- Шутки шутками, но все же: как мумии попали на Марс? И как марсиане попали на Землю? - глаза ареолога возбужденно блестели. - И зачем там, - он кивком указал вверх, - на марсианской равнине, построены пирамиды?
- Ну давай, не тяни, - поторопил его пилот. - Ведь вижу, что есть у тебя ответ, тебе же идею выдать - все равно что мне хот-дог проглотить. Давай, рассказывай, как египетские рабы копали подземный ход до самого Марса.
- И расскажу. Слышал о таком понятии: энергия пирамид?
- Нет, док, не слышал. Так что сделай милость, просвети.
- В пирамидах концентрируется некая энергия, - начал Батлер в стиле школьного учителя. - Я читал научные отчеты и сам, своими глазами, видел очень любопытные фотографии. Уже многократно установлено, что эта невидимая энергия пирамид не дает портиться мясу, бритвенные лезвия затачивает…
Торнссон удивленно поднял брови:
- Да ну!
- Вытягивает из предметов влагу, даже раны заживляет. Точь-в-точь как вода, заряженная сенситивами… не шарлатанами, а настоящими сенситивами - таких не очень-то и много. Помещали в пирамиду яйца - и из них выводились птенцы. Помнишь, Фло говорила об инкубаторах? Так вот, сами пирамиды и есть инкубаторы. То есть, вне всякого сомнения, пирамиды влияют на химические, физические и биологические процессы. Заметь, Свен, археологи много раз пробирались в пирамиды и находили там абсолютно нетронутые саркофаги, запечатанные по всем правилам. Открывают - пусто. И сухо. Словно там не мумии лежали, а сплошные живые Гарри Гудини! Размотались из своих пелен, выбрались, не повредив печатей, и ушли куда-то.
- И куда же это они ушли? Сюда, на Марс? Через двадцать пятое измерение?
- Так ты же сам видишь: вот же они, тут! Есть такая идея, что пирамиды были нужны для перемещения в пространстве. Марсиане об этом знали и, судя по всему, поделились своими знаниями с египетскими жрецами. Для перемещения тел нужно перевести их в некое лучистое тонкоматериальное состояние. И этого можно добиться именно с помощью энергии пирамид, понимаешь? Возможно, пирамиды не только концентрируют энергию, но и время от времени ее излучают. Вот так эти мумии и были перемещены сюда.
- Ну никак не могли марсиане обойтись без этих трупов, - скептически сказал Торнссон. - Чем плохо им было там, на Земле, лежать?
У Батлера незамедлительно нашелся ответ и на этот вопрос:
- Мумии в тонкоматериальном состоянии переместили сюда и воссоздали. Мумии - это носители тонкоматериальных тел, такие тела состоят из каких-то невидимых микрочастиц. Они своего рода фантомы, призраки. На них можно потом навесить нормальные атомы - и получится живой египетский фараон! Это, - ареолог показал на "витрину", - хранилище, понимаешь, Свен? Хранилище!
- Понимаю, - кивнул пилот, - и не перестаю удивляться твоим знаниям и фантазии… Нет, без всякой иронии, серьезно. Может быть, ты объяснишь еще, зачем марсианам понадобились оживленные фараоны? Зачем в городе великих жрецов Гор-Пта нужны живые египетские фараоны?
- А вот этого я не знаю.
- Тогда попробую-ка и я пошевелить извилинами.
- Ну-ка, ну-ка…
- Допустим, марсиане предполагали, что… м-м… древние египтяне когда-нибудь вымрут. Как мамонты. И хотели сохранить генофонд.
Алекс Батлер задумчиво почесал нос:
- Что ж, не исключено.
- Ладно, пошли отсюда, а? Не люблю находиться в компании с покойниками. Всякие грустные мысли в голову лезут…
- Пошли.
Батлер бросил последний взгляд на каменное ложе и отошел от "витрины". Включив фонарь, он поочередно осветил выходы из круглого зала-усыпальницы.
- Какой выбираешь, Свен?
- Мне в рулетку никогда особенно не везло. Выбирай сам.
Алекс подошел к левому проходу и направил луч фонаря в темноту. Ему показалось, что вдали, на пределе видимости, мелькнула какая-то тень. Метнулась от стены к стене - и пропала. Ареолог несколько раз моргнул, вгляделся еще раз - луч терялся во мраке неширокого прохода со сводчатым, не очень высоким потолком, и не было там никакого движения.
Он не был уверен, что тень ему померещилась.
"А мы все-таки пойдем именно туда", - решил он и махнул рукой пилоту:
- По машинам, Свен.
21
Больше никакие тени ареологу не мерещились. Пол продолжал чуть понижаться, не так сильно, как раньше, перед круглым залом с мумиями фараонов, - но волей-неволей астронавты все глубже погружались в пустоты марсианского колосса.
Вскоре они оказались перед ведущими вниз широкими темными каменными ступенями.
- Все ниже… - обреченно сказал Торнссон, остановившись рядом с ареологом. - Да, Алекс, ты, видимо, тоже не очень везучий.
- Можем вернуться и выбрать другой путь, - предложил Батлер. - А насчет моей везучести… Ты когда-нибудь выигрывал в экспресс-лотерею сразу две зажигалки и пепельницу?
