Автомат распечатал ответ юбайха: "Инопланетяне боятся собственной тени. Боятся смерти. Им неведом патриотизм". Слово "патриотизм" было напечатано красными подчеркнутыми буквами, что означало приблизительную передачу смысла непереводимой идиомы. "Зачем столько беспокоиться по поводу нескольких убийств? - продолжал гомаз. - Тем более, что мертвецы не относятся к числу твоих соплеменников".
"Ситуация сложнее, чем ты себе представляешь, - возразил Хетцель. - Как бы то ни было, твоя роль во всем этом деле скоро будет выполнена, и ты сможешь вернуться в свою цитадель".
"Чем скорее, тем лучше. Пойдем же!"
"Придется подождать пару часов".
"Еще один пример ойкуменического легкомыслия! Всю ночь мы неслись по воздуху с умопомрачительной скоростью, чтобы прибыть в Аксистиль. А теперь ты мешкаешь. Гомазы откровенны и делают то, что говорят".
"Иногда задержки неизбежны. Я отведу тебя в знаменитый отель "Бейранион", в роскошную цитадель обитателей Ойкумены, где я намерен вручить тебе пару подарков, чтобы выразить почтение и благодарность". Хетцель направился к отелю. Юбайх что-то раздраженно прошипел и пустился вслед за ним, звеня чугунными медалями, с такой угрожающей решительностью, что Хетцель испуганно оглянулся и отшатнулся. Заставив себя сохранять самообладание, однако, он отвернулся и повел своего чудовищного спутника в "Бейранион", где, к его облегчению, еще никто не проснулся.
Испуская присвисты, очевидно выражавшие возмущение и отвращение, вождь юбайхов зашел в номера Хетцеля. Гидиона Дерби нигде не было видно, и Хетцеля это нисколько не удивило. В том психическом состоянии, в котором находился Дерби, от него можно было ожидать любых неожиданностей.
Хетцель указал на софу: "Отдохни, присядь на этот предмет мебели. Я решил предложить тебе несколько даров, в качестве возмещения за причиненные неудобства". Хетцель достал чемодан и вынул из него переносной фонарь и нож с лезвием из протеума - такой, какими пользовались десантники-штурмовики. Хетцель объяснил гомазу, как включать и выключать фонарь, и предупредил об опасности лезвия: "Будь очень осторожен! Лезвие невидимо: оно режет все, к чему прикасается. Ты можешь разрезать им свой чугунный меч, как стебель цветка".
Юбайх торжествующе защебетал. В распечатке автомата-переводчика значилось: "Это акт умиротворения, заслуживающий одобрения".
"Надо полагать, так гомазы выражают благодарность", - отметил про себя Хетцель. Вслух он сказал: "Теперь я намерен помыться и переодеться. Сразу после этого мы займемся нашим делом".
"Мне не терпится скорее вернуться в лоно моего клана".
"Постараюсь свести к минимуму любые задержки. Отдыхай. Пожалуйста, не пробуй нож на мебели в этих помещениях. Не желаешь ли посмотреть книжку с картинками?"
"Не желаю".
Выкупавшись, Хетцель надел чистую свежую одежду и вернулся в гостиную. Судя по всему, вождь юбайхов за все это время не сдвинулся с места. Хетцель спросил: "Требуются ли тебе пища или освежающий напиток?"
"Не требуются".
Хетцель опустился - почти упал - в мягкое кресло. Горячий душ производил снотворное действие - веки самопроизвольно смежались. Хетцель взглянул на часы: до тех пор, когда можно было ожидать появления сэра Эстевана Тристо в Трискелионе, оставался еще примерно час. Нагнувшись к микрофону автомата-переводчика, Хетцель спросил: "Почему юбайхи развязали "войну ненависти" с кзыками?"
"Кзыки снюхались с людьми из Ойкумены. Они согласились на унизительное сотрудничество в обмен на поставки "человеческих штуковин", - это непереводимое выражение было распечатано красными буквами, - и люди учат их изготовлять лучевое оружие. Через пять лет непобедимые орды кзыков смогут повелевать всем Мазом, их детеныши станут носить лучеметы, летать, как горгульи, и уничтожать наше потомство. Кзыки завладеют всем нашим миром, если юбайхи не уничтожат их сегодня же - сами или в союзе с другими кланами, верными древним традициям".
"А "человеческие штуковины" вы, конечно, оставите себе?"
"Врагу не подобает знать обо всем. Я разболтал достаточно".
Хетцель откинулся на спинку кресла. Где пропадал Гидион Дерби? Если лиссы или олефракты установили его личность - при том, что, по словам сэра Эстевана, им было известно все происходившее в Трискелионе и в отеле "Бейранион" - появившись в Собачьей слободе, Дерби мог нарваться на неприятности. Неприятности могли ожидать его даже в отеле, ни в коей мере не гарантировавшем неуязвимость постояльцев - как Хетцелю пришлось испытать на собственной шкуре. Дерби могли усыпить газом и уволочь туда, откуда никто не возвращался.
Зазвенел телефон. Хетцель выскочил из кресла и прикоснулся к кнопке приема: с экрана выглянуло лицо Джаники - лицо, изможденное усталостью и побледневшее от ужаса: "Висфера Бырриса убили! Здесь побывали грабители!"
"Откуда ты звонишь?"
"Я в агентстве".
"Что ты там делаешь?"
