Она не ответила, лишь отвернула лицо и продолжала задумчиво жевать гренок. Пес Перец снаружи поскребся в дверь, взвизгнул и убежал.
- Нездорово целыми днями торчать в четырех стенах, - прибавила я. - Свежий воздух чудесно оживляет душу.
- Мы выходим играть, - возразил Юстас.
- Разумеется, - сказала я. - Но исключительно в саду. Вам не хочется сменить обстановку?
- Нет, - отвечала Изабелла.
- Я не против, - одновременно с нею произнес Юстас; сестра одарила его испепеляющим взором, и мальчик слегка съежился. - Ну правда, - пробубнил он, ни к кому не обращаясь.
- Нынче уроков не будет, - решительно сказала я; последнее слово должно остаться за мною. - Нынче будет экскурсия. Это ведь тоже важно для образования, не так ли? Я всегда водила маленьких девочек в палату общин на дневную экскурсию в конце года, а один раз нас даже допустили на Гостевую галерею.
- Куда экскурсия? - с подозрением осведомилась Изабелла.
- В деревню, наверное, - сказал Юстас, уже заскучав.
- Боже мой, конечно нет, - сказала я. - Мы эту деревню сто раз видели. Хотите, я попрошу мистера Хеклинга запрячь коляску и отвезти нас в Норвич? Меньше двух часов пути, и мы полдня сможем любоваться городом.
- А что в Норвиче? - спросил Юстас.
- Наверняка много чего, - сказала я. Сама я в Норвиче была лишь проездом в первый вечер. - Там есть торговые лавки и лужайки. Музей-другой. Огромный городской собор. В библиотеке вашего отца я нашла книгу о Норвиче.
При упоминании отца Изабелла повернулась ко мне и слегка сощурилась. Я тотчас смутилась: быть может, она не желала, чтобы я пользовалась библиотекой. Или ей не по нраву, что я заговорила о ее отце. Однако из Годлин-холла меня гнало и его присутствие. Я сочувствовала бедняге, он несомненно заслуживал отдохновения мирной смерти, а не пытки в ужасном заточении под крышей дома, но меня наполняла неприязнью мысль о том, что он поблизости, с хрипом втягивает воздух, с трудом ест и за всеми его нуждами личного и прочего свойства следит миссис Ливермор. Пожалуй, во мне говорило бессердечие, но ведь я была молода. Лучше бы он лежал в больнице, а не в одном доме со мною, хотя дом этот и принадлежит ему. Противоестественно, полагала я, что обитаем мы здесь вчетвером, однако лишь трое изо дня в день видятся друг с другом.
- Еще в Норвиче есть замок, - продолжала я. - В одиннадцатом столетии его повелел выстроить Вильгельм Завоеватель. Можно погулять там и счесть это уроком истории. Тебе же наверняка понравится, Юстас?
- Да, - поразмыслив, кивнул он. - Очень-очень.
- Значит, договорились.
- Нам полагается быть здесь, - повторила Изабелла.
- А сегодня нас здесь не будет, - возразила я, встала и принялась убирать тарелки. - Приготовьтесь, а я поговорю с Хеклингом.
Я затылком чувствовала, как Изабелла из-за стола прожигает меня взглядом, но не желала оборачиваться. Через окно я взглянула в сад: из-за дерева появилась лисица, огляделась и спряталась за кустом. Позади меня тяжко замаячил призрак, надавил мягко, затем сильнее, словно чьи-то костяшки мяли мне мускулы, но едва я развернулась, все исчезло. Я сглотнула и поглядела на детей, выдавила улыбку, сделала вид, будто ничего не произошло.
- Вот так, - сказала я.
- Раз уж надо куда-то ехать, - сказала Изабелла, - я бы лучше съездила в Большой Ярмут. Если ехать совершенно необходимо, - прибавила она.
- В Большой Ярмут? - переспросила я, удивленная ее внезапным интересом. - Почему туда?
Она пожала плечами:
- Там пляжи. Можно строить песочные замки. Я всегда хотела туда съездить, но нам так и не удалось. Мисс Беннет обещала нас свозить, но не свозила. Солгала нам.
Я поразмыслила; собственно говоря, я и сама подумывала про Большой Ярмут, но отвергла эту мысль в пользу Норвича, предположив, что детям любопытно будет поглазеть на витрины городских лавок. Теперь же, поскольку Изабелла заинтересовалась, по справедливости мне надлежало уступить, и я кивнула.
- Вот и хорошо, - сказала я. - Можно, пожалуй, и туда.
- А как же замок? - возмутился Юстас, обиженно выпятив губу.
- В следующий раз, в следующий раз, - сказала я. - У нас с вами предостаточно времени. Может, съездим в Норвич на будущей неделе. А сегодня послушаемся Изабеллу и посетим Большой Ярмут.
И мы отправились в путь. Хеклинг довез нас до вокзала Торп, а оттуда мы доехали поездом за каких-то сорок минут, через Бранделл и Лингвуд; зелень полей пролетала мимо, и душа моя безмятежно воспарила. В Экле молодая мать с двумя маленькими детьми зашла в вагон, и я уже предвкушала возможность в кои веки побеседовать со взрослым человеком, но, как только двери захлопнулись, дети, мальчик и девочка, близнецы, если я не ошиблась, неизвестно почему разрыдались. Изабелла и Юстас наблюдали, как наша спутница утешает своих отпрысков, но слезы их высохли, лишь когда вся троица встала и ушла из вагона. Я возликовала, когда вновь наступила тишина.
