Всегда предпочитаю общение равного с равным. С художником говорю, как художник; с космонавтом, как космонавт; с депутатом, как спикер…. шутка; с ворами - "ботаю по фене". Теперь требовалось заставить конструктивно думать обремененного апломбом, заскоками и амбициями "остепененного ботана".
Всякое слово против у "юных" докторов наук традиционно считается покушением на основы и беспощадно подавляется в зародыше. Откуда такая боязнь оппозиции? Может быть, от неуверенности в себе? Пришлось думать лишнюю минуту.
Населяющие Меларус не достигшие тридцатилетнего возраста ученые люди: кандидаты, доктора наук и академики, никогда не отказывались выслушать и оспорить чужое мнение, благо (или беда), имели любимое свое.
Постороннего "носителя мнения" ревниво отслеживали, внимательно выслушивали и беспощадно "расстреливали" убедительными аргументами, неопровержимыми доводами и умозрительными фактами, зачастую в ущерб делу. Идеи таким ребятам приходилось подавать осторожно, чтобы не заподозрили покушение на их ученое реноме.
- Женек, я правильно понял, что монстры сожрали в озере все живое и теперь голодны, как крысы в бочке?
- На голый крючок схватят, - схохмил Сашка Буратино.
- Биолога наживим, - отметился подначивающим баском Федор. - Чтоб в будущем семь раз отмерял, а потом начинал мерить вновь.
- Голодные крысы в бочке начинают жрать друг друга, - примирительно вмешался я. - Вот, если бы кто-то придумал, как натравить зверей друг на друга.
- Интересная и своевременная мысль. Надо спровоцировать каннибализм, - Евгений-Женек, найдя решение, радостно прыгал, суетился и дергал китайцев за рукава. - Доставай гранатомет.
Лю Синь торопливо отдавал подчиненным команды. Потеряв терпение, бросился к экраноплану сам и вернулся с толстомордой бронебойной базукой. Эффект от выстрела превзошел ожидания. Бьющаяся в агонии полуторатонная туша монстра и смешивающаяся с водой кровь привели стадо в неистовство. Клыки и зубы чудищ разили направо и налево. Все сражались против всех. Водная гладь там и здесь взрывалась вылетающими черными телами, с вцепившимися в нее двумя-тремя собратьями. В этой сваре не было друзей и союзников. Каждый рвал и стремился сожрать каждого.
Взбудораженная поверхность озера покрывалась сбитой в островки и "шапки" розовой пеной, расплывающейся в стороны от кипящего центра событий. Непрекращающийся рев и предсмертные вопли животных резали слух жуткой обреченностью и выворачивающей душу тоскливостью.
Я тронул возбужденно вздрагивающее плечо Лю Синя, глазами указал на катер-глиссер и на звериное побоище. Парень недоуменно огляделся, потом спохватился; закричал отрывисто и пронзительно визгливым голосом, побуждая команду браконьеров к действию.
Китайцы работали слаженно. Крюками и веревками подхватывали ослабевших израненных животных, торопливо буксировали на мелководье и отправлялись за следующим. Меньше чем за час девятнадцать темно-зеленых туш зверо-рыбо-ящеров громоздились вдоль береговой черты.
- Как памятники твоей высоко научной деятельности, - Федор подтолкнул кулаком в плечо биолога Евгения-Женька. - Устыдись и скажи спасибо браконьерам из поднебесной; а потом обеспечь озеро нормальной живностью.
- Рыба - быстро воспроизводящийся ресурс, - оправдываясь, пообещал биолог, - не пройдет и полгода….
Катер-глиссер, тем временем, кружил вокруг последнего оставшегося хищника. В каждом стаде находится выдающаяся размерами и умом особь - закон, мать ее, природы - и сейчас "дети природы и Поднебесной" пытались захомутать и обезвредить не потерявшего силу и агрессивность зверя.
Попытки заарканить осложнялись стремлением монстра атаковать. Браконьерам приходилось бросать концы веревок и удирать, отталкивая темную тушу баграми. Катер-глиссер делал круг по чистой воде и вновь шел на сближение. Лю Синь, плотно упираясь ногами в баковый настил, готовился забросить на монстра очередную петлю.
- Сказка про белого бычка, - прокомментировал Сашка Буратино. - До морковкина заговенья не захомутают.
Механик оглянулся на меня, и двинул вниз собачку предохранителя на бластере. Мы быстро пошли по мелководью к месту схватки. По счастью, песчаное дно озера и не большая глубина позволяли двигаться свободно.
Сашка выстрелил в голову животного, мой заряд вырвал гребень у затылка зверо-ящера. Петля, брошенного Лю Синем аркана охватила толстую шею, но туша уже выметнулась вверх и обрушилась на нос катера. "Охотники на монстров" закувыркались, разлетаясь в разные стороны от неожиданного ускорения. Катер-глиссер, переворачиваясь, обрушился на зверюгу и рубанул между налитыми кровью глазами воздушным винтом. Чудище взбивало кровавую пену и крутилось в агонии, наматывая на себя аркан, другой конец которого захлестнул Лю Синя и быстро подтягивал бригадира браконьеров под слепые удары мощных лап.
