Он носом почувствовал, что Фолкэндер придвинулся ближе.
- Работать с вами - честь для меня, доктор Силвест, - сказал голос почти почтительно. - Я уверен, что мне удастся восстановить многое из того, что она разрушила, было бы только время.
- Она дала вам час, - ответил ему Силвест. Собственный голос звучал для него незнакомо. Слишком много времени прошло с тех пор, как он разговаривал с кем-нибудь, а не мычал что-то во сне. - А что можно сделать за час?
Он слышал, как Фолкэндер роется в своих инструментах
- В крайнем случае, немного улучшить зрение, - он разделял слова хмыканьем. - Конечно, я сделаю больше, если вы не будете мне мешать. Я ведь не могу обещать, что операция будет вам приятна.
- Я верю, что вы постараетесь.
Чужие пальцы скользнули по его глазам, слегка нажимая на них.
- Я всегда восхищался вашим отцом, знаете ли, - еще одно хмыканье, почему-то напомнившее Силвесту о павлинах Жанекина. - Всем известно, что эти глаза сделал вам он.
- Его бета-модель, - поправил Силвест.
- Конечно, конечно… - Силвесту казалось, что он видит, как Фолкэндер старается поддержать свое дырявое достоинство. - Не альфа - ведь та запись, как известно, исчезла за годы до того.
- Я продал ее Трюкачам, - глухо сказал Силвест. После долгих лет умолчания истина выскочила у него изо рта, подобно крошечному кислому семечку.
Фолкэндер издал странный трахейный звук, который, как решил Силвест, мог быть чем-то вроде хмыканья.
- Конечно, конечно… Знаете, я прямо удивляюсь, что вас до сих пор еще никто в этом не обвинил. Нет, каков все же пресловутый человеческий цинизм! - резкий воющий звук заполнил комнату. За ним последовала рвущая нервы вибрация. - Думаю, вам придется навсегда распроститься с цветным зрением. Монохромное изображение будет, пожалуй, самым лучшим из того, что у меня может получиться.
Хоури решила, что, возможно, ее хватит на то, чтобы перевести дух, собраться с мыслями, а потом прислушаться - не слышно ли дыхание этого существа, захватившего место в ее голове. Однако Мадемуазель еще не закончила речь.
- Я уверена, что Похититель Солнц уже делал аналогичную попытку, - говорила она. - Я имею в виду твоего предшественника, разумеется.
- Вы хотите сказать, что "заяц" пытался проникнуть в голову Нагорного?
- Именно так. Только в случае с Нагорным не было гончих "псов", на которых можно было бы прокатиться. Похитителю Солнц пришлось прибегнуть к более грубому способу.
- Достаточно грубому, чтобы свести Нагорного с ума?
- Похоже на то, - качнула головой ее компаньонка. - Вполне возможно, что Похититель Солнц всего лишь попытался навязать ему свою волю. Он решил сделать из Нагорного свою марионетку. Вероятно, он проникал через подсознание во время занятий в Оружейной.
- А теперь скажите точно, как обстоят мои дела?
- Пока еще - ничего себе. У него было слишком мало "псов", так что причинить тебе большой ущерб он не сумел.
- Что случилось с "псами"?
- Мне, разумеется, пришлось их вскрыть, чтобы узнать, что в них было. Но, сделав это, я подставилась Похитителю Солнц. Правда, "псы" в известной степени ослабили его и ограничили его возможности, поэтому его атака на меня была очень грубой. Мне повезло, так как иначе я не успела бы собрать свои средства защиты. Его не так уж трудно было отбить, но ведь и я имела дело со сравнительно малой его частью.
- Значит, мне ничто не грозит?
- Ну, не совсем так. Мне удалось выгнать его из того имплантата, в котором я нахожусь сейчас. К сожалению, моя защита не распространяется на другие имплантаты, в том числе и на те, которые вживлены самой Вольевой.
- Следовательно, он все еще в моей голове?
- Он мог бы обойтись даже без "псов", - сказала Мадемуазель. - Он мог войти в имплантаты, установленные Вольевой, сразу же, как только она впервые привела тебя в Оружейную. Но ясное дело, "псы" оказались самым удобным путем. Если бы он не попытался напасть на меня через них, я бы, возможно, не ощутила его присутствия в других имплантатах.
- Мне тоже так кажется.
- Отлично. Значит, мои действия оказались эффективными. Помнишь, как ловко я приняла меры, помешавшие Вольевой привить тебе чувство лояльности?
- Да, - мрачно ответила Хоури, которой вовсе не казалось, что те меры сработали так быстро и хорошо, как то казалось Мадемуазель.
- Ну, так эти действия очень похожи на те. Единственная разница между ними состоит в том, что я сейчас выставляю барьеры против тех областей мозга, которые Похититель Солнц уже занял. Последние два года мы ведем сражения… - она помолчала, а затем, видимо, под влиянием своего рода эйфории, добавила. - Я думаю, это можно назвать холодной войной.
