Болтон оставил свой след в сети Имперской Безопасности: во время войны попадал под подозрение в связи с хевронской контрабандой. Однако в составе экипажа "Паломника" он находился уже шесть лет. Для левиафаннера это немалый срок. Среди охотников часто находят приют те, кто не в ладах с законом: кочуя с борта на борт, легко заметать следы. Но человек, скрывающийся от суда и следствия, не станет торчать на одном судне шесть лет, как бы там ни было хорошо.
"Новой кровью" в экипаже был Ричард Суна, младший матрос и пилот-стажер. С этим мальчиком тоже было все ясно: он поступил учеником пилота два года назад из сиротской школы братьев-михаилитов, его короткий жизненный путь был прям и понятен как траектория пули в невесомости. Некоторые вопросы мог вызвать необычайно ранний возраст, в котором мальчика приняли учеником - тринадцать лет вместо принятых в цеху шестнадцати - но тут оказалось, что он принят по личной протекции леди Констанс.
А вот Рэндалла Дрю, взятого на место умершей мистресс Хару, капитан Террао начал бы подозревать в первую очередь… если бы это имело смысл. Дрю ходил бортинженером на десятке кораблей разных типов, и нигде не оставался надолго. Логика подсказывала, что причиной тому - скверный характер или плохое исполнение своих обязанностей, скорее всего - первое, так как со своих предыдущих кораблей Дрю уходил по собственному желанию. Да, если кто-то подозрителен, то именно он. Но, с другой стороны, появление Дрю на левиафаннере год назад выглядело закономерной случайностью и никак не коррелировало с появлением леди Ван-Вальден на Мауи шесть лет назад. Он не мог быть шпионом Брюсов хотя бы потому, что никогда не задерживался в локальном пространстве Мауи дольше, чем на два месяца.
Личная встреча с каждым из членов экипажа - по понятным причинам капитан Террао не мог перепоручить это никому другому - подтвердила изначальные предположения. Вплоть до мерзкого характера Дрю. Почему его при таком мерзком характере держали на корабле - тоже не было загадкой: капитан Хару никого е мог найти на его место. Потолкавшись в барах космоходов на станции Тепе-Хану, Мартин Террао узнал, что за последние два года у капитана Хару сложилась репутация неудачника.
* * *
2 февраля 2673 года от Рождества Христова или 374 года от начала Эбера, левиафаннер "Паломник" класса "шхуна-бриг" находился в порту Тепе-Хану 4 на орбите Ика-а-Мауи, система Дельты Кита. Профилактический осмотр и текущий ремонт закончились, временно нанятая в охотничий рейс команда была распущена, и постоянная команда, освободившись от дел, днями напролет играла в гравиполо в стволовой шахте космопорта, издавна облюбованной для этого экипажами разных кораблей. У космохода в длительном "зависании" не особенно много способов времяпрепровождения: можно закатиться на планету, прогуливая кровные в разнообразных увеселительных заведениях, можно прогуливать те же кровные в тех же заведениях - но на орбите, и можно играть в гравиполо. У команды "Паломника" выбор был сужен до крайности - по причине безденежья им оставалось только последнее.
Они вышли на кольцевую галерею, опоясывающую шахту ствола на этом ярусе. Напротив их ждала команда такого же левиафаннера - "Мешарета" с Бет-Геулы. Полоскать свое белье - хоть и было оно не столько грязным, сколько весьма худым - перед приятелями-противниками не хотелось.
Охотники совершали рискованные прыжки сквозь дискретные зоны - в полную неизвестность; случалось - в никуда. Иногда такие скачки оборачивались головокружительным успехом - в силовых ловушках корабля оказывались пять, семь, девять левиафанов; чаще, утомившись скитаниями, возвращались, добыв двух, чтобы окупить рейс.
Из последнего похода, длившегося девять месяцев по стандартному галактическому времени и пять - по времени "Паломника", охотник доставил только одного. Поход длился непозволительно долго, а покупатель на левиафана не находился. Средств, полученных у доминиона под залог доли в корабле, едва хватило, чтобы рассчитаться с временно нанятой командой, провести текущий ремонт и купить рабочее тело для кавитационного двигателя. Постоянная команда судна оставалась без наличных, а сам шкипер - без прибыли и в долгу перед командой - до порта Парадизо, где груз удастся продать.
Капитан Хару остановился на Мауи потому что после войны планета отошла в ленное владение Ван Вальденов, а он, как подданный леди Ван Вальден, не обязан был платить в порту "постойные" за ремонт - на все то время, что судно будет чиниться. На Мауи он рассчитывал набрать новую команду и совершить еще один бросок.
Увы, команду набрать не удавалось. Скрывать неудачный рейд в среде левиафаннеров - все равно что скрывать в рукаве фунт "рокфора". Неудача смердит за версту и отпугивает всех, кто мог бы помочь переломить ее. Команде "Мешарета" подобные горести не грозили: судно принадлежало большой компании "Арад". Даже если бы "Мешарет" не привез ни одного антизверя, думать о куске бустера на завтра им бы не пришлось.
