- Целиком и полностью поддерживаю его, - кивнул Вебер. - К сожалению, наше начальство считает иначе, оно не желает нянчиться с новичками.
- Но меня же взяли… - робко заметил я.
- С тобой случай особый, - сказала Топалова. - Ты закончил колледж уже полностью подготовленным лётчиком; ты обладаешь тем зрелым мастерством, которое обычно приходит лишь с годами. Не подумай, что я льщу тебе, я констатирую факт. Я летала с тобой, я видела тебя в работе. Ты не демонстрировал ничего сверхъестественного, не производил головокружительных трюков, которые так любят смаковать в кино и на виртуальных симуляторах, но которым нет места в реальности. Ты просто делал своё дело, ты управлял кораблём спокойно и уверенно, как опытный профессионал. Вчера вечером я просматривала запись полёта, это моя обязанность как первого пилота, - так вот, за все четыре часа ты не совершил ни единой ошибки, даже самой мелкой и незначительной.
- Короче, ты самородок, - подхватил Вебер. - И вот что я тебе скажу: если твой первый успех не вскружит тебе голову, как это часто случается со слишком одарёнными ребятами, если ты и дальше будешь работать над собой, то в будущем можешь стать лётчиком экстра-класса, какие появляются лишь раз на десять или двадцать лет. Таким, как кэп Павлов. Таким, какими были коммодор Йенсен и адмирал Шнайдер.
От неожиданности я поперхнулся и закашлялся. Топалова нахмурилась, а по губам Вебера скользнула беззаботная улыбка.
- Кажется, ты шокирован сравнением со Шнайдером? А зря. Человеческая личность многогранна, и нельзя рассматривать её только под одним углом. Тем более такую незаурядную личность, как Бруно Шнайдер. Да, он был фашистом. Но это ни в коей мере не перечёркивает того, что он был величайшим пилотом своего времени… И вот ещё что. Если при наших старших всплывёт имя адмирала Шнайдера, постарайся воздержаться от резко негативных характеристик типа "фашизм", "путч", "хунта" и тому подобного. Иначе можешь попасть в неловкую ситуацию.
- Почему?
Вебер небрежно передёрнул плечами:
- Да потому, что верхушка Корпуса кишмя кишит его бывшими соратниками. Как ты думаешь, что случилось с участниками мятежа после его провала? Да, лидеров посадили в тюрьму, некоторые ещё не отбыли свой срок. Часть старших и младших офицеров просто отправили в отставку. Рядовой и сержантский состав, за некоторым исключением, амнистировали - они ведь, по сути, лишь исполняли приказы начальства. Но оставалась ещё прослойка военнослужащих, которые чересчур увязли в заговоре, чтобы получить полную амнистию, но и не заслуживали на тюрьму или увольнение. Поэтому им предложили перевестись из Военно-Космических Сил в Астроэкспедицию, где их политические взгляды не могли принести особого вреда обществу. Большинство, разумеется, согласилось - в их числе и наш кэп.
- Павлов? - потрясённо переспросил я.
- Да, представь себе. Я сам был поражён, когда узнал о его прошлом. - Тут Вебер понизил голос почти до шёпота. - Но и это ещё не всё. Говорят, что и наш начштаба, сам адмирал Фаулер, был причастен к заговору! Точных подтверждений этому нет, всё жутко засекречено, однако его перевод в Корпус подозрительно совпадает по времени с переводом других мятежников.
"О, боже! - подумал я. - О, дьявол!.."
Теперь я начал понимать подлинные причины головокружительного старта моей лётной карьеры. И не скажу, что мне это нравилось…
7
Вскоре после завтрака меня вызвали к старшему помощнику для оформления всех необходимых документов. Старпом Крамер был лейтенантом-командором, вторым по должности и званию после Томассона, но ему ни при каких условиях не грозило стать капитаном корабля. В этой части лётного устава Астроэкспедиция следовала порядкам, принятым в гражданском флоте: старший помощник был администратором, он занимался внутренними делами корабля и не имел никакого отношения к его управлению. Шкиперу наследовали лётчики в соответствии со штатным расписанием должностей, а старпом так и оставался старпомом, и его продвижение по службе как правило выражалось в переводе на аналогичную должность на более крупном судне или на штабную работу - тоже административного плана. Но, помимо своих основных обязанностей, старший помощник исполнял ещё одну важную функцию - противовеса капитанской власти. В критических ситуациях он мог отменить любое решение шкипера, которое считал ошибочным, он даже имел право сместить капитана с должности и назначить на его место первого пилота или старшего навигатора. В истории нашей Астроэкспедиции были известны лишь считанные случаи, когда старпомы прибегали к таким экстраординарным мерам, и во всех этих случаях дисциплинарные комиссии признавали их действия правомерными и обоснованными.