Приятно было сидеть и глядеть в окно, ни с кем не ведя бесед. В вагоне мы остались одни, и дети развлекались настольной игрою, которую прихватили с собой, а я созерцала пейзажи и временами ныряла в "Жизнь, необыкновенные и удивительные приключения Робинзона Крузо" мистера Дефо, которую, вновь рискуя вызвать неодобрение Изабеллы, позаимствовала из библиотеки ее отца.
День стоял солнечный; чем более удалялись мы от Годлина, тем краше становилась погода. На перроне в Большом Ярмуте я полной грудью вдохнула свежий воздух. Безотлучно пребывая в Годлине, я и не постигала, сколь там душно, и решила по возвращении попросить Хеклинга отныне заходить в дом и днем открывать хотя бы некоторые окна. (Сама я немало опасалась их отворять еще с происшествия в спальне и предпочитала к ним даже не приближаться.) По видимости, смена обстановки пришлась по душе и детям; Изабелла заметно повеселела. Она непринужденно щебетала, а Юстас так взирал на песок и море, словно готов был бежать, пока не упадет в изнеможении, - точно пес, что привык к дому и поводку, но внезапно очутился на воле в горах и, охваченный счастьем свободы, в восторге носится вверх-вниз по камням.
- Это все благодаря тебе, Изабелла, - сказала я; мы добрались до пляжа, преодолели деревянный заборчик и зашагали через дюны. - Кому нужен душный ветхий Норвич, когда на свете есть такое?
- Энн Уильямс хорошо отзывалась о Большом Ярмуте, - отвечала та, сняв туфли и погрузив ступни в песок. Юстас последовал ее примеру, а я подобрала его туфли с чулками и запихнула к себе в сумку. - У нее было счастливое детство, у Энн Уильямс. Так она говорила. О счастливом детстве обыкновенно читаешь в книжках, не так ли? В настоящей жизни его не бывает.
- Энн Уильямс? - переспросила я, впервые услышав это имя. - Кто это? Твоя подруга?
- У меня нет подруг. Я уверена, вы это заметили, Элайза Кейн. (Я отвела взгляд, не придумав уместного ответа.) Энн Уильямс - наша третья гувернантка, после мисс Голдинг, но до мисс Харкнесс.
- А, - сказала я. - Понятно.
- Энн Уильямс мне нравилась, - заметила Изабелла. - Какое синее! - прибавила она, глядя на море, и лицо ее засияло редкой радостной улыбкою. - И такие чудесные волны. Пожалуй, я искупаюсь.
- Мисс Уильямс играла со мною в прятки, - прошептал Юстас, дернув меня за рукав. - Завязывала глаза, считала до пятидесяти, а потом меня искала. Ни разу не нашла, конечно. Я хорошо прячусь.
- Не сомневаюсь, - сказала я, желая сменить тему. Мне еще предстояло уяснить историю предыдущих гувернанток. Для сего требовалось очередное свидание с мистером Рейзеном, однако прежнее рвение оставило меня, и я откладывала встречу, сомневаясь, что желаю узнать все, хоть и почитая это своим долгом.
- Я взяла купальный костюм, - сообщила Изабелла. - Можно искупаться?
- Не вижу, что может помешать, - отвечала я. - А ты, Юстас? Хочешь купаться?
Он помотал головой и крепче вцепился в меня.
- Юстас не любит воду, - пояснила Изабелла. - А я всегда любила. Мама говорила, в иные времена я стала бы русалкой.
Я посмотрела на нее - она слегка побледнела; обыкновенно девочка ни словом не поминала родителей, и, однако, сейчас высказалась таким вот манером. Она сглотнула и отвернулась - без сомнения полагая, что я разглядываю ее, и не желая встретиться со мною глазами.
- Я переоденусь за дюнами, - крикнула она, убегая от нас. - Я быстро.
Не желая ее смущать, мы с Юстасом удалились и, набредя на островок чистого белого песка, сели, дабы понаблюдать, как она будет плавать. Я словно очутилась в раю - я сидела на песке, солнце согревало мне лицо, чистый морской воздух наполнял грудь. Ах, если бы здесь поселиться, думала я. Мы бы каждый день приходили на пляж, в любую погоду. Смыли бы скверну Годлин-холла.
Вскоре мимо нас промчалась Изабелла в купальном костюме, и на мгновенье мне привиделось, какой станет она спустя десятилетие, в мои годы. Разумеется, решительно иной - в отличие от меня, она вырастет красавицей. Молодые люди будут наперебой добиваться ее руки, и, вероятно, она разобьет немало сердец, прежде чем отыщет то единственное, что пожелает холить и лелеять. Бесспорно, лишь весьма особенный молодой человек сумеет пробудить и сохранить ее любовь.
- Красиво здесь, да? - сказала я, и Юстас кивнул. - Ты вообще никогда не плавал?
- Один раз, когда был маленький, - отвечал он. - У меня не получалось. Дно пропадало, и я пугался.
- Плавать не очень трудно, - заметила я. - Просто нужна уверенность. Мы, знаешь ли, обладаем естественной плавучестью. (Он взглянул на меня и насупился, не понимая.) Мы от природы не тонем, - объяснила я. - Многие взрослые утверждают, будто не умеют плавать, но знаешь ли ты, что, если бросить младенца в море, он поплывет без малейшего труда?