- Будь я проклят, судья, если что-то окажется не в порядке. А когда в десять минут десятого я включил микрофон, что-то там сломалось, и мы из сил выбились, пока нашли неисправность.
- Хорошо, хорошо, - примиряюще ответил судья, смущенный присутствием высокопоставленного гостя. - Освободите мое место.
- Если вам все равно, - торопливо сказал Гринберг, - я бы предпочел не занимать места судьи. Мы могли бы сесть все вместе за большой стол. Я думаю, это ускорит ход дела.
О'Фаррел выглядел донельзя расстроенным:
- Я всегда стараюсь соблюдать древние традиции суда. Я думаю, они имеют смысл.
- Вполне возможно. Не могу не согласиться, что те из нас, которым приходится рассматривать самые разнообразные дела и в самых разных условиях, приобретают некоторую неряшливость в привычках. Но с этим ничего не поделаешь. Возьмите для примера Минатар. Как там обращаются с судьями… пока судья не вынесет решение, его оставляют без еды и питья. Честно говоря, я не принимаю такое отношение. А вы?
Судья О'Фаррел ощутил определенное неудобство лишь при одной мысли о том, что этот бойкий молодой человек может усмотреть определенное сходство между столь ясными и понятными ритуалами его суда и практикой этих язычников. Со смущением он припомнил три куска мясного пирога, обильно политых соусом, и омлет, с которых он начал свой день.
- Ну… другие времена, другие обычаи, - пробормотал он.
- О, несомненно. И благодарю вас, что вы откликнулись на мою просьбу. - Гринберг кивнул на служителей суда, двое из которых уже начали составлять вместе столы, превращая их в один большой, - лишь сейчас судья сообразил, что все это время подбирал выражение повесомее. Но пока суть да дело, пятнадцать человек уже уселись за этот стол, и Гринберг отослал бейлифа на поиски пепельницы. Затем он повернулся к технику, который, надев наушники, уже склонился над индикаторами контрольной панели в той неудобной позе, которая почему-то свойственна всем электронщикам. - Ваше хозяйство в порядке?
Техник сложил колечком большой и указательный пальцы.
- Как часы.
- Отлично. Суд готов.
Техник взял микрофон, четко назвал время, место и дату суда, изложил суть рассматриваемого дела и подчиненность суда, затем он назвал имя и звание специального посланника, сбившись в произношении имени Гринберга, но тот не поправил его. Появился бейлиф с охапками пепельниц в руках и торопливо провозгласил: "Внимание! Внимание! Все, кто имеет отношение к этому делу…"
- Все это неважно, - прервал его Гринберг. - Благодарю вас… Данный суд собрался на предварительное слушание, в ходе которого предстоит разобрать все детали событий, случившихся в прошлый понедельник, причиной которых было внеземное существо, постоянно проживающее здесь и известное под именем "Луммокс". Я имею в виду то огромное животное, которое в данный момент находится в клетке позади здания суда. Бейлиф, если у вас есть снимки этого существа, размножьте их.
- Будет сделано, ваша честь.
- Суд хотел бы довести до всеобщего сведения, что слушание может превратиться в судебное заседание с правом вынесения решения, если суд в силу объективных причин сочтет это необходимым. Другими словами, будьте предельно откровенны перед судом; возможно, вы будете в нем всего один день. Ах, да… суд принимает как письменные заявления, так и устные по поводу вышеупомянутого внеземного существа.
- У меня вопрос, ваша честь.
- Да?
- Мой клиент и я не возражаем против предварительного рассмотрения дела. Но я хотел бы осведомиться у суда: можем ли мы вернуться к привычной процедуре, если в этом появится необходимость?
- Данный суд, действующий в пределах Федерации и руководствующийся сводом законов, именуемых "Правила Цивилизации", а также опирающийся на соглашения, договоры, прецеденты и так далее между двумя или более планетами, входящими в Федерацию, или с другими цивилизациями, с которыми какая-либо из планет Федерации имеет дипломатические отношения, не связан местными законами. Цель данного суда - установить правду и, кроме того, провозгласить равенство… равенство всех перед законом. Суд не может слепо придерживаться местных законов и обычаев, особенно в случаях, когда они в корне противоречат высшим законоположениям. Там, где местные обычаи носят сугубо ритуальный характер, суд может игнорировать формальности и приступать непосредственно к делу. Понимаете меня?
- Э-э-э… думаю, что да, сэр, - смущенно сказал говоривший, небольшой человек средних лет. - Я хотел бы внести дополнения позже.
- Каждый участник процесса может внести их в любое время и может быть уверен, что его выслушают. Кроме того, вы можете обжаловать и мое решение. Хотя… - Гринберг тепло улыбнулся. - Сомневаюсь, чтобы это пошло вам на пользу. До сих пор мои решения не подвергались сомнению.
