Я засмеялся и выплеснул пиво в раковину: герой понимающий и шанс дающий, не по душевной потребности, а потому что друг рядом лучше, чем враг. Холодно расчетливый и циничный: любил, оберегал, заботился, а когда задачу выполнили, повернулся и ушел, ни одной мышцей не дрогнув;… - усмехнулся и отправился к кораблю - работать, решать задачи.
ГЛАВА 34 ХЕПИЭНД
Чтобы прийти к святости, нужно оттолкнуться
от противного, испачкаться, иначе святость
будет чистой воды ханжеством. Не оценишь сладкого,
не зная вкуса горького.
Философское о жизни
Люди внушаемы, еще хуже, самовнушаемы.
Достаточно запустить механизм,
остальное сами сделаем.
Сказал: "Жизнь прожита зря", -
и впервые себе не соврал;
добавил: "Смерть пришла" - лег и умер.
С грустью о личном
Лучшие Боги получаются из смертных
Мимоходом
Жизнь на Меларусе успокоилась, устаканилась и вошла в обыденную рабочую колею, а вот меня последние события из этой же колеи безжалостно выбросили. Отлет Маши поначалу принес облегчение и освобождение: агрессивно назойливо девушка стремилась всегда быть рядом, а отправил в объятия законного мужа, и опустело-осиротело пространство под правым локтем.
Галя-Галчонок сдружилась с Федором, и "зеленые человечки", боготворящие бородатого гиганта мгновенно прониклись любовью и доверием к "блондинке Барби". Федор и Галя практически не расставались, руководя и направляя жизнедеятельность фактории.
Мой экипаж между делами налаживал контакты с разноцветноликими аборигенами. Полетали-прокатились на их корабле, который ускоряясь, будто многократно "выстреливал" сам себя из рогатки. Выпросили и установили на "Надежде" пушку-луч, которой "зеленые человечки" однажды ловко испарили медборт "Онтарио".
Возражая против подарка, протестно наливался бордовым и красным - цветами злости - "Третий", но девчушки "Четвертая" и "Пятая", оказавшиеся племянницей и дочерью "Наипервейшего", торопливо вложили в мою руку четырехпалые ладошки. Я, как и при первом знакомстве, прикрыл их второй рукой, тепло подул на розовые пальчики, треугольные лица мгновенно налились матовым бело-розовым согласием, и вопрос решился положительно. Благо, наши контактеры-переводчики совершенно адаптировались к языку аборигенов, и мы общались без затруднений.
Китайцы возились в Чайна-Тауне, и со свойственным этому народу непринужденным терпением ждали разрешения на возвращение к родным пенатам. Предвкушая невиданные прибыли, передвигались вприпрыжку и подозрительно, хотя и почтительно, косили узкими от природы глазами.
Сушили и перетирали в "лечебный" порошок зверо-рыбо-ящеров. Из шкуры убитого на водопаде питона соорудили чучело дракона. Вместо испорченной выстрелами, подставили шишковато-рогатую голову монстра из озера. Планировали смонтировать крылья, но пока не могли отыскать подходящего материала. Из человеколюбия и в целях укрепления дружбы между народами я раскопал в дальнем складе-кластере транспорта "Надежда" старенький белокрылый дельтаплан и торжественно вручил бригадиру браконьеров:
- Не забудьте пригласить на испытательный полет вашего Бога.
Лю-Синь, сжимая мою ладонь и беспрерывно кланяясь, суетливо протянул чашку чая; старательно скрывал безудержную радость и лепетал загадочную чушь о жрецах-проводниках, доносящих людям волю Драконов.
- Твердо и последовательно идущих путем Дракона меньшинство, - резюмируя свой лепет, Лю Синь заговорил размеренно и торжественно. - Людям свойственно отвлекаться на суетное-второстепенное, но поднявшиеся однажды уже не хотят возвращаться вниз. - Китаец закатил глаза под веки и стал похож на слепого. - Отсутствуя здесь, качался в нирване и сверху видел Мир и скользящие тени от крыльев Драконов.
- Приглашение не по адресу, - вежливо, но твердо попытался я закруглить теологические изыски китайского браконьера, вежливо отхлебнул и поставил чашку на столик с рисованными разноцветными драконами. - Религия - большая часть общественного мировоззрения, но Бога знаем опосредовано, через проводников его идей и воли. Жрецы наступательны, а иногда и агрессивны, - не имею в виду присутствующих - по ним и судим о руке направляющей.
У каждого Филатки свои заморочки. "Мы с Богом не верим в существование друг друга" - эта шутливая максима до сих пор меня устраивала. Глянул вперед и торопливо скрылся в вагончике-модуле от выжидательно молящего взгляда Кольки-стажера. Забросив дела, Колька бродил по фактории в компании пса Тобика и поэтически тосковал о "томящейся в американском плену" Джуди Нигерскиллер. Красотка, не подозревая о планах нашего стажера, "ставила на уши" американскую базу.