Я выстрелил "навскидку" раз и другой, перебил дергающуюся веревку, схватил Лю Синя за ворот и потащил к берегу, краем глаза отмечая, как Сашка Буратино добивает чудище выстрелами в голову.
- Ничего так: нервно, зрелищно, красиво; вошли в раж, поймали кураж, - подвел итог Федор, потянулся и добавил. - Утро прошло нескучно.
- Множество смертельно опасных событий происходит в единицу времени, - я философски поддержал тему, - и только удача иногда мешает стать участником.
Браконьеры торопливо разделывали туши, вонзали ножи в шеи агонизирующих чудищ, кровь пропитывала песчаный берег. Сашка Буратино торопливо отвернулся:
- Все остальное более отвратительно, чем интересно, - тронул за плечо биолога Евгения-Женька и добавил. - Эстетически окрашенное зрелище битвы плавно переросло в банальный забой.
Я отвернулся и закрыл ладонью рот, сдерживая приступ смеха. С кем поведешься, от того и наберешься. Сашка Буратино следом за мной решил с местными интеллектуалами разговаривать на одном языке.
ГЛАВА 32 У ВОДОПАДА
Однажды услышавший музыку в своей душе,
уже не сможет отказаться слушать
и играть ее вновь и вновь. Иногда мелодия
будет звучать громче, порой почти затихать,
порождая тревожную неудовлетворенность, грусть
и даже зависть к тем, кто продолжает звучать.
Тихое о личном
- Сильва ты меня не любишь. Сильва, ты меня погубишь, - сами собой напелись строчки из оперетки.
Шагнул на полянку перед водопадом и понял, что не хочу возвращаться. Подставляя лицо под пенящиеся струи, широко расставив руки, вытягивалась и качалась на носках Машенька. Удивился цвету бело-розовой кожи. Кареглазая брюнетка под одеждой оказалась "рыжиком" - мой любимый цвет, - и множество родинок-веснушек по телу. Глаз не отвести.
В делах и заботах думать забыл об экипаже погибшего медборта "Онтарио" и его командире, зато сейчас открылись и задышали все чувственные центры, с радостью отметил на груди девушки ниточки голубых и розовых бус…. и грудки-яблочки заметил и вспомнил, как оттопыривали и вздрагивали под голубой тканью комбеза первого пилота.
Совершенно перестал жалеть о ниоткуда появившемся желании прогуляться после охоты на монстров вокруг озера. Сашка Буратино помогал китайцам грузить туши зверо-рыбо-ящеров в экранолет, собираясь обратным рейсом привезти китайский фелексин. Начальник фактории Федор, предупреждая появление в округе новых монстров, отчитывал "переученного" биолога Евгения-Женька. Только я не у дел, окликнул Федора:
- Прогуляюсь, начал забывать, как пешком ходят.
- Загляни на водопад, искупайся, - Федор радостно потянулся. - Горячие камни, и гейзер - чудо природы - естественное джакузи. Чудищ отловили, теперь там безопасно.
Дорога вокруг озера между смешанным лиственно-хвойным леском и чистым берегом неплохо укатана и утоптана. Впереди над деревьями возвышалось небольшое плоскогорье и доносился шум стекающего в озеро водопадика.
Местное светило Калес, прогревая влажную атмосферу, будто развесило под каждым облачком сумеречное марево, приглушающее свет. Непрозрачный теплый воздух снижал и растворял резкие звуки до мягкой нечеткости.
Я подбирал плоские камешки и пускал "блинчиками" по воде: раз, два, три, четыре… бульк, - с детства так не развлекался. Скайп в мочке уха голосом любимой певицы спел о желтых ботинках, которые "шагают быстро по асфальту", и Гришка Отрепьев нарочито обыденным голосом сказал:
- Я нашел "трояна" в корабле.
- Не томи.
- Программа в главном компьютере, как ты предупреждал, можешь радоваться своей проницательности.
- Не нарывайся на взаимную похваляшку. Почему раньше найти не мог?
- Включается редко, показывает только местоположение.
- Так они обнаружили Вуди-Руди, а теперь отыщут утраченную дорогу к Меларусу, - размыслил я вслух. - Не удаляй. Америкосы знают, где нас искать, теперь не потеряемся. Отследи рейдер "Техас" и начинай готовить встречу.
- Минуту, - Гришка выдержал паузу. - В судовой роли рейдера "Техас" на первой строчке адмирал Джон Смит, благоверный знакомой тебе Машеньки.
- Вернем мужу его лучшую из половин. Институт брака для меня святое.
- По-моему, ты сам себе давно не свят, - неожиданно грустно возразил Гришка.
Забота Отрепьева о моей морали-нравственности начала "доставать". Самое неприятное, я чувствую и знаю его правоту: и штурман-стрелок Гришка Отрепьев, и механик Сашка Буратино, каждый в своей ипостаси - "благородного героя" и "реального пацана" - честнее и совестливее меня, склонного к компромиссам, умолчаниям и самодурству, но до сего дня мое поведение нареканий не вызывало. Или товарищи становятся лучше, или я хуже, или гонка за феликсином экипаж разобщила?