Но тут Кирилл почувствовал, что в этом отличии есть нечто ранее совершенно неведомое, для объяснения чего и слов-то сразу не подберёшь. А может, их и нет вовсе, этих слов…
Потрясённый этим открытием, он перестал выкручивать Ритке руку, и она одним махом могла расцарапать ему всю физиономию. Однако не расцарапала. Судя по всему. Она тоже почувствовала его открытие и то, что открытие это связано с нею, потому что вдруг замерла под ним и только бурное дыхание, с которым она не могла справиться, напоминало о том, что эти двое только что бились друг с другом не на жизнь, а на смерть.
И Кирилл, сам не понимая зачем, вдруг коснулся губами её рта.
- Дурак, - прошептала она полуудивленно-полуиспуганно. - Я Маме Зине скажу.
Он вовсе не испугался, что она наябедничает; просто полученные ощущения были настолько новы, что он должен был прежде осознать, что с ним произошло. Да и с нею, Риткой, - тоже. Потому что если бы с нею ничего не произошло, она бы расцарапала ему лицо, а не затаилась мышкой. Та, старая Ритка никогда бы не отказалась от такого удовольствия - пустить кровь сопернику.
Ничего она Стерве Зине не сказала, ни в тот день, ни позже. И Маме Нате - тоже. Кирилл не знал этого наверняка, но почему-то был абсолютно уверен в её молчании. Это было что-то вроде тайны, о которой знали только они двое и не должен был знать никто третий. Ни Мама Ната, ни Стерва Зина, ни Милка Рубиловская, ни Стёпка Яровой… Оказывается, у мальчишки с девчонкой тоже может существовать секрет, о котором не скажешь даже лучшему другу.
Больше Кирилл никогда с нею не дрался. Всякий раз, когда они привычно начинали ссориться, он вспоминал ощущение от прикосновени к её губам, и кулаки сами собой разжимались. Да и Ритка тут же переставала цепляться к нему.
Он не смог поднять на неё руку даже тогда, когда случилось то, что изменило его жизнь, лишило уверенности в себе и навсегда поселило в душе страх перед теми, кого природа не наградила мужским достоинством, зато обеспечила умением вить верёвки из тех, кто этим самым достоинством награждён.
Он не смог ударить её даже тогда, когда их новый секрет перестал быть их секретом. А она начала трепаться, даже не дав ему права на вторую попытку.
6
Назавтра утреннее построение началось как обычно: с переклички на лагерном плацу, за которой последовало информационное сообщение начальника отдела воспитания майора Грибового об изменениях оперативной обстановки в пограничных мирах. Как и ожидалось, ничего серьёзного за прошедшие сутки не случилось, а если что и произошло, то начальству "Ледового рая" командование об этом не сообщило. Однако распорядок дня есть закон, и потому весь лагерь во главе с полковником Лёдовым слушал вчерашнее сообщение, уже известное всему Корпусу.
Однажды, в самом начале учебного семестра, Кирилл спросил Дога насчёт таких вот безбашенных выкрутасов со стороны отцов-командиров.
"Смирно, курсант! - рявкнул Гмыря. - Не сметь критиковать то, что проверено веками!"
Кирилл, держа руки по швам и борясь с приступом внезапной злобы, ел глазами пространство перед собой. А Его дерьмочество многозначительно добавило: "Чем меньше свободного времени у солдата, тем выше боеспособность и боевой дух боевого подразделения. Впрочем, ваш боевой дух, курсант Кентаринов, останется хилым, даже если загрузить всё ваше время бодрствования".
Однако, видимо, ротный капрал всё-таки сомневался в справедливости своего вывода, поскольку тут же объявил слишком любознательному обрезку три наряда вне очереди. Наверное, намеревался за счёт загрузки курсанта Кентаринова поднять боеспособность вверенной ему, капралу Гмыре, роты на недосягаемую для других подразделений высоту…
Неуставных триконок с "гмыровиршами" сегодня в столовняке не обнаружилось. Понятное дело, подпольный сочинитель взял творческую паузу - кому же хочется нарываться на ржавые пистоны?… Народ вёл себя за завтраком оживлённо - всем было интересно, насколько твёрдо ротный капрал выполнит своё вчерашнее обещание и действительно ли их мамочки - те, которые живы, - пожалеют, что детки родились на свет. Гадали и о персоне автора. Кругом сыпались самые различные имена и предположения.
Кирилл же, умиротворённый после вечернего любовного "шайбового" сеанса, поедал себе яичницу с беконом и помалкивал в тряпочку. Почему "в тряпочку", он не знал, но существовало, по словам Спири, в старину такое выражение.
