- Спасибо, что позаботились о полиции, - забрав его, вежливо сказал Келли.
И услышал в ответ, уже направляясь к выходу:
- Это наша обязанность, мистер Келли.
Вероятно, полицейский участок находился неподалеку от больницы, поскольку блюстители порядка пришли пешком. Молодой остался, чтобы выяснить у врачей, когда можно будет рассчитывать на показания потерпевшей, а второй, рыжеусый констебль лет тридцати, с мощной фигурой регбиста, предложил Келли вместе проехать в участок и там все подробно рассказать.
Да, совсем не таким, как хотелось бы Келли, выходило у него это утро седьмого июля. Видать, действительно есть резон в утверждении о том, что понедельник - день тяжелый…
Впрочем, комната, в которую констебль привел Келли, показалась тому вполне сносной, несмотря на оконные решетки. Там было тепло и сухо, и главное - на стене рядом с высоким массивным сейфом висел вымпел с сине-белой эмблемой клуба "Бирмингем": футбольный мяч с водруженным на него такого же размера глобусом, перевитые ленточкой.
Констебль, покашливая в усы, изучил документы Келли и, забрав их, куда-то удалился. А потом отстучал на машинке весь его рассказ, то и дело отрывая от клавиш покрытые рыжими волосками массивные пальцы и уточняя детали. И попутно задавая такие вопросы, которые Келли никогда бы не пришли в голову. В отличие от больничной мумии, констебль, кажется, не записывал его с ходу в преступники, а если даже и имел подозрения, то не показывал виду. Хотя как можно считать преступником человека, по собственной воле доставившего свою жертву в больницу… Да еще и дождавшегося появления полиции.
- И что вы думаете по этому поводу, констебль? - спросил Келли, прочитав собственные показания.
Констебль повел широкими плечами, потер шею:
- Какие-то выводы делать рановато. Есть тут у нас местные… друиды… - последнее слово прозвучало, как ругательство.
- Что-то типа сатанистов? - осторожно поинтересовался Келли.
- Вот-вот, типа… - покивал констебль. - Съездим на место происшествия, посмотрим. - Он глянул в окно. - Хотя дождь - какие там следы… Будем надеяться, что она придет в сознание и расскажет. Если вспомнит. Могли ведь так накачать… или сама накачалась… И сколько она там пролежала?..
- Вот! - сообразил наконец Келли. - Когда я ее нашел, волосы у нее были сухие.
Констебль подался вперед, и стул под ним страдальчески скрипнул.
- Вы уверены?
- Точно! - возбужденно подтвердил Келли. - Ну, то есть, дождь на них лил, но они еще не успели промокнуть. Кожа мокрая, лицо мокрое, а волосы - нет. До меня только сейчас дошло, я все никак не мог понять… Что-то не увязывалось…
Констебль откинулся на спинку вновь обреченно заскрипевшего стула и сцепил руки на животе.
- Плохо, - сказал он. - Вы там, часом, вертолет какой-нибудь не заметили?
- Нет. Ничего там не было, и никого. Ни единой живой души.
- Плохо, - повторил констебль и, поворошив пальцем усы, остро взглянул на Келли: - А вы трогали?
Келли почувствовал, что краснеет - щекам стало жарко.
- Что… трогал? - с запинкой выговорил он.
- Волосы ее трогали?
- А… Э… Нет, не трогал… Но видно было, понимаете?
- Могли и ошибиться.
Констебль навалился грудью на стол и, четко выговаривая слова, повторил:
- Могли и ошибиться.
Келли промолчал. В конце концов, не его это дело. Он доставил пострадавшую в больницу - вот что самое главное. А в причинах пусть разбирается полиция, мясистые констебли с сержантами. Пусть выясняют, им за это деньги платят. А ему никто и спасибо не сказал.
- И кожа у нее была теплая, - неожиданно для самого себя чуть ли не с вызовом заявил он. - А кожу я трогал. И очень даже трогал, - когда блондинку эту на плащ укладывал.
- Жар, - тут же нашелся констебль.
- А вспышка?
- Атмосферное электричество. Или какие-нибудь световые эффекты.
- Возможно, - уже без эмоций согласился Келли. - У вас больше нет ко мне вопросов? Я свободен?
- Еще несколько минут - и можете заниматься своими делами, мистер Келли.
"Проверяют мою личность", - подумал Дэн.
- Координаты ваши у нас есть, - продолжал констебль, - так что если возникнет необходимость… Еще побудете у нас, в Солсбери, или сразу домой?
- Домой, наверное. Сегодня меня к вашим мегалитам как-то больше не тянет…
- А меня вообще к ним никогда не тянет, - сообщил констебль, придвигая к себе лежавшие на столе папки. - Мало ли где каких камней понатыкано. Да хоть и в Эйвбери. Или в Вудхендже - тут же, у нас, в Уилтшире. Так в Эйвбери и Вудхендж не едут, а сюда… - Он взглянул на Келли: - Ехать ночью, в дождь, бог знает откуда… Специально ехать, именно ради этих камней. - Он помотал головой. - Нет, не понимаю…
- У каждого свои увлечения, - сдержанно заметил Келли. - Люди по полмира пролетают-проезжают, чтобы на пирамиды посмотреть. Или на Парфенон.