- А ты с каждым разом все выше, малыш, - бортинженер Зак Лански любил дразнить младшего матроса с "Паломника". - Научился выговаривать "л"? Больше не поёшь "Арируйя"?
- Шлимазл, - старательно выругался паренек.
- О! Я смотрю, ты долго тренировался. Лучше бы ты тренировался кидать мячик. Сейчас посмотрим, кто тут шлимазл, - Зак сильным броском послал мяч через шахту, Суна вспрыгнул на барьер, оттолкнулся ногами и поймал мяч на середине. Это был хитрый, "крученый" мяч, и из неумелых рук он непременно бы вырвался, но мальчишка припечатал его другой рукой и остановил собственным вращательным моментом. Несколько секунд он просто висел на середине шахты, а потом резко отдал пас назад - и этим пасом послал себя обратно к перилам.
Маришка Лански, пилот, изловила мяч - тугой, звонкий и тяжелый, такой, каким в старинные времена играли в баскетбол. Перейдя в трехмерность, игра преобразилась до того, что никто уже и не представлял себе, как это можно играть в такое на твердой земле.
Игроки разделись до пояса, чтобы одежда меньше пропахла потом и меньше парусила - вдоль шахты дул ощутимый ветерок, два огромных ленивых вентилятора обеспечивали циркуляцию воздуха в невесомости. Кинули жребий - кому играть по "ветру", кому против - и, перебравшись через ограждение галерейки, вылетели в зону, где искусственная гравитация исчезала.
Команда "Паломника", оттолкнувшись от перил, спланировала к "подветренной" решетке, геуланцы - к "наветреной". Маришка Лански вытянула руки за пределы гравитационной зоны и, лихо свистнув, толкнула мяч кончиками пальцев - так что он поплыл медленно и величаво, словно маленькая, видавшая виды луна. Обе команды, оттолкнувшись ногами от решеток и бросая себя от одной крепежной распорки к другой, устремились к этой луне, чтобы завладеть ею, отобрать у противника и путем сложных комбинаций, где расчет значит не меньше, чем сила и ловкость, загнать в чужое кольцо.
Игра в невесомости, где каждый пас, перехват или бросок изменяют траекторию не только мяча, но и игрока, требует навыка и совершенно особенной сноровки. Поймав мяч, ты летишь не туда, куда хочешь, а куда направлен вектор импульса силы. Чтобы изменить направление вектора, приходится идти на разные фокусы, сопряженные с рискованной - особенно для новичка - акробатикой. Непривычный человек, обманутый потерей веса, инстинктивно начинает думать, что масса тоже куда-то девается - итогом бывают вывихнутые конечности и разбитые носы.
Переход в невесомость свел на нет фактор роста игроков, но больше стали значить ловкость и гибкость, а также - умение мгновенно ориентироваться в пространстве. По этим качествам команда "Паломника" была в выигрыше: Майлз Кристи и Дик Суна обладали ими в избытке. Но им не хватало третьего качества, тоже существенного: массы. Вдвоем они весили ненамного меньше одного Эли Мейра. Вальдемар массой и силой не уступал ему, но уступал ловкостью - как и большинство негроидов, Мейр не расплачивался за солидные размеры и силу более медленными нервными реакциями. Поэтому он играл в нападении, а Аникст - в защите.
"Мешарет" вел с отрывом в три очка, когда на галерейке показался мастер Хару. Постояв с полминуты и поглядев на игру, он отмахнулся от проплывающей мимо капли пота и крикнул:
- Джентльмены! Поправьте меня, если я ошибаюсь - но я как будто объявил суточную готовность.
Игра приостановилась. Болтон, поймав мяч, свободной рукой перехватился за распорку, обернулся кругом и крикнул в ответ:
- А мы готовы, сэр! Когда летим? Сейчас?
- Готовы? - капитан демонстративно огляделся. - Я что-то не вижу Дрю. Где он?
- А что, не на борту?
- А вот нет, смотри ты!
- Значит, где-то на четырнадцатом ярусе. Вызовите его, и всего делов.
- Ты, Джез, умный, как утка - только что не летаешь. Не отвечает он на вызовы.
- Значит, с бабой, - заключил Аникст.
- Да уж навряд ли с мужиком. Все на борт.
- Три очка, кэп! - взмолился Болтон. - Три очка отыграть дайте!
- Я лучше твое натрое порву. Вылезай, игрок. Отлет через восемнадцать часов, а этот сукин кот еще не принял на борт половину груза. Суна!
Младший матрос набросил юката, и теперь обувался.
- Пойдешь в четырнадцатый сектор и найдешь мне Дрю, - мастер Хару сунул юноше в руки свог и обруч связи.
- Давайте я пойду, - сказал Аникст. - Зачем пацана в такое место посылать.
- Затем, что я только в нем и уверен, раздолбаи. Вы же вместо чтоб Дрю привести, сами там завязнете.
- Майлза обижаете, сэр.