– Вот ты куда забрался! – удивился Сэфридайк. Он цыкнул зубом и хвостик сразу сменился остренькой мордочкой. Посвистывая и подманивая кусочком сахара, Сэфридайку удалось поймать микрофон и, угостив сахарком, взять в руки. Взглянув затем на обиженно стоящее рядом кресло, Сэфридайк подошел к стенному шкафу, вытащил одной рукой охапку сена (микрофон при этом недовольно фыркнул) и, вернувшись к пульту, опустил сено креслу.
Кресло удовлетворённо моргнуло маленькими глазками и принялось неторопливо жевать. Сэфридайк осторожно сел сверху и погладил тёплую спинку.
– Соедини-ка меня с центром, пожалуйста, – обратился он к пульту. Тот с готовностью замигал разноцветными глазками, настраиваясь на волну центра. Тихое мычание удостоверило Сэфридайка, что центр на связи.
– Алло, центр, – начал Сэфридайк – неожиданная находка. Неорганический астероид. Двустороннесимметричный, с лапками и усиками. Очень похож на живое существо, возможно, результат деятельности Братьев по Разуму. Включаю трансляцию, – и он кивнул пульту, чтобы тот подключил на внешний обзор ещё и линию центра, раздвоив сигнал от экрана, и сам принялся в который раз рассматривать изображение космического гостя, медленно поворачивающегося в пространстве сбоку от корабля, сопровождающего его параллельным курсом.
В центр полетела картинка – изображение "неорганика": параболическая и штыревая антенны, призма основного корпуса, вынесенный блок фото– и телекамер, фермы крепления, закопчённые сопла микродвигателей системы ориентации…
– Ну как, центр? – не выдержав долгого молчания, спросил Сэфридайк, – годится для музея? Я надеюсь, вы назовете его моим именем.
Микрофон всё время хрустел сахарком, что-то тихонько напевая про себя, что, впрочем, нисколько не мешало разговору, воспринимаясь скорее как легкая эмиссия или же обычный фоновый шум.
– М-м-м… вынужден огорчить тебя, Сэфридайк. Выглядит-то он неплохо, но сдаётся мне, у нас есть точно такой же экземпляр. Только поймали его в другом секторе.
– А говорят, природа не повторяется, – разочарованно пробормотал Сэфридайк.
– И природа повторяется, – устало заметил голос с базы, – хотя и не так, как хотелось бы. Ведь разумных существ во Вселенной, несмотря на годы поиска, мы так и не встретили. А это… должно быть, есть в космосе особая область пространства, до которой мы ещё не добрались, откуда и летят к нам осколки неорганической материи.
– А может, это все же дело рук разумных существ? – кивнул Сэфридайк на экран, где астероид повернулся боком, демонстрируя чёрные буквы "VOYAGER", – эти пятна очень похожи на мимикрирующую окраску.
– Скорее всего, они образовались в результате длительного воздействия космических лучей, – возразил голос с базы. – Неужели ты серьёзно веришь в то, что разумное существо может долго находиться среди мёртвых предметов, а тем более создавать их? На это способна одна природа. Вспомни Старые Сказки!
Сэфридайк вздрогнул: Старые Сказки! Их проходят ещё в школе, как он мог забыть? Вот что значит долгая работа в космосе: появляется иной взгляд на окружающее и, встречая неорганические астероиды, начинаешь предполагать, что возможность существования неорганических цивилизаций не столь уж невероятна. Пустые фантазии! Что общего у человека с камнем? Старые Сказки!.. Хорошо, что ему вовремя напомнили о них…
Человек не может жить без вещёй, он создает их специально для себя. Потом среди вещей появляются любимые – например, чашка, кресло или платье… Человек передаёт вещам частичку души, привязывается к ним. Если вещи живые, они платят ему тем же, такой же привязанностью и все живут в мире и согласии.
Но если вещи неживые… Человек всё равно привязывается, привыкает к ним, и так же отдаёт каждой частицу души… но ничего взамен не получает. И если вещей вокруг слишком много, души у него не остаётся.
Неживое разрушается под действием внешних сил, и лишь жизнь способна сопротивляться разрушению, воссоздавая себя. Жизнь – это попытка вырваться из хаоса, организующее начало Вселенной. Только она может созидать порядок. Вещи чувствуют это и стараются заполучить частицу человеческой души.
Потому-то невозможны неорганические цивилизации: ведь бездушное – значит, неживое. У всего живого есть душа. Жить без души нельзя, без души можно только существовать – как мёртвый предмет. Так говорили Старые Сказки.
– Ты хотел бы встретиться с цивилизацией бездушных? – строго спросил голос с базы…
– Н-нет, – пробормотал Сэфридайк. Живые камни… Неорганические люди? Люди– камни… Это… страшно!
– Что с ним сделать? – спросил он, – уничтожить?
– Пожалуй, да, – задумчиво произнёс голос с базы, – ведь один у нас уже есть. Значит, это не такое уж редкое явление… Наверное, это какой-то сложный кристалл – ты знаешь, только они способны на подобные повторения. Когда-нибудь мы поймём, откуда они появляются в космосе.