- Так то пирамиды! А у нас тут ни то ни сё - куча булыжников. Кто-то когда-то дурью маялся, чтобы через тысячу лет голову ломали: что это да зачем… Хотя согласен с вами: у каждого свои увлечения. Чтобы жить было интереснее.
Дверь открылась, и на пороге возник его молодой напарник, уже без плаща.
- Давай, Рон, заходи, рассказывай. Ты возвращался через Лутон или через Брайтон? Делал крюк за сигаретами?
Как выяснилось из последовавшего за этими вопросами пространного ответа, молодой бобби с простодушно-хитроватым лицом потомка йоменов вовсе не делал крюк через Лутон или Брайтон. И через Лондон тоже не делал, а все это время проторчал в больнице, ожидая, что поведают ему медицинские работники о состоянии потерпевшей. Дождаться-то он дождался, но ничего обнадеживающего не услышал. Женщина продолжала оставаться без сознания, и ни о каких расспросах, само собой разумеется, не могло быть и речи. Что же касается обстоятельств, волею которых потерпевшая оказалась в Стоунхендже, то можно было выдвинуть сразу несколько версий…
Тут зазвонил телефон, заставив его прервать монолог, и рыжеусый поднял трубку. Он слушал и кивал, и глядел на Келли - и тот понял, что речь идет именно о нем.
Так и оказалось.
- Ну что, мистер Келли, - сказал рыжеусый, вернув телефонную трубку на место. - Не смею вас больше задерживать.
Он встал, обогнул стол и подошел к Дэну, тоже поднявшемуся со стула. Одернул свой слегка помятый мундир:
- Спасибо, мистер Келли. Кто-нибудь на вашем месте мог бы просто потихонечку смыться оттуда, правильно? Чтобы без лишних забот. А вы не смылись. Поэтому - спасибо. Мы уж тут разберемся, не сомневайтесь. А нужно будет - свяжемся с вами. Найдем. Рон, проводи.
Дэн Келли молча кивнул констеблю и, скользнув взглядом по прищурившемуся молодому пинкертону, направился к двери. И, уже открыв ее, услышал вдогонку:
- А насчет камней, может, вы и правы, мистер Келли. Может, в них и взаправду что-то есть…
3
Утреннее небо по-прежнему было выкрашено в сплошной серый цвет, и отражалось в таких же серых пятнах многочисленных луж, но дождь прекратился. Часы показывали начало одиннадцатого, однако Дэн Келли все никак не мог покинуть этот пропитанный духом старины городок и отправиться назад, в Уолсолл. Избавившись от общества полицейских, он поехал в центр, позавтракал в немноголюдном кафе, а потом оставил автомобиль на стоянке и устроил себе экскурсию. Бродил по нешироким улицам, разглядывая крепкие мрачноватые дома времен Средневековья, со всех сторон изучил местные достопримечательности: готический собор тринадцатого века, дворец епископа - ровесник собора, торговый павильон "Рыночный крест". Заглянул в два-три магазина, оценил ассортимент сувенирных и антикварных подвальчиков.
Никаких дел у него в Солсбери не было, еще раз посещать Стоунхендж после случившегося ему абсолютно не хотелось, - но и сесть за руль и как ни в чем не бывало пуститься в обратный путь он почему-то не решался. Обнаженная молодая женщина, лежавшая среди камней, не шла у него из головы. И волосы у женщины были все-таки сухими - словно ее только что оставили там. Оставили - и исчезли. Испарились. Или это действовали невидимки? Уэллсовский Гриффин с компанией таких же, как он… Но почему именно в Стоунхендже? Почему не на обочине, не в кустарнике? Вообще - почему?
Тут ощущался странный, тревожащий запах тайны…
Не обращая больше внимания на красоты архитектуры и прохожих, Келли выбросил в урну недокуренную сигарету и быстрым шагом направился к автостоянке. Словно вдруг понял, что куда-то опаздывает.
…Но, как оказалось, спешил он совершенно напрасно. Все та же мумия-медсестра уже без былой неприязни сказала ему, что ничего не изменилось и перспективы весьма туманны. Если улучшение и будет, то уж никак не сегодня. И вряд ли завтра.
Келли записал номер телефона и, почему-то ощущая себя мухой, запутавшейся в паутине, покинул больницу.
Его "воксхолл" стоял наискосок от больничных ворот, на другой стороне улицы. В капот автомобиля упирался своим тылом какой-то долговязый субъект в коротком, выше колен, кремового цвета плаще. У субъекта были длинные темные волосы, своей прической он копировал то ли лучшего бомбардира "Манчестер Юнайтед" Джорджа Беста, то ли каждого из "битлов", а на плече его висела на ремне небольшая черная сумка. Почему он выбрал в качестве подпорки именно автомобиль Келли, было непонятно, потому что рядом стоял "рено", - ничуть не хуже "воксхолла", - а за газоном, под деревьями с мокрой листвой, поджидала всех усталых и дряхлых совершенно свободная скамейка. Правда, на дряхлого субъект отнюдь не походил - на вид ему было не больше сорока.