Сэм медленно прошел в комнату, по пути бросив взгляд на часы, и налил себе воды в кружку из стоявшего в углу бидона. Напившись, он опустился на деревянный табурет и протянул жилистые руки к огню. По своему обыкновению, Сэм не торопился с ответом.
- Сейчас только встретил разносчика у северной ограды. В Фарингтон идет. Говорит, шотландцы уже в Бэнбери.
- Где этот разносчик? - Седая Борода слегка повысил голос и снова взглянул в окно.
- Дальше пошел. Говорит: в Фарингтон иду.
- Мимо Спаркота? И не зашел сюда поторговать? Что-то не верится.
- Что слыхал, то и говорю. Я за него не ответчик. Большой Крот велел доложить, когда придут шотландцы, вот я и докладываю. И все. - Речь Сэма перешла в раздраженное брюзжание, довольно обычное для всех этих людей.
Бетти снова повернулась к плите и забормотала:
- Все сюда какие-то слухи приносят. То про диких зверей, то про шотландцев. Слухи, слухи… Так и в последнюю войну было - все говорили: вот-вот вторжение начнется. И знаешь ведь, болтают просто так, лишь бы напугать - а все равно страшно…
- Слухи или не слухи, а человек так сказал, - прервал ее Сэм. - Стало быть, мое дело пойти и доложить. Так или нет?
- Откуда этот человек пришел? - поинтересовался Седая Борода.
- Ниоткуда он не пришел, просто идет в Фарингтон. - Сэм хитро оскалился, очевидно, довольный своей шуткой, и заметил усмешку Товина.
- Он сказал, откуда он? - терпеливо продолжал расспрашивать Седая Борода.
- Да вроде с верховьев реки. Говорит, горностаев сюда много идет.
- Слыхали уж мы и этот слух, - кивая, проворчала Бетти.
- Сиди, помалкивай, старая корова, - цыкнул на нее Смит, вполне беззлобно.
Седая Борода взял свою винтовку за ствол, вышел на середину комнаты и остановился, глядя на Сэма.
- Это все твои сведения, Сэм?
- Шотландцы, горностаи - куда уж больше за один-то обход? Слонов не видал, если интересуешься. - Он опять оскалился и оглянулся, ища одобрения у Товина Томаса.
- Да ты, небось, и не приметишь слона-то, старая ты развалина, - осклабился Товин.
Не обращая внимания на их насмешки, Седая Борода сказал:
- Хорошо, Сэм, а теперь возвращайся. Твой обход заканчивается через двадцать минут.
- Что? Тащиться обратно из-за вшивых двадцати минут? Ей-богу, ты рехнулся, Седая Борода! Я сегодня свое отходил, теперь буду сидеть тут на этом стуле. И плевать на двадцать минут. Ничего не случится с нашим поселком, чтобы там ни думал Джим Крот.
- Ты не хуже меня знаешь, что опасность есть.
- А какой с меня толк, когда спина болит. Сам знаешь. Не могу часто ходить на эти чертовы обходы.
Бетти и Товин молчали. Последний взглянул на свои сломанные наручные часы. И ему, и Бетти - как всем жителям поселка - приходилось довольно часто нести караульную службу; они прекрасно знали, каких усилий стоит лишний раз спуститься по лестнице и обойти территорию по периметру.
Сэм почувствовал себя увереннее и, смело глядя на Седую Бороду, заявил:
- Почему бы тебе самому не прогуляться двадцать минут, если уж ты так беспокоишься о безопасности этой паршивой дыры? Ты ведь парень молодой - тебе полезно размяться.
Седая Борода надел винтовку на левое плечо и повернулся к Товину, который перестал грызть конец своей дубины и поднял голову.
- Ударь в гонг, если я срочно понадоблюсь, но только в крайнем случае. Напомни Бетти, что это не обеденный гонг.
Седая Борода двинулся к двери, застегивая на ходу свою мешковатую куртку. Старуха хихикнула.
- Мясо уж почти готово, Олджи. Остался бы да перекусил.
Седая Борода, не ответив, захлопнул за собой дверь. Остальные прислушались к его тяжелым шагам на лестнице.
- Как думаете, он не обиделся? - с беспокойством спросил Сэм. - Он не пожалуется на меня старику Кроту?
Бетти и Товин лишь промямлили что-то невразумительное: им не хотелось ввязываться в неприятную историю.
* * *
Седая Борода медленно брел по улице, обходя глубокие лужи, оставшиеся после ливня, который прошел два дня назад. Водосточная система Спаркота сильно засорилась и почти не действовала, но вода не уходила главным образом из-за болотистой местности. Где-то выше по течению образовалась запруда, и река вышла из берегов. Следовало бы потолковать об этом с Кротом и сходить на разведку, чтобы, по крайней мере, выяснить обстановку. Но у Крота в последнее время все больше портился характер, к тому же он был против всяких вылазок за пределы поселка.
Седая Борода решил пройти немного берегом, а потом вернуться к изгороди. Пробираясь через заросли давно облетевшей бузины, он ощутил печальносладковатый запах реки и того, что обращалось в прах на ее берегах.
