Размытые из-за погодных явлений изображения преобразованного мира озадачивали всех, кто их видел, но каждого по-своему. Байсеза вдруг подумала, что для Кейси и Абдикадира они, пусть и такие угнетающие, были греющим душу напоминанием о доме, когда им стоило лишь захотеть, и подобные картинки в тот же миг у них появились бы. Но в ближайшее время "Союз" упадет на землю, и их единственный глаз в небе навеки закроется.
Что же касается людей из девятнадцатого века - Редди, Джоша, капитана Гроува и его офицеров, - то первое время они были глубоко ошеломлены просто видом мониторов с жидкокристаллическими экранами и прочего оборудования: в то время как Кейси и Абдикадир отдыхали душой в знакомой им обстановке, британцев лишила душевного спокойствия новизна. Когда же они привыкли к технологиям, то испытали потрясение, вызванное чудом лицезреть планету из космоса. Несмотря на то что "Союз" находился всего лишь в нескольких сотнях километров от ее поверхности, вид изогнутого горизонта, скоплений облаков, плывущих по воздуху, или таких знакомых и узнаваемых очертаний, как похожий на слезу силуэт Индии или изрезанные береговые линии Британии, приводил их в невероятный восторг.
- Я и представить себе не мог, что столь божественная перспектива возможна, - сказал Редди. - Ох, можно знать, насколько огромен мир, в круглых, жирных цифрах. - Большим пальцем он почесал себе живот. - Но лишь здесь я впервые почувствовал это. Как же ничтожны и хрупки творенья рук людских - какие же жалкие его желания и устремления. Как же все-таки подобны мы муравьям!
Но вскоре эта толпа из девятнадцатого века сумела выйти из-под власти эмоций и научилась понимать то, что видела на экране. Даже такой закоренелый вояка, как капитан Гроув, удивил Байсезу гибкостью своего ума. Понадобилась всего пара дней после того, как они получили первые данные с "Союза", чтобы громко перешептывающиеся между собой, проникнутые благоговением люди, столпившиеся вокруг монитора Кейси, начали мыслить более трезво. Ведь не имело значения, насколько невероятными казались эти изображения и технологии, в которых они появлялись, когда мир, который предстал перед их глазами, оказался намного более отрезвляющим.
Байсеза копировала всю информацию из космоса в единственное надежное портативное электронное устройство, которое у них было, - в свой телефон. Она понимала, что этим данным нет цены. Еще долгое время только из них они смогут узнать, что находится на другой стороне горизонта. Кроме того, лейтенант Датт была согласна с космонавтом Колей в том, что записи о том, как они появились в этом мире, необходимы. В противном случае рано или поздно люди об этом забудут и станут думать, что так всегда все и было.
Оказалось, что и телефон нашел себе занятие.
- Покажи мне звезды, - попросил он своим тоненьким тихим голоском.
Вот так, каждый вечер, она клала его на подходящий по форме камень, на котором он напоминал терпеливое насекомое, устремившее взгляд своего глаза-камеры в небо. Байсеза заворачивала его в маленький клочок непромокаемой парусины, на случай дождя. Наблюдение за небом могло продолжаться часами, пока гонимые ветром тучи не расходились, и у телефона появлялась возможность взглянуть на ключевой для его исследований отрезок.
Как-то раз, когда Байсеза сидела с телефоном под звездным небом, Абдикадир, Джош и Редди вышли из крепости, чтобы присоединиться к ней. Перед собой пуштун нес поднос с напитками: свежим лимонадом и сиропом.
Редди понял суть замысла телефона довольно быстро. Путем составления карты расположения звезд с последующим ее сравнением с астрономическими картами, которые хранились у него в базе данных, телефон вполне мог определить время, в котором они очутились.
- Подобно астрономам при дворе правителей Вавилона, - сказал Редди.
Джош сел рядом с Байсезой, и его глаза казались огромными в сгущающихся сумерках. Красавцем его назвать было нельзя: у него были мелкие черты лица, сильно оттопыренные уши, неширокий подбородок, а щеки его поднимались вверх всякий раз, когда он улыбался. Но зато губы его были полными и почему-то казались ей чувственными. Самой себе она созналась, что в такого можно было влюбиться. И пусть, думая так, у нее появлялось неясное чувство вины, словно этим она каким-то образом предавала Майру, Байсеза осознавала, что его явная симпатия к ней вызывает внутри нее приятное волнение.
- Думаете, даже звезды были сорваны со своего места в небе? - спросил журналист.
- Не знаю, Джош, - ответила она. - Возможно, что сейчас над нами мое небо, а возможно - и ваше. Может быть, что оно и не ваше, и не наше. Я хочу это узнать.
- Несомненно, что в двадцать первом веке у людей появилось более глубокое понимание природы космоса, а также времени и пространства, чем у нас, несчастных, - вмешался в их разговор Редди.
