уберечь тебя… Где ты можешь дождаться меня… Когда придет моя пора… уменьшиться.
Последнее меня обнадежило. В смысле Эльфа. Только это ведь как судьба распорядится - где кому уменьшиться. И потом, почему-то не все уменьшаются. Некоторые просто умирают. И никакая наука не может объяснить этого феномена. По какому принципу осуществляется отбор? Говорят - по воле Божьей. Только, не ведая субъекта этой воли, говорить так - означает признаться в полной своей слепоте.
- Я бы рада дождаться тебя, - вздохнула я, - но для этого надо, чтобы я вообще была, во-первых, и оставалась там, - ткнула я пальцем в стеклянную стену, - во-вторых. Ведь никто не знает, что происходит с теми, кто уменьшается. Нет никаких доказательств того, что не происходит распада на атомы и элементарные частицы. А в разумные атомы и электроны, извини меня, не верю. Во всяком случае, в разумные по-человечески. Если даже он и существует, электронный разум, нам он недоступен.
- Но если я к тебе приду, - воскликнул мой оптимистичный, - у нас будет одинаковый разум, и мы поймем друг друга.
- Если мое уменьшение остановится у какого-то предела, и я смогу тебя подождать. Но согласись, всеми живущими, всеми нормальными людьми уменьшение трактуется как исчезновение. И, что уж там прятаться за терминологию, - как смерть. И не просто рационально трактуется, но и эмоционально ощущается. Откуда это знание и это ощущение тех, кто не уменьшался? Может, к нам поступает информация от НИХ, уменьшающихся, по неизвестным психическим каналам?
- Если информация поступает, значит, должен существовать ее источник, то есть психика, передающая информацию… Ты ухватываешь мою мысль?
- Вполне, - заверила я, - но не могу разделить ее оптимизма. Во-первых, источником может быть наша собственная психика, защищающаяся от ответственности за уменьшающихся, бессознательно стремящаяся к освобождению от них, от кошмара постоянного незримого чьего-то присутствия… Во-вторых, даже если это не так, мы получаем информацию об исчезновении… Так сказать, последнее "прощай", исполненное тоски.
- Да, возможно, это последнее "прощай" прежнему миру. Громадному, не очень приветливому, но, в общем-то родному, знакомому. А впереди неизвестность. Неизвестность вовсе не означает небытие. А незримое присутствие тех, кого мы любим - не кошмар, а спасение!
- Просто нам очень хочется в это верить.
- Ты сама упомянула о неизвестных нам психических каналах информации… - не растерялся мой оптимистичный. - Так, может быть, в нас эта вера оттого, что по этим самым каналам мы ощущаем реальное основание для нее?