- Я отнюдь не утверждаю, - поспешно сказал человек, - что суд не в состоянии…
- О, конечно, конечно. Давайте к делу. - Гринберг придвинул к себе пачку бумаг. - Итак, перед нами гражданское дело. "Торговая корпорация "Бон Марше" против "Луммокса", Джона Томаса Стюарта Одиннадцатого… (Это имя не дает мне покоя, - шепнул Гринберг судье О'Фаррелу)… Мэри Брендли Стюарт и… Интересы "Бон Марше" представляет Западная страховая компания. Здесь есть еще один иск, предъявленный мистером К. Ито и его страховой компанией, и еще один от города Вествилла… а также иск от миссис Изабеллы Донахью. А также несколько обвинений уголовного характера… одно за содержание опасного животного, другое за халатность в присмотре за ним, и еще одно за создание общественных беспорядков.
Джон Томас был мертвенно бледен. Гринберг посмотрел на него и сказал:
- Навалили на тебя, сынок? Держись бодрее… после приговора всегда появляется аппетит.
Джон Томас ответил кривой улыбкой. Бетти нащупала под столом его колено и потрепала.
В стопке была еще одна бумага; Гринберг, не зачитывая, сунул ее среди прочих. Это было прошение, подписанное шефом полиции, от имени жителей Вествилла, взывающее к суду о необходимости уничтожения "опасного животного, именуемого Луммокс". Вместо этого Гринберг оглядел собравшихся и сказал:
- Итак, кто есть кто? Вот вы, сэр?
Человек, к которому он обратился, был адвокатом, интересовавшимся работой суда; он представился Альфредом Шнейдером и заявил, что представляет интересы "Бон Марше" и Западной страховой:
- А этот джентльмен рядом со мной - мистер Де Грасс, управляющий магазином.
- Отлично. Будьте любезны, следующий. - Таким образом Гринберг установил, что все главные действующие лица на месте: кроме самого Гринберга, список включал еще судью О'Фаррела, Джона Томаса, Бетти, шерифа Дрейзера, миссис Донахью и ее адвоката мистера Бенфилда, мистера Ломбарда, советника вествиллского муниципалитета, адвоката страховой компании мистера Ито (представляющего интересы своего отца), служащих полиции Кариеса и Мендозу (свидетели) и мать Джона Томаса со своим адвокатом мистером Постлом.
- Я считаю, - сказал Гринберг мистеру Постлу, - что вы действуете и в интересах мистера Стюарта?
- О, Господи, конечно, нет, - прервала его Бетти. - В интересах Джонни действую я. Гринберг поднял брови:
- А я как раз собирался спросить, что вы здесь делаете? Никак вы его адвокат?
- Н-н-ну… я его советник. Судья О'Фаррел наклонился вперед.
- Это невозможно, мистер Посланник, - прошептал он. - Конечно, она никакой не юрист. Я знаю эту девочку. Она мне нравится… но, откровенно говоря, я совершенно не уверен, что она справится с этим делом. Бетти, вам тут нечего делать, - строго добавил он. - Идите отсюда и перестаньте валять дурака.
- Но, видите ли, судья…
- Одну минуту, молодая леди, - вмешался Гринберг. - Обладаете ли вы достаточной квалификацией, чтобы действовать в качестве советника мистера Стюарта?
- Конечно. Я стала его советником, потому что он этого хочет.
- Мда, весьма убедительно. Тем не менее, этого недостаточно. - Он повернулся к Джону Томасу: - Вы согласны?
- Да, сэр.
- Не делай этого, сынок, - прошептал судья О'Фаррел. - Ты об этом пожалеешь.
- Это то, чего я и боюсь, - тем же тоном сказал ему Гринберг.
Нахмурившись, он обратился к мистеру Постлу:
- Готовы ли вы представлять интересы и матери, и сына?
- Да.
- Нет! - возразила Бетти.
- Что? Вы все же считаете, что сможете лучше защитить интересы мистера Стюарта? Джон Томас покраснел и выдавил из себя:
- Я его не хочу…
- Почему?
Джон Томас упрямо замолчал, а Бетти ехидно сказала:
- Потому что его мать не любит Луммокса, вот почему. И…
- Это неправда! - резко вмешалась в разговор миссис Стюарт.
- Правда… как и то, что это древнее ископаемое, Постл, играет с ней в одну дудку. Они хотят избавиться от Лумми, они оба!
О'Фаррел поднес ко рту носовой платок и натужно закашлялся. Постл побагровел.
- Молодая леди, - серьезно сказал Гринберг, - вам придется встать и извиниться перед мистером Постлом.
Бетти посмотрела на Посланника, моргнула и встала.
- Мистер Постл, - печально сказала она, - простите, что вы древнее ископаемое. То есть, я имела в виду, простите меня за то, что я назвала вас древним ископаемым.
- Садитесь, - торжественно сказал Гринберг. - И впредь следите за своими манерами. Мистер Стюарт, никто не собирается навязывать вам советника без вашего на то желания. Но вы ставите нас перед дилеммой. В сущности, вы еще подросток; и вот вы выбираете себе в советники такого же подростка. Вся эта ситуация выглядит не лучшим образом. - Он потер подбородок. - Не собираетесь ли вы… или ваш советник… или вы оба… внести дезорганизацию в работу суда?