- Да, - подхватил его мысль Джош. - Мы можем и не знать, почему все это произошло, но, Байсеза, я уверен, что вы, так далеко продвинувшись в науке, могли бы попытаться объяснить, как мир встал с ног на голову…
- Вполне может быть, - присоединился к ним Абдикадир. - Но беседовать с вами о пространстве-времени было бы немного затруднительно, ведь даже через двадцать лет само название "специальная теория относительности" вам бы мало о чем сказало.
Его слова привели Редди в недоумение.
- Специальная… как там дальше? - переспросил он.
- Начните с погони за лучом света, - сухо посоветовал телефон. - Если этого было достаточно для Эйнштейна…
- Ну хорошо, - сказала Байсеза. - Джош, подумай вот о чем. Когда я смотрю на тебя, то не вижу тебя таким, каким ты есть сейчас. Я вижу тебя таким, каким ты был немного в прошлом, доли секунды назад. Именно столько времени требуется свету звезд, чтобы отразиться от твоего лица и достичь моих глаз.
- Пока что понятно, - ответил Джош.
- Предположим, - продолжала она, - что я начну догонять свет, отраженный от твоего лица, двигаясь при этом все быстрее и быстрее. Что тогда бы я увидела?
Джош нахмурился.
- Это будет похоже на то, как два скорых поезда догоняют друг друга. Оба они несутся с большой скоростью, но тому, кто в тот момент в одном из них едет, кажется, что другой движется медленнее, - он улыбнулся. - Ты бы увидела, что мои щеки и рот двигаются, как ледник, когда я улыбнулся бы, чтобы приветствовать тебя.
- Хорошо, - похвалила его Байсеза. - Ты понял суть. Теперь вернемся к Эйнштейну. Он был физиком двадцатого века, и притом очень важным. Эйнштейн научил нас, что это не просто оптический эффект. Я не просто вижу, что твое лицо двигается медленнее, Джош. Свет является главным элементом, который лежит в основе того, как мы измеряем время. Поэтому чем быстрее я двигаюсь, тем медленнее я вижу, как время проходит мимо тебя.
- Но почему? - спросил Редди.
Абдикадир добродушно усмехнулся.
- Со времен Эйнштейна на этот вопрос не могут ответить вот уже пять поколений учителей физики в школах, Редди. Просто так устроена Вселенная.
- Как это замечательно, - улыбнулся Джош. - Должно быть, свет всегда остается молодым, никогда не стареет. Тогда, возможно, это правда, что ангелы Господни - существа, сотворенные из самого света.
Редди покачал головой.
- Ангелы или нет, - сказал он, - только все это чертовски сомнительно. И как это касается нашего теперешнего положения?
Байсеза ответила:
- Во Вселенной, в которой время само подстраивается под тебя в зависимости от того, как быстро ты движешься, понятие одновременности довольно сложно. То, что одновременно для Джоша и Редди, может не быть одновременным для меня. Все зависит от того, как мы двигается, как свет проходит между нами.
Джош кивнул, но было видно, что он был неуверен в том, что понял все правильно.
- И это не просто эффект времени? - спросил он.
- Не времени, а физики, - поправила его Байсеза.
- Кажется, теперь понятно, - сказал Джош. - И если такое может случиться, то, вероятно, можно взять два события, которые происходят не одновременно, скажем, момент из моей жизни в 1885 и момент из жизни Байсезы в 2037, и приблизить их так, что мы даже можем…
- Поцеловаться? - подколол его Редди с торжеством в голосе.
У бедняги Джоша лицо полыхнуло румянцем.
- Но все это видится с точки зрения того или иного человека, - сказал Редди. - А с точки зрения кого такого могущественного следует рассматривать наш новый мир? С точки зрения Бога или Глаза Времени?
- Не знаю, - призналась Байсеза.
- Нам нужно узнать больше, - решительно ответил Джош. - Если мы намерены когда-нибудь вернуть все на свои места…
- О да! - рассмеялся Редди наигранным смехом. - Вот оно. Вернуть все на свои места!
- В двадцать первом веке мы привыкли к тому, что наши моря, реки и воздух постоянно загрязняются, - сказал Абдикадир. - Теперь течение времени больше не является тем спокойным, непоколебимым потоком, каким было раньше. Теперь оно безудержно и полно водоворотов, - он пожал плечами. - Думаю, нам просто нужно к этому привыкнуть.
- А может, все гораздо проще? - сказал Редди жестким голосом. - Возможно, что своими шумными грохочущими машинами вы пошатнули сам свод вечности. Своим шумом и взрывами те ужасные войны, которые вы ведете в своем времени, необратимо расшатали стены этого свода.
Джош переводил глаза с одного на другого.
- Вот вы говорите, что все происходящее может носить неприродный характер, - сказал он, - то есть быть неестественным. Но ведь возможно и такое, что и некие высшие существа не имеют к этому никакого отношения. Может быть, в этом виноваты мы сами?
- Может быть, - ответила Байсеза. - А может и не быть. Наша наука не так далеко продвинулась, как ты это себе представляешь, Джош. Мы действительно не знаем.