После завтрака общего построения не бывало: по установленному в лагере распорядку дня каждая рота производила разводы самостоятельно. Наверное, с целью обеспечения режима секретности. Ещё одно проверенное веками достижение военной мысли…
На разводе Его дерьмочество распиналось некоторое время, произнося осуждающую речь по поводу неуставных взаимоотношений, которые курсанты позволяют себе до, а особенно после отбоя. Все стояли с тупыми физиями, едва сдерживая смех, поскольку ничуть не сомневались в истинном отношении Дога к "неуставным отношениям": вечером ефрейтора Сандру Каблукову опять срочно вызвали к господину ротному капралу, и вернулась она только перед самым отбоем, мурлыкая строевую песню "Ох трибэшник ты мой безотказный, батарею сменю я тебе…"
- Теперь о стихах, подрывающих моральные устои курсантов Галактического Корпуса, - сказал Гмыря. - На ваше, дамы и господа, счастье, виновник признался. Матерь вашу за локоток…
"Кто признался?" - чуть было не крикнул Кирилл. Но сдержался. Зато не сдержался стоящий за его спиной Артём.
- Да неужели?…
- Курсант Спиридонов! - тут же отреагировало Его дерьмочество.
- Я!
- Выйти из строя!
- Есть!
Как предписано уставом, Спиря тронул плечо впередистоящего. Кирилл - так же по уставу - шагнул вперёд и вправо, освобождая дорогу, и Спиря вышел из строя, повернулся лицом к роте.
- Курсант Спиридонов! Объявляю вам наряд вне очереди за разговорчики в строю!
- Есть наряд вне очереди за разговорчики в строю! - отозвался Спиря тухлым голосом.
- На вопрос же отвечу так, - продолжал ротный капрал. - Это ваш товарищ, у которого хватило смелости признаться в неблаговидном деянии. Такие поступки следует всячески приветствовать, поскольку они свидетельствуют… э-э… что даже подобные заблуждения можно в себе преодолеть, если думать не только о собственном апломбе, но и о моральной ситуации внутри боевого коллектива, о своих товарищах, с кем когда-нибудь придётся идти в бой. Вот так-то… Встаньте в строй, Спиридонов!
Спиря проследовал на своё место, а Кирилл, пропуская его за спину, пытался понять, у кого это сорвало башню - взвалить на себя чужую вину.
Может, у Сандры, когда ёрзала под Гмырей?… Но Громильша ведь не в теме, что вирши сочинял он, Кирилл. Или метла готова взвалить на себя вину любого?…
Это была новая мысль. До сих пор Сандра казалась Кириллу едва ли не биомашиной, предназначенной исключительно для ведения боевых действий. Как киборги, которых когда-то породила разнузданная фантазия писателей, но которых в реальности создать так и не удалось. То есть удалось, разумеется, но они оказались слишком дороги, чтобы терять их в бою. Да и какой в них смысл, если у любой половозрелой женщины такой "киборг" получается в тысячу раз дешевле, хоть и приходится ждать девять месяцев. И Сандра - наглядный пример такого вот "киборга", сильная, ловкая, стремительная…
А впрочем, ладно. Надо этой же ночью вывесить новую триконку. Чтобы Его дерьмочество не воображало себе, что у него в роте всё под контролем. По крайней мере, в области наглядной агитации…
И тут же, как всегда, почти мгновенно родились строчки:
В голове у Гмыри жили
Полторы всего извили…
Жили-были, не тужились,
Жаль, умишком не разжились!
Вторая строчка, конечно, не слишком хороша. А попросту говоря - автор насильно подгоняется под рифму. А уж в третьей Дог и вообще сначала прочтёт "тУжились", а не "тужИлись". И все остальные так же прочтут! Ну да и хрен с ними! Есть в этой подгонке рифмы какая-то изюминка. И вообще, я - автор, что хочу, то и ворочу. У ротного капрала разрешения не спрашиваю! А то скоро без Гмыриного дозволения на толчок не сходишь… Знал бы Гмырюшка, что некоторые из его роты после отбоя в сортир ходят парами! Вот бы про какие дела сочинить! Но про это, увы, будет всё равно что заложить боевых друзей и подруг… Впрочем, разумеется, капрал это прекрасно знает, иначе не стал бы читать свои лицемерные лекции.
И вообще, если вдуматься, неправильное это всё-таки решение - набирать в Корпус женщин. Хочешь помочь человечеству, подруга, - рожай! Скажем в течение пяти лет пять мужиков! А ещё лучше десять, близнецами. Вот это помощь! А так её убьют в первом же бою, и финиш полёта! Прав капрал Гмыря - башни у начальства с курса снесло по полной программе…
- Курсант Кентаринов! - услышал вдруг Кирилл.
И похоже его имя прозвучало не в первый раз, потому что Спиря ткнул товарища в спину, а Его дерьмочество процедило:
- Ворон подсчитываете, курсант, матерь вашу за локоток?
- Никак нет! - отрапортовал Кирилл. - Пытаюсь понять, кто сочинял всю эту наглядную агитацию. Я имею в виду вирши.
- Ну и как успехи? Поняли, кто автор?
- Никак нет, господин ротный капрал!
- Печально, матерь вашу за локоток… Наряд вам вне очереди, курсант! За непонятливость!
- Есть наряд вне очереди за непонятливость! - рявкнул Кирилл.
"Наверняка на подновление пропагандистских триконок пошлёт, кол ему в дюзу!" - подумал он.