- Недаром же я лежу в холоде…
- И медленной, - продолжала Мадемуазель. - Холод лишал нас энергии, которую иначе мы бы направили на другое. И конечно, нам приходилось действовать осторожно, чтобы не поранить тебя. Если бы мы тебя повредили, то ты потеряла бы ценность и для меня, и для Похитителя Солнц.
Хоури же подумала о том, почему собственно этот их разговор стал вообще возможен:
- Но теперь, когда я согрелась…
- Ты все правильно поняла. Наша кампания заметно интенсифицируется после этого подогрева. Я думаю, возможно, Вольева что-то заметила. Заброшенный ею невод, вероятно, ловит твои мысли прямо сейчас. Вполне возможно, что ей уже известна та война, которую мы ведем с Похитителем Солнц. Я бы предпочла затаиться, но тогда Похититель Солнц использует это время для того, чтобы разрушить мою систему контрмер.
- Но вы могли бы заставить его перейти к защите…
- Думаю, могла бы. Но на тот случай, если мне не удастся заставить его отступить, я хотела, чтобы ты знала, что происходит.
Это было, пожалуй, разумно. Лучше знать, что Похититель Солнц проник в ее мозг, чем считать, что у нее все чисто.
- И еще я хочу предупредить тебя. Основная часть этого существа находится в пределах Оружейной. Я не сомневаюсь, что он постарается завладеть тобой полностью или частично, как только наступит подходящий момент.
- Ты хочешь сказать, что это может произойти даже в следующий раз, когда я окажусь в Оружейной?
- Должна признать, что выбор у него весьма ограничен, - сказала Мадемуазель, - но я подумала, что тебе лучше представлять ситуацию во всей ее сложности.
Хоури решила, что она еще очень далека от этого, хотя все, что говорит призрак, - в общем, верно. Лучше быть предупрежденной об опасности, нежели не иметь о ней представления.
- Знаете, - сказала она, - если Силвест несет ответственность за появление здесь этого существа, то убить его будет для меня истинным наслаждением, и тут никаких проблем не возникнет.
- Отлично. А мои новости не так уж беспросветно темны, уверяю тебя. Когда я послала "псов" в Оружейную, я послала туда и свою аватару. Из доклада вернувшихся гончих, я узнала, что моя аватара Вольевой не замечена. Во всяком случае, до недавнего времени. Правда, с тех пор прошло уже больше двух лет, но у меня нет оснований думать, что это произошло.
- Если аватара не была уничтожена самим Похитителем Солнц.
- Разумное предположение, - согласилась Мадемуазель, - но если Похититель Солнц так умен, как я предполагаю, то он не сделает ничего, что может привлечь внимание к нему самому. А он не может быть уверен, что аватару в Систему запустила не Вольева. У нее ведь могли возникнуть собственные сомнения.
- А зачем это сделали вы?
- Для того, чтобы в случае необходимости самой захватить контроль над Оружейной.
Если бы у Кэлвина была могила, думал Силвест, то он вертелся бы там быстрее, чем Цербер вертится вокруг нейтронной звезды Гадес, в бешенстве от насилия, учиненного над его лучшим изделием. Конечно, Кэлвин уже давно умер и не имел тела, причем задолго до того, как его имитационная модель соорудила зрительный аппарат для Дэна. Подобные рассуждения позволяли хотя бы частично забывать о боли. А уж если говорить правду, то без боли не проходило и минуты с тех пор, как он попал в плен. Фолкэндер, безусловно, делал себе незаслуженные комплименты, когда сказал, что его хирургия хоть в какой-то степени усилит страдания Силвеста.
В конце концов - чудесным образом - боль начала даже спадать.
Было похоже, что в мозгу образовался вакуум - холодный, заполненный пустотой желудочек, которого там раньше не было. Но изъять боль было как изъять какую-то важную подпорку из организма. Силвесту казалось, что он сейчас упадет, что все его внутренние балконы и карнизы кренятся под напором собственного веса и грозят рухнуть. Требовались огромные усилия, чтобы восстановить хоть часть внутреннего равновесия.
И вот теперь в поле его зрения стали появляться какие-то бесцветные полупрозрачные призраки.
Через секунду они стали твердеть и приобретать отчетливые очертания. Стены комнаты - голой и лишенной мебели, как он и ожидал, - фигура в маске, склонившаяся над ним, ладонь Фолкэндера, одетая в нечто, похожее на перчатку из металлического хрома. Перчатка кончалась не пальцами, а множеством щупальцев, как у спрута. Эти манипуляторы тоже сверкали металлом. В одном глазу этого человека торчала сложная лупа - вернее, система луп, - соединенная с перчаткой с помощью суставчатого кабеля. Его лицо было бледным, как брюхо ящерицы, единственный видимый глаз казался расфокусированным и синюшным. Лоб забрызган каплями крови. Кровь выглядела серо-зеленой, но Силвест все равно знал, что это кровь.
Говоря по правде, все, что он видел, было серо-зеленым.