8
Утренний свет играл над городом Калейшем. Дети на улицах сражались игрушечными адами и играли в ритмичные игры с мячами и веревками, нараспев горланя стишки, где перечислялись самые уязвимые части организма. На улице было очень мало взрослых: прошлым вечером проводилась хьярке и большинство ходило на стадион. Теперь, вымотанные волнением, взрослые в полудреме разлеглись на кроватях, прислушиваясь, как дети выкрикивают названия артерий, из которых льется кровь, с обычной детской непосредственностью.
Кровопускатель не спал. Он двигался осторожно и грузно, что говорило об усталости после прошлой ночи. Тогда он прошептал человеческой девочке время и место и теперь шел на эту встречу. Если голоса детей и вызывали у Лауна Сета какие-то воспоминания о собственном детстве, то это никак не отражалось на его лице, скорее отчужденном и даже испуганном.
В Круге и в самом деле был браксинец. Лаун Сет знал это. Какое святостатство! Необходимо что-то делать!
Лаун Сет прошел через холл гостиницы, отмахнувшись от поклонников, что пытались окружить его, и поднялся в номер, названный девочке. Если другие и заметили что-то, его это не волновало. На Дари случались и гораздо худшие преступления, чем разговоры с человеческими детьми - и одно из них как раз свершилось.
Когда Лаун Сет вошел, девочка взглянула ему прямо в лицо и протянула щупальца мысли, чтобы прочесть рисунок его эмоций. Во время подготовки прошлым вечером они разделили сознание и теперь ей было легко читать его мысли.
- Ты не поверил мне вначале, - убежденно сказала Анжа. - Но теперь веришь.
Ярость, что зрела в его груди, закипела и вырвалась наружу.
- Ни один кровопускатель не станет отказываться от ритуала Участия -независимо оттого, кто еще в нем участвовал! - вскричал он.
Лаун Сет с болью вспомнил нарушенный Круг - разорванный там, где через него прошел чужой, и как бесценная сила жизни текла через зияюшую прореху.
- Ни один кровопускатель не уйдет… Ни один не сможет уйти… - прошептал он.
И замолчал. Невозможно было выразить то, что накопилось внутри него, и Лаун Сет надеялся только, что Анжа считает это прямо с его сознания.
- Ни один кровопускатель не сможет пройти сквозь живой Круг, - наконец выдавил он.
- Сознание браксинца легко приспосабливается к кровопролитию, - тихо сказала девочка. - Но не сможет понять вашу душу. Он живет среди вас. Он убивает вас. Но он вас не понимает.
Лаун Сет глянул на нее, его лицо перекосило от ярости.
- Он умрет, - процедил он сквозь зубы.
- Именно это мне и нужно, - спокойно вымолвила Анжа.
- Мы поддержим тебя. Я еще не говорил с остальными. Я не смог. Но мне и не требуется. Кьяр… - он использовал дарианское слово, означающее "охотница", вместо ненавистного ему азеанского имени девочки. - Все и так знают, что произошло. Они не станут задавать лишних вопросов.
- Я не могла и надеяться на такое, - улыбнулась Анжа.
- Как он мог даже притворяться одним из нас и не знать? - Лаун Сет плотно закрыл глаза, пытаясь отогнать воспоминание. Его голос был полон муки. - Кьяр, если бы ты могла понять, что случилось…
- Я з н а ю, что случилось. Я же видела это твоими глазами. Глазами всех вас, - Она слегка дотронулась до его плеча, чтобы кровопускатель почувствовал, что она говорит искренно. - Я отомщу за вас! Обещаю!
Лаун Сет заставил себя расслабиться и оглядел маленькую комнатку. Через мгновение он нашел новую аду, недавно сделанную, еще блестевшую от масла. Ада стояла, прислоненная к оконной раме. Лаун Сет грузно прошел к окну, отложил свою аду и взвесил на руке новенькую, меньшую по размерам.
- Дир Салау с радостью сделал ее для тебя, - с теплотой в голосе произнес он.
- После твоих рекомендаций, - уточнила девочка. - Он просил передать тебе, что хотя пропорции и необычные, но правильные.
Лаун Сет посмотрел на Анжу, потом снова на маленький клинок.
- Немного длинновата для тебя, но вероятно Дир Салау сделал так, чтобы ты могла достать подальше. Да, хорошая ада! - Он с удовольствием погладил древко и улыбнулся впервые за день и ночь. - Как я понимаю, гордость за хорошую работу превосходит границы расовой враждебности. Оружие великолепно сделано.