Морские пехотинцы днями возились в ограде форта, пытаясь вернуть в вертикальное положение грузовой транспорт "Клондайк", замечательно уроненный Сашкой Буратино и Николаем-химиком. "Клондайк" кренился вправо и влево на мягком грунте, будто уклонялся от погружения в космические глубины.
Вечерами вояки наливались пивом и вискарем. Злобно ругали чернокожего сержанта Чарли Бергстрема, который заперся в вагончике-модуле с Джуди Нигерскиллер двое суток назад, и все еще был жив и активен. В ожидании смерти Чарли морпехи "рыхлили копытами песок и обдирали рогами кору с деревьев" - сходились в организованных спортивных поединках и стихийных кровавых побоищах. Доказывали свое право быть первыми в очередь на смерть от сексуального истощения в объятиях неутомимой красотки.
Колька-стажер строил планы вылазки. Парень старался чаще попадаться мне на глаза, надеясь, героически поучаствовать в следующем штурме недружественного форта:
- Принцессу из рук не выпущу, как некоторые, - мечтательно закатывал глаза Колька, не замечая скептических взглядов Сашки-механика и Гришки Отрепьева.
- Спасать или не спасать принцессу, решать не тебе, - вздохнул Сашка. - Я бы тоже сейчас на Вуди-Руди к девушке, с внимательным взглядом теплых серых глаз, но… на работе мы.
- Производственная дисциплина, - не замедлил с приколом Гришка. - Командир, китайцы дракона твоим именем назвали и регулярно совершают перед сушенным животным обряды, похожие на просьбы о благословении.
- Дракон Серега - это не слабо. Есть повод гордиться?
- Скорее, насторожиться. Для полноты картины животина должна обрести душу, а последняя уже почти тридцать лет бременит хорошо физически развитое, большое тело, которое может не захотеть расставаться в силу привычки…
- Желтолицые парни настойчивые - за это их уважаю, - если собрались решить задачу, то не стесняются в выборе оружия, и не беспокоятся, что оно окажется слишком тяжелым и разрушительным. Спокойно поднимают таран и бросаются на врага, не разбирая, действительно ли под удар попал враг или неправильно разобравшийся в обстановке друг. В войне стремятся к победе, и достигают любым путем.
- Сложная заморочка у сыновей Поднебесной, вроде бы надо удачи пожелать, но не к месту, как бы, - шутливо продолжил мой спич Гришка Отрепьев, и закончил серьезно. - Парни в стремлении к цели хороши, но пока у них не было против нас шанса.
- Нет, Гриша, пока у них не было против нас достойной задачи.
- Все так серьезно? - Сашка Буратино толкнул в плечо Кольку-стажера. - Думай, аналитик.
Более чем Гришку и Сашку, поведение китайцев, сооружающих себе Бога, должно бы напрягать меня, но странная апатия тормозила, останавливала. Все замечал, но молчал до времени, - не только наблюдательный, но и хитрый, - давал человечку шанс на исправление, потому что еще и мудрый, и добрый до безобразия, - и снисходительно относился к человеческим слабостям.
Очень возможно, тайконавты и время назначили, а день рождения - это, по-определению, грустный праздник даже если именинник Бог. Я лежал, смотрел и шутил, когда китайские браконьеры быстро, но не суетливо погрузили размякшее тело в ракетоплан, и Лю Синь, обязанный мне жизнью, чтобы не мучить понапрасну, убил точным ударом блестящего молоточка в висок.
У меня такое ощущение, что судьба оставляет уходящему некоторое время, чтобы посмеяться над остающимися; многие из живых догадываются об усмешке судьбы и торопят родственников - поскорее закопать, но так у нас. Китайцы менее расточительны, и всякая белковая материя используется на сто процентов для изготовления укрепляющих оздоравливающих порошков, микстур и таблеток. Тем более, не могли желтолицые допустить нерационального использования тела Бога-Дракона, которым, очевидно, всерьез считали.
Уже к вечеру над китайским Чайна-Тауном при слабом ветерке парил, размахнув крылья моего дельтаплана, громадный дракон. В соответствии с культурными традициями, стремлением к яркому, чистому, светлому, дети поднебесной раскрасили темно-зеленную кожу рептилии в желтый, красный, голубой, белый цвета. Вместо глаз вставили блестящие стекляшки рубинового цвета.
Я не умер, только воплотился в китайского Бога-Дракона на планете Меларус. Кружил "на своих крыльях" над Чайна-Тауном, смотрел, думал. "Отсутствуя внизу, качался в нирване и сверху видел Мир и скользящие тени от крыльев Дракона."
Видел, как суетливо допытывались Сашка Буратино и Гришка Отрепьев, куда девался их командир. Китайцы разводили желтые ладошки "Моя твоя не понимает", и только в краешке узких черных глаз мерцала хитрая восточная усмешка.