Под слабым "внутренним" дождем мужчина с хитроумным пистолетом проводил Хоури к ожидавшему их кабельному такси. На машине не было номера, не было и других опознавательных знаков. Она была такой