- Наш великий философ советовал не умножать количество сущностей без необходимости, - пояснил Синчин. - То есть, если у вас в толпе, в давке, пропал из кармана бумажник, не стоит выдвигать версию о том, что его стащили невидимки-марсиане. Другое дело, если бумажник пропал с вашего стола, когда вы находились в комнате в одиночестве, при запертых дверях и закрытых окнах. Тогда, возможно, это именно воздействие марсиан. И добавить новую сущность, а именно: марсиан - стоит. То есть предположить, что бумажник утянули марсиане. Но полиция применяет усеченный принцип, или бритву Оккама: не умножает количество сущностей - и точка. Она вообще не будет выдвигать версию о марсианах и объяснит исчезновение бумажника тем, что его у вас просто не было.
- Вряд ли бумажник ни с того ни с сего исчезнет со стола, - заявил слегка сбитый с толку всеми этими "бритвами" Келли.
- Не скажите, - возразил Синчин.
- Значит, другое измерение… - пробормотал Келли. - Она перенеслась сюда откуда-нибудь из Австралии. - Он взглянул на Синчина. - Так?
- Или из Южно-Африканского Союза, - ответил тот.
- Все это чертовски интересно… Сразу видно журналиста, охотника за сенсациями. Только, по-моему, никакого отношения к другим измерениям эта история не имеет.
- Как знать…
- И правильно, что полиция марсиан сразу отсекает, иначе все можно было бы на них списывать.
- Как знать, - повторил Синчин. - Впрочем, никаких предположений я в своем материале излагать не собираюсь. Чисто информационная заметка. Дэн Келли из Уолсолла обнаружил в знаменитом Стоунхендже неизвестную женщину без сознания и доставил в больницу. Точка. Может, вы и правы, Дэн, и завтра действительно все выяснится. Если у нее с памятью все в порядке.
- Я телефон больницы записал, дайте мне еще и свой, - попросил Келли. - Интересно же…
- Конечно, Дэн. - Синчин достал из бокового кармашка сумки визитную карточку. - Звоните. Лучше вечером, после девяти, на домашний. Днем я то здесь, то там, тем более лето - чего на месте-то париться?
- А вот моя, на всякий случай. - Келли вручил журналисту свою визитку. - Может, вы любитель дамского белья. В смысле, ценитель, - тут же поправился он.
- О, еще какой ценитель! - воодушевленно произнес Марк Синчин. - Особенно ценю, когда оно на даме полностью отсутствует. Еще сигарету, Дэн?
4
Дэн Келли позвонил в больницу на следующий день после того, как вернулся домой, в Уолсолл. Потом звонил в среду. Потом - в четверг. В пятницу ему сообщили, что пострадавшая наконец пришла в сознание, но навещать ее пока нельзя.
В субботу Келли вместе с женой ездил в Бирмингем, на свадьбу племянницы, и отдал должное доброму скотчу. Поэтому в воскресенье маялся головной болью, хотя и испробовал с утра старое, еще имперских времен, средство от похмелья - "собачью шерсть", то бишь стакан холодного эля. Жене он о происшествии в Стоунхендже ничего не говорил - мало ли что она могла себе вообразить…
14 июля, в понедельник, его опять вежливо, но твердо отшили, и Келли вечером позвонил Марку Синчину, в надежде, что пронырливый журналист оказался более удачливым. Ни в девять, ни в десять трубку в доме Синчина никто не брал, и только с третьей попытки, уже в половине одиннадцатого, Келли наконец-то услышал голос репортера "Кроникл".
Оказалось, что Синчин действительно, как и подобает репортеру, располагает такой информацией, какой не располагал Келли. Но информацию эту нельзя было назвать ни обнадеживающей, ни утешительной.
- Да, она пришла в сознание, - подтвердил Синчин. - Вот только в себя не пришла.
- Как это? - не понял Келли.
- Судя по всему, Дэн, у нее не только сотрясение мозга. Помните, я говорил про амнезию? Так вот, похоже, что с памятью у нее большие проблемы.
- Она ничего не помнит?
- Даже не то чтобы не помнит… Она кое-что говорит, не очень много, но все-таки говорит… Кстати, выговор у нее американский, отметьте, Дэн. Она не англичанка. Что придает весомости моим предположениям, согласитесь.
- А что она говорит? - торопливо спросил Келли.
- Разное, - уклончиво ответил журналист. - Отдельные фразы, не очень связные, или вообще… Ни кто она, ни откуда… Есть все основания считать, что она очень и очень психически нездорова.
- Я завтра приеду, - ощущая какое-то странное волнение, сказал Келли. - Вы же там свой, Марк, сделайте так, чтобы меня к ней пустили. Мне очень нужно, Марк! Я места себе не нахожу.
- Хорошо, - после некоторого молчания произнес репортер. - Попробую. Приезжайте к одиннадцати… нет, к половине двенадцатого, в больницу. Я буду ждать.
Келли положил трубку. Он не помнил, когда в последний раз так волновался. И почему? Он вытер со лба неожиданную испарину и услышал за спиной напряженно звенящий голос жены:
- Могу я узнать, кто она такая, эта особа, к которой ты так рвешься?