Несколько домов, чьи дворы примыкали к реке, сгорели до того, как тут поселились Седая Борода и его спутники. Останки зданий уже заросли кустами изнутри и снаружи. В высокой траве валялась дверь одной калитки с полустертой надписью, которая, вероятно, означала название бывшей усадьбы: "Темсайд".
Дальше по берегу стояли дома, не поврежденные пожаром и обитаемые. Среди них было и жилище Седой Бороды. Он посмотрел на окна, но не заметил свою жену Марту; наверно, она тихонько сидела у огня, кутаясь в одеяло и уставившись на решетку камина - что же она там видела? Внезапно Олджи охватило мучительное раздражение. Эти дома - старые жалкие лачуги - сгрудились здесь, словно стая ворон с перебитыми крыльями. У большинства из них не было ни труб, ни водосточных желобов; кровельные брусья с каждым годом все сильнее прогибались. Люди в основном свыкались с таким положением дел, но Седая Борода не мог - и не хотел, чтобы свыклась его Марта.
Олджи сразу же обуздал свои мысли. Какой толк от злости? Он уже научился не злиться. Но он томился по свободе вне Спаркота с его унылым покоем.
Кроме жилых домов тут были еще лавка Тоби - более новое здание в несколько лучшем состоянии - и безобразные, сколоченные кое-как хлева. За хлевами лежали поля. Их вскопали перед зимними морозами; в бороздах блестела вода. К полям подступали густые заросли, которые очерчивали восточную оконечность Спаркота. А за Спаркотом простирался обширный и таинственный край - долина Темзы.
Уже вне пределов поселка над рекой угрожающе нависал полуразрушенный кирпичный мост; он напоминал сросшиеся рога старого барана. Седая Борода постоял немного, глядя на мост и на плотину, которая виднелась за ним, - там начиналось то, что в эти дни называлось свободой, - и направился обратно к ограде.
двадцати минут отдыха. Слух о шотландцах казался слишком нелепым. Впрочем, путешественники, посещавшие Спаркот, рассказывали и другие, не более правдоподобные истории: о походе китайской армии на Лондон, о пляшущих в лесу гномах, эльфах и людях с барсучьими мордами вместо лиц.
Заблуждения и суеверия росли и множились год от года. Неплохо было бы знать, что происходит на самом деле.
В сравнении с легендой о нашествии шотландцев рассказ Сэма о странном разносчике звучал более убедительно. Как ни густы были заросли, их все же пронизывали многочисленные тропы, и по этим тропам бродили разные люди, иногда посещая и уединенный Спаркот; видели они немного - в основном то, что кое-как двигалось вверх и вниз по течению Темзы.
Да, наблюдение было необходимо даже в эти мирные дни. "Равнодушие приносит совершенный мир", - подумал Олджи, уже не помня, из какого источника почерпнул такую цитату, - даже теперь лишенная охраны деревня могла подвергнуться нападению бандитов - охотников за продовольствием - или каких-нибудь сумасшедших.
Он приблизился к пасущимся коровам, которые щипали траву каждая вокруг своего колышка. Они принадлежали к новой породе: мелкие, но крепкие, упитанные - и молодые! Нежные создания спокойно взирали на Олджи большими влажными глазами. Эти создания принадлежали человеку, но не разделяли его злую участь, и они не позволяли травам разрастаться на выгоне.
Но одно животное возле колючих зарослей куманики сильно натянуло свою привязь. Корова мотала головой, вращала глазами и мычала. Седая Борода ускорил шаги.
Судя по всему, корову мог встревожить только лежавший около куста мертвый кролик. Седая Борода подошел ближе, чтобы рассмотреть зверька. Его убили совсем недавно. Но хотя и явно мертвый, он, похоже, все-таки шевелился. Что-то тут было не так - Олджи ощутил неприятный холодок в спине.
Несомненно, кролик был мертв, и смерть его наступила от небольшой на вид ранки пониже затылка. Из шеи и заднего прохода вытекло немного крови; пурпурные глаза остекленели.
Тем не менее он шевелился. Один бок у него поднимался.
Чувство, весьма близкое к суеверному ужасу, охватило Олджи. Он невольно отступил на шаг и перевел в боевое положение винтовку. В этот момент кролик опять пошевелился, и его убийца оказался на виду.
Из-под останков кролика проворно выбрался горностай. Его буроватая шкурка была перемазана кроличьей кровью, острая мордочка, тоже окровавленная, обратилась к человеку. Седая Борода выстрелил, прежде чем маленький хищник успел двинуться с места.
Коровы испуганно отшатнулись. Фигуры, склонившиеся над грядками с брюссельской капустой, разом выпрямились, словно заводные игрушки. Птицы снялись с крыш. В караульном помещении ударили в гонг - в соответствии с указанием Седой Бороды. У хлевов собралась небольшая толпа; люди сгрудились, словно надеялись таким образом увидеть больше.
- Слепоыыры, еще панику поднимут, - проворчал Седая Борода. Но он понимал, что сам совершил ошибку: горностая можно было убить и прикладом. Звук выстрела всегда вызывает тревогу.