Лейтком Крамер оказался весьма приятным человеком, и с первой же минуты мы с ним отлично поладили. Впрочем, такая уж работа у старпома - ладить с экипажем. Он немного побеседовал со мной на разные темы, чтобы составить обо мне предварительное мнение, затем мы занялись документами. Первым делом я ознакомился с приказом командира бригады о моём зачислении на службу с присвоением звания суб-лейтенанта (тут меня поджидал очередной сюрприз: Павлов самолично повысил мой пилотский класс до третьего). Дальше последовали разнообразные ведомости от интендантской службы - о постановке меня на довольствие по категории О2, о выделении каюты, о положенном мне обмундировании и так далее. Потом было распоряжение начальника медсанчасти, предписывавшее мне пройти комплексный медицинский осмотр в главной клинике Корпуса, и направление на добрую дюжину прививок.
А на закуску я получил бланк анкеты, подобной тем, которые уже не раз заполнял, подавая заявление в гражданские космические компании, но куда более детальной. Помимо стандартных, там были такие пункты, как кулинарные вкусы, хобби, предпочтения в спорте, кино и литературе и даже любимые цвета. Кроме семейного положения и наличия детей (я указал "холост, бездетен"), также спрашивалось, с кем я живу, и в качестве вариантов предлагалось - собственная семья, родители, другие родственники, друг, подруга. После некоторых колебаний я вписал имя Элис Тёрнер, обозначив её как подругу - в конце концов, это слово имеет широкий смысл.
Но окончательно меня добили две соседствующие графы: "Сексуальная ориентация" и "Отношение к сексуальным меньшинствам". Растерянно моргнув, я обратился к старпому:
- А мне всегда казалось, что это является сугубо личным делом каждого гражданина Октавии.
- Так оно и есть, - невозмутимо кивнул Крамер. - Ни ориентация служащего, ни его воззрения по данному вопросу не влияют на его карьеру. Однако мы должны знать о них во избежание неприятных эксцессов. Служба в Астроэкспедиции имеет свою специфику, и это нельзя не учитывать. Исследуя Дальний Космос, мы зачастую проводим в полёте по несколько месяцев кряду. В таких условиях корабль становится замкнутым автономным мирком, и очень важно поддерживать в нём нормальную психологическую атмосферу. Поэтому у нас нет запрета на близкие отношения между членами экипажа, тогда как в военном флоте это подпадает под определение неуставных взаимоотношений. Если в Корпусе служат муж и жена, друг и подруга… гм, пара друзей или подруг, мы определяем их на один корабль. Комплектуя вахты и специальные подразделения, мы учитываем ваши анкетные данные, в частности, и по тем пунктам, которые вас так смутили. Вот, например, младший сержант Каминская, бортпроводница, которая обычно дежурит на мостике с Первой группой, бисексуальна - ей нравятся как мужчины, так и женщины. Она этого не скрывает - впрочем, скрыть подобное на корабле невозможно. Если вас это смущает, я изменю график её вахт.
- Меня это совсем не смущает, - сказал я. И после некоторых колебаний уточнил: - В женщинах не смущает. А что касается мужчин, то… нельзя сказать, что к таким мужчинам я отношусь враждебно или с отвращением. Нет, никакого сознательного предубеждения. Просто в их обществе мне немного неуютно.
- Быть может, - предположил Крамер, смерив меня оценивающим взглядом, - причина в вашей привлекательной внешности. Бывало такое, что с вами пытались заигрывать?
- Бывало, - признался я, в который уже раз досадуя, что лицом пошёл в свою мать-актрису. - И чувствовал я себя прескверно.
- Да, вас можно понять. Тогда попробуем сформулировать вашу позицию по данному вопросу следующим образом: "Ситуационно обусловленное, но лишённое агрессии неприятие мужского гомо- и бисексуализма, при полной толерантности к женскому". Вас это устраивает?
- Целиком и полностью. Я бы не выразился точнее.
- Тогда так и напишите, - посоветовал старпом. - Слово в слово.
Я написал. А по поводу собственной ориентации меня так и подмывало спросить у Крамера, как называется мужчина, которого влечёт к "розовым" девушкам, но потом я рассудил, что это будет чересчур, и решительно указал "гетеро".
Когда я расправился с анкетой, старший помощник отправил меня к капитану Павлову, который находился в рубке командующего - фрегат "Марианна", как я уже и сам догадался, был бригадным флагманом.
Ответив кивком на моё приветствие, Павлов сказал:
- Присаживайтесь, пилот. Шкипер Томассон скоро освободится, мы соберём в кают-компании свободных от вахты офицеров и по всей форме представим вас как нового члена команды. Вы довольны?
Я замялся.
- Да, сэр, я доволен, но…
- "Но"? - нахмурился он, внимательнее присмотревшись ко мне. - Что с вами, суб-лейтенант? Вы, кажется, не в своей тарелке, хотя, по идее, должны сиять от радости и прыгать до потолка. В чём дело?
Я глубоко вдохнул, набираясь смелости.
- Капитан, сэр! Я… я знаю… то есть, мне известно… В общем, я думаю, что вы знаете, кто я такой.