- О черт, Джин, - вздрогнув, чуть ли не простонал Дэн Келли и сжал ладонями виски. - Это совсем не то, что ты думаешь.
- Не находишь себе места, потому что тебя ждут в Солсбери, да? - Жена набирала скорость и не сворачивала с пути, который представлялся ей правильным. - И кто же там тебя к ней не пускает? Муж?
"Привезти ей газету с заметкой?" - подумал Келли.
- Неделю назад я сбил женщину, Джин, - произнес он, не оборачиваясь. - Возле Солсбери. А теперь она, слава богу, пришла в себя…
…В больнице все устроилось как нельзя лучше.
- Спасибо, Ди! - Марк Синчин, переломившись в поясе чуть ли не пополам, чмокнул в щечку рыженькую молоденькую миниатюрную медсестру.
- Но если что, я вас не видела, - сказала та, переводя взгляд с журналиста на Келли. - И десять минут, не больше.
- Мучить мы ее не будем, - пообещал Синчин и открыл дверь палаты. - Заходите, Дэн.
Палата была небольшой, с высоким потолком и приоткрытым окном, за которым зеленели деревья больничного сада. По обеим сторонам от окна стояли две тумбочки, а вдоль стен, справа и слева от входа, располагались две кровати. Одна была аккуратно застелена, а на другой, забравшись туда с ногами, прислонясь спиной к оклеенной бледно-зелеными обоями стене и обхватив руками поднятые колени, сидела белокурая женщина в больничном халате цвета пепла от сигарет. Рядом с кроватью приткнулся стул, а на тумбочке чуть поблескивал в солнечном луче одинокий стакан с водой. На стене у изголовья кровати висела коробочка радиоприемника, и доносился из нее негромкий голос.
Хотя глаза у женщины были закрыты, как-то не верилось, что она спит - трудно спать в такой позе, сидя поперек кровати.
- Привет, - сказал Марк Синчин. - Мы к вам в гости.
Веки женщины чуть дрогнули, и это была ее единственная реакция на слова репортера.
Синчин, не раздумывая, направился к кровати, сел на стул и приглашающе махнул рукой Келли, который все еще стоял у двери.
Да, это была та самая женщина из Стоунхенджа. Келли предполагал, что увидит ее лежащей, ему почему-то представлялись капельница и осциллограф… кардиограф… - или как там называется прибор, на экране которого в такт биению сердца появляются горки. Но сидеть со сломанными ребрами, да еще и согнувшись… Или все не так плохо?
Он, ступая чуть ли не на носках туфель, тоже приблизился к кровати.
- Здравствуйте, - голос его прозвучал приглушенно. - Я Дэн Келли. - Он откашлялся. - Это я вас нашел…
Он ни на что особенно не рассчитывал - Синчин уже довольно подробно рассказал ему о безуспешных попытках завязать диалог с пострадавшей, - но нужно же было как-то начать. А вдруг?..
Веки женщины снова дрогнули, однако глаза ее продолжали оставаться закрытыми.
- Как вы себя чув…
- Тс-с… - приложив палец к губам, внезапно прошептала женщина.
И повела рукой в сторону радио.
Осекшийся Келли посмотрел на журналиста. Тот пожал плечами и достал из нагрудного кармана синей джинсовой рубашки блокнот и короткую шариковую ручку. Радио продолжало что-то негромко бубнить мужским голосом. Келли прислушался.
- Вы возьмете с собой на память камешек с Луны?
- На этот счет мы не получали никаких указаний…
- Скажите, пожалуйста, исходя из вашего опыта, будут ли те два с половиной часа, которые вы проведете в космическом корабле перед стартом, самыми напряженными для вас, словно ожидание в приемной у дантиста?
- Как раз этот этап нами очень хорошо отработан. Здесь для нас нет ничего нового…
Келли вновь взглянул на Синчина.
- Армстронг, - тихо сказал журналист. - Запись субботней пресс-конференции, в десятый раз крутят.
Келли и сам знал, что это такое. И радио, и телевидение, и газеты ежедневно напоминали о событии, ожиданием которого жил если не весь мир, то очень многие. Завтра, в среду, 16 июля, в 13.30 по Гринвичу, "Аполлон-11" должен был стартовать с мыса Кеннеди, чтобы доставить на Луну первых землян.
- Что вы станете делать, если обнаружите, что не сможете взлететь с Луны? - продолжал допытываться невидимый представитель американской прессы. - Начнете молиться, станете сочинять предсмертные послания близким или оставите на Луне лишь подробную информацию о случившемся?
- Не стоит думать о неприятностях, - сдержанно ответил Армстронг.
- Все хорошо… - неожиданно сказала женщина, не меняя позы и не открывая глаз. - Девочка Чанго встретит вас… С большим кроликом под корицей…
Она говорила чуть громче радио, на одной ноте, делая недолгие паузы между словами. Синчин торопливо раскрыл блокнот и начал быстро записывать, а Келли неотрывно смотрел на ее едва шевелившиеся красивые губы со следами затянувшихся ранок, и сердце его сжималось: у незнакомки явно было не все в порядке с психикой…