"Я пришла, чтобы уволиться. Хочу уехать из Аксистиля. Мне уже плевать на деньги, а висфер Быррис лежит, мертвый, на полу!" - ее голос дрожал и срывался.
Хетцель ненадолго задумался: "Как его убили?"
"Понятия не имею".
"Откуда ты знаешь, что в этом виноваты грабители?"
"Сейф открыт. Его кошелек, пустой, валяется на полу".
"И не осталось никаких денег?"
"Насколько я вижу, никаких. Что мне делать?"
"Думаю, что лучше всего позвонить приставу Собачьей слободы. Что еще тут можно сделать?"
"Я не хочу ввязываться в эту историю. Не хочу отвечать на вопросы. Я хочу убежать отсюда и улететь с этой планеты, вот и все!"
"Старик в лавке редкостей, конечно же, видел, как ты зашла в агентство. Если ты не сообщишь об убийстве в полицию, подумают, что ты замешана в преступлении. Позвони приставу и скажи правду. Тебе нечего скрывать".
"Верно. Хорошо. Хотела бы я, чтобы ты представлял мои интересы, а не интересы Гидиона Дерби".
"Я закончу расследование дела Дерби через несколько часов - и расследование компании "Истагам" тоже. По меньшей мере надеюсь, что сегодня все кончится. После этого я смогу посвятить тебе все свое внимание".
"Если меня не бросят в кутузку Собачьей слободы".
"Я позвоню тебе, как только выйду из Трискелиона. Если тебя не будет ни дома, ни в агентстве, загляну в кутузку. Тебе лучше всего сразу позвонить в полицию, не откладывай".
Джаника уныло кивнула, экран погас. Обернувшись, Хетцель увидел, как в гостиную заходит Гидион Дерби. Молодой человек остановился в некотором замешательстве, переводя насмешливый взгляд с Хетцеля на юбайха и обратно.
"Кто это? - спросил Дерби. - Новый клиент?"
Хетцель ничего не ответил. Дерби сделал пару шагов - Хетцель не мог не заметить, что юноша порозовел от возбуждения, будто в нем переливала через край какая-то невысказанная эмоция. Гордость? Торжество? Хетцель угрюмо спросил: "Сколько ты у него взял?"
Дерби слегка отшатнулся, словно наткнувшись на невидимую преграду: "У кого?"
"У Бырриса".
Уголки рта Гидиона Дерби слегка опустились, после чего растянулись в улыбке: "Вы хотите сказать - у Бангхарта".
"Как бы его ни звали".
"Вас беспокоит ваш гонорар?"
"Нисколько".
"Может быть, вам следовало бы побеспокоиться. От вас практически нет никакого толку".
"Прежде всего, - возразил Хетцель, - я выслушал твою историю. Во-вторых, я не позволил Эолусу Шульту отдать тебя в руки капитана Боу. В-третьих, я нашел и привез свидетеля убийств". Хетцель кивком указал на юбайха: "Если ты невиновен, его показания это подтвердят. Так что мне придется снова спросить: сколько ты взял у Бырриса - или у Бангхарта?"
"В конце концов это не ваше дело! - упорствовал Дерби. - Сколько бы я ни взял, он мне должен".
"Заработная плата работницы, обслуживающей приемную агентства - две тысячи СЕРСов. Еще тысяча СЕРСов причитается мне. Остальные деньги меня не интересуют".
Лицо Гидиона Дерби помрачнело: "Не так уж много и останется после всех ваших вычетов. А что получу я, после всего, что со мной сотворили? Не забывайте, я тоже понес ущерб!"
"Излишне было бы тебе напоминать, - язвительно парировал Хетцель, - о том, что понесенный тобой "ущерб" сводится к тому, что тебе не заплатили за контрабандную деятельность? А также о том, что ты только что убил человека, чтобы отобрать у него деньги?"
"Я никого не убивал! - резко отозвался Дерби. - Я прогуливался по улице и заглянул в туристическое агентство. А там сидит, представьте себе, не кто иной, как Бангхарт! Естественно, я завалился к нему - слово за слово... Он выхватил лучемет, но я успел свернуть ему шею. Я его одолел и взял все деньги, какие у него были".
Хетцель ждал.
Дерби неохотно произнес: "У него в кошельке было чуть больше пяти тысяч".
Хетцель ждал.
Что-то прорычав себе под нос, Дерби вынул кошелек, отсчитал банкноты и бросил их на стол: "Вот три тысячи. Заплатите его помощнице. Остальное - ваш гонорар".
"Спасибо, - кивнул Хетцель. - Теперь сэр Эстеван, наверное, уже прибыл в Трискелион, и мы можем приступить к выяснению обстоятельств преступления, в котором тебя обвиняют".
Хетцель подошел к телефону и пробежался пальцами по кнопкам. Экран украсился нежным, как лепестки чайной розы, личиком Зарессы Люрлинг. Хетцель услышал, как Дерби что-то изумленно пробормотал, как только увидел секретаршу.
"Пожалуйста, соедините меня с сэром Эстеваном".
Лицо Зарессы стало профессионально непроницаемым: "Сэр Эстеван занят и сегодня не принимает".
"Скажите ему, что с ним желает поговорить висфер Хетцель. Скажите, что юбайх, присутствовавший в зале заседаний, когда были совершены убийства, находится в Аксистиле и согласился предоставить требуемую информацию".