- Чего не было, того не было.
- А я выигрывал. Правда, мне все это барахло было ни к чему, Покурил разок лет в шестнадцать, и мне не понравилось на всю жизнь. Но братец Ник был очень доволен. Так что, вернемся?
- Возвращаться - плохая примета, - сказал Торнссон. - Судьбу не обманешь. Как шли, так и дальше пойдем. Может быть, где-то там нас Флосси поджидает.
Ступени не были крутыми, и их оказалось ровным счетом пятьдесят. Они привели астронавтов на широкую прямоугольную площадку, которая упиралась в стену с еще одним проемом. Передвигаясь все так же осторожно, как по ненадежному льду, Батлер и Торнссон дошли до проема, вырубленного в толще камня. Сделали еще несколько шагов под низким сводом и оказались в конце перехода.
Проем выходил в просторное помещение, которое вряд ли образовалось в этих подземных глубинах само собой, сотворенное природными процессами. Помещение было совершенно пустым и имело строгую правильную форму. Форму четырехгранной пирамиды. Эти грани переливались и блестели, отражая свет фонарей, словно были сделаны из льда или горного хрусталя. Высоко вверху, на уровне крыши как минимум десятиэтажного дома, там, где грани сходились в одну точку, брезжил слабый красноватый свет - таким выглядит Марс на земном небе.
Батлер и Торнссон стояли, подняв головы, и смотрели на этот свет. Он, скорее всего, пробивался не с поверхности - до нее было слишком далеко, да и не бывало такой окраски у марсианских сумерек. Сквозь толстые подошвы ботинок они вдруг ощутили вибрацию, похожую то ли на отзвук далекого землетрясения, то ли на работу какого-то механизма. И почти в тот же миг красная точка начала увеличиваться, расползаться и превратилась в красные треугольники. Они медленно потекли вниз по всем четырем граням, увеличиваясь в размерах. Казалось, что стены пирамиды окрашиваются кровью. Движение треугольников было не равномерным, а пульсирующим - в такт то стихавшей, то усиливавшейся вибрации. Словно где-то в еще более глубоких глубинах ожило и забилось чье-то огромное сердце.
Сердце бога войны…
Вокруг не происходило никакого движения. Ничего не рушилось, не оборачивалось провалами, и грани пирамиды, кажется, не собирались сдвигаться, как в новелле Эдгара По, или растекаться раскаленной лавой. Красные треугольники были еще очень высоко и не казались чем-то угрожающим. Однако Батлер, не сводя с них взгляда, сделал шаг назад, в короткий тоннель.
Торнссон повернулся к нему:
- Думаешь, это реакция на наше появление?
- Не знаю, - ответил ареолог. - Во всяком случае, все эти эффекты начались именно после нашего появ… Смотри! - он вскинул руку, показывая куда-то в пространство пирамиды.
Красные треугольники исчезли, так же как и находившаяся напротив тоннеля одна из наклонных граней пирамиды. Там уже ничего не сверкало и не переливалось перламутровыми отблесками - там дышала темнота. Именно дышала, шевелилась, колыхалась подобно дыму, готовому вот-вот прорвать невидимую пленку и заполнить все пространство. Так продолжалось три-четыре секунды, не более, а потом, в один-единственный неуловимый миг, этот дым исчез. Темнота превратилась в огромный экран, на котором демонстрировалось отчетливое объемное цветное изображение. Только, в отличие от кинотеатров с их мощными звуковыми системами, звуки здесь заменяла все возраставшая вибрация.
Перед астронавтами распростерлось густо-синее небо. Оно еще было подсвечено невидимым солнцем, но уже проклюнулись в нем бледные звезды. И висел в вышине слегка ущербный неяркий диск - не Фобос и не Деймос, а земная Луна - земная Луна! - с такими привычными и легко узнаваемыми темными пятнами. Непонятно было, раннее ли это утро или вечерние сумерки, но астронавты не задумывались над этим, во все глаза глядя на возникшее перед ними удивительное видение. Камера неведомого оператора находилась на каком-то возвышении, внизу застыло море зелени, горизонт был очерчен округлыми темными силуэтами гор, и вздымалась над зеленью ступенчатая пирамида, а дальше возвышалась еще одна.
Алексу Батлеру доводилось бывать и в Гизе, и в Стоунхендже, и в древнем уральском городе Аркаиме, и в грандиозном буддийском комплексе Борободур на острове Ява. Еще студентом он, благодаря давнему приятелю матери (а может быть, и не просто приятелю), в летние месяцы работал в одной из телекомпаний Трентона, принимая самое активное участие в создании цикла передач "Сто чудес света". Это позволяло ему путешествовать за чужой счет, за деньги телебоссов, потому что за свой счет он в те годы вряд ли уехал бы дальше канадской границы. Именно тогда повидал он и странные каменные шары, разбросанные в джунглях Коста-Рики, и - с вертолета - грандиозные рисунки на плато Наска… Удалось ему побывать и в Теотиуакане. И сейчас он просто не мог не узнать величественную пирамиду Луны, на сорок с лишним метров вознесшуюся над землей. Хотя выглядела она на этом экране как-то не так…