Девочка подошла к нему и потрогала пальцем блестящий металл.
- Значит, я смогу выполнить обещание, данное тебе - тихо вымолвила она, - И всем кровопускателям.
"Маленький убийца, - подумал Лаун Сет. - Я не завидую твоей жертве!".
- Когда мы можем начать? - спросил он вслух.
- Может, сейчас? - Анжа подняла на него глаза.
Лаун Сет молча протянул ей аду.
9
Варика беспокоила эта странная сцена с девочкой.
Если бы его культура не относилась с презрением к любой психической странности, то он мог бы понять, что его беспокоит не реально случившееся, а внутренняя реакция на телепатическое зондирование, которому он подвергся, наблюдая за ритуалом. В душе Варик это знал - но в реальности ни мог он, никак не мог признать, что его разума коснулось нечто экстрасенсорное и отметило его.
Но этот ребенок… этот благословенный ребенок!* Варик понимал, что с его стороны было нехорошо покидать ритуал Участия, но продолжать после того, как женщина (или девочка, поправился он) вступила в Круг, шло вразрез с его браксинской натурой. В любом случае откуда девочка появилась там и что она там делала? Или он в чем-то ошибся? На ритуал Участия могут приходить только кровопускатели, и лишь дарианцы-мужчины могут сражаться в хьярке.
И не только это пошло не так. Варик точно знал, что его изучали ментально, и задним умом он понимал этого вмешательства. На него идет охота. (Почему он продолжает использовать это слово, а не говорит "ищут", или "гонятся за ним", или "пытаются раскрыть"? Почему "охота" кажется самым подходящим словом? Точным?) Конечно, источник знания был по-прежнему скрыт от него, но шестое чувство было столь сильным, что Варик решил ему довериться.
Бракси не ответила на его призыв о помощи. Вначале это его удивило, но затем он понял, каким дураком был, раз поверил браксанам. Решил, что пока он служит их целям, находится в безопасности - ведь это единственный способ иметь с ними дело, не так ли? - но либо Варик изначально ошибся, либо перестал быть нужным.
Варик злился на себя, но ему не было горько. Возможно, впервые он наконец разглядел игру, в которую играли браксаны. Раньше Варик думал, что он тоже ими крутит, но на самом деле делал именно то, чего хотели браксаны, и не ничего получал взамен.
Он жалел, что находится далеко от дома и не может добиться желаемого. Но браксаны никогда не позволят ему вернуться. Или позволят, но чтобы посмотреть, с каким позором примут на Бракси Варика в его новой внешностью, и позабавятся, пока "инородец" пытается организовать восстание против правящей расы.
Его поймали в идеальный капкан, и Варик это знал.
Ему некуда идти и он ничего не мог с этим поделать. Послания с Бракси будут приходить, независимо от того, будет ли он на месте, чтоб принять их или нет. Когда-нибудь Азее повезет и его обнаружат. Теперь его грыз страх, и Варик не мог от него избавиться. Впервые он понял разумность Социальных Кодексов, которые всегда считал ошибкой и недоразумением. Страх считался ценной эмоцией, предупреждением, главным ограничивающим фактором в борьбе за самосохранение, а Варик не научился его подавлять. Теперь, когда ему требовалось его подавить, он не знал, как это сделать. Его браксинская натура жаждала насладиться тем, что ему осталось от жизни - поскольку теперь Варик знал: конец близок, причем неприятный конец - но его парализовал страх и в тоске он не находил удовольствия.
Варик впервые обратил внимание на то, сколько зрителей присутствуют на хьярке, и заметил там азеанцев. И этот ребенок… Что-то внутри было не так, когда он о ней думал, что-то заставляло холодеть от страха, но Варик никак не мог поймать эту мысль и проанализировать. Варик убеждал себя, что это паранойя, но он никогда не был параноиком. Это странное ощущение говорило о том, что все очень плохо.
Варик попытался самостоятельно покинуть Дари. И обнаружил, что во всех портах проводится тщательная проверка. Когда уже нужно было отдать документы, он развернулся и убежал из транспортного центра.
Варик испугался. И вместо того, чтобы жить в страхе, он решил дйествовать - даже если и не удастся сделать ничего полезного. Ожидание угнетало его.