– Хорошо, отбой, – хмуро кивнул Сэфридайк, отключаясь, но продолжая держать в руках микрофон, худенькое тельце которого слабо пульсировало в такт словам. Микрофон сладко зевал. Должно быть, его утомили скучные разговоры о наличии или отсутствии у кого-то души. Сэфридайк ласково погладил микрофон, почесал за ушком, чмокнул в холодный нос и осторожно опустил на пол. Микрофон тотчас покатился в дальний угол на маленьких лапках, под Информационную Структуру, где и уснул, свернувшись калачиком.
"Как можно создавать неживое? – подумал Сэфридайк. – А любить?"
Он отдал команду Дезинтегратору.
Дезинтеграторы были единственными живыми существами, способными питаться неорганикой, и потому предстоящее зрелище обещало быть преинтереснейшим. Такого Сэфридайк никогда не видел… и всё же не смотрел на экран, который радостно светился, предвкушая развлечение, то и дело расплываясь в улыбке, отчего изображение сильно вздрагивало и плыло. Правда, экран тотчас спохватывался и, мерцая и извиняясь, принимал строгий вид, но ненадолго.
"Как же неисчерпаемость космоса? – думал Сэфридайк, облокотясь на спинку кресла и, рассеянно поглаживая его по теплому короткому меху, слушал, как у того бурчит в животе, и как оно мирно жует сено, и слюна капает на пол, тут же поглощаемая им… – Ведь Вселенная бесконечна! В ней может встретиться и такое, о чём мы даже не подозреваем…"
Но неорганические цивилизации… может ли человек остаться человеком, если вокруг – лишь мёртвые вещи? Ведь чтобы самому быть живым, важно, чтобы всё то, что тебя окружает, всё то, что ты любишь и бережёшь, тоже было живым…
– Как ты думаешь, возможны неорганические цивилизации? – спросил он у корабля.
Корабль что-то буркнул в ответ. Он сочинял большую философскую поэму в трёх частях с прологом и эпилогом из жизни звёзд, и не считал для себя возможным отвлекаться по пустякам.
Мы были здесь
– Скоро улетать… А жаль, я так привязалась к этой планете!..
– У тебя удивительная особенность привязываться ко всем планетам, на которых мы побывали.
– Что же я могу поделать, если они все такие замечательные! Давай, наконец, оставим что-нибудь в память о себе, соорудим что-нибудь грандиозное: какую-нибудь пирамиду, или гигантские рисунки в горах, или стартовую площадку… Чтобы издалека видно было!
– Нам ведь не нужна стартовая площадка.
– Ну и что. Пусть они потом думают, что была нужна. Или построим башню – до неба!
– А она развалится при первом же тектоническом толчке: строить-то придется из местных материалов.
– А мы их облагородим.
– Мегалитические постройки возможны даже у самых примитивных племён: кому нечего сказать, подавляет массой.
– Тогда… давай создадим квадратный остров! Или треугольный.
– Ну, хорошо. Предположим, мы сделаем что-нибудь из того, что ты предлагаешь. А теперь подумай, на что станет похожа эта планета, если каждый, кто побывает здесь, захочет оставить память о себе. Что получится? Повсюду будут выситься монументы, пирамиды, скульптуры, башни высотой до неба. А все острова станут квадратными.
– Зачем ты так? Я ведь хочу, как лучше. Поставим одну пирамиду и поместим внутрь неё капсулу с посланием, в котором укажем, кто мы и откуда, зачем прилетали…
– Добавим к этому Формулу Единой Энергии и Карту Пространства.
– Почему бы и нет?
– Всё потому же! Может быть, они найдут что-нибудь иное, своё.
– А как же единые законы развития мира? Ты говорил…
– Мы знаем далеко не всё. Вдруг они перешагнут эту ступень? Зачем отнимать у них свой путь, навязывать наш? А пирамида твоя, будучи в единственном числе, скоро обветшает и рассыплется, или же будет разобрана туземцами, когда им понадобятся камни для построек. Они же не будут знать, что это инопланетный памятник. Ценить древние развалины они научатся позже, если научатся вообще. А капсула…
– Да, ты прав – она затеряется безвозвратно. Фактору времени нужно противопоставить количество! Давай сделаем множество золотых пластинок, напишем на них, кто мы и откуда, как нас найти, – и разбросаем по всем континентам.
– Часть пластинок, конечно, уцелеет в природных катаклизмах и попадет к ним в руки, но они будут рассматривать их прежде всего как золото, и неграмотные ювелиры переплавят все наши послания ещё до того, как появится письменность. Кстати, на каком языке ты собираешься писать? Или ты можешь оставить им перевод? И какие будут основы письменности, особенно если учесть, что у них пока нет языка?
– Тогда мы не напишем, а нарисуем! Карту звёздного неба – их звезду и нашу, и путь, каким мы летели сюда. И ещё что-нибудь…
– Хочешь знать, что скажут их потомки, найдя твою пластинку с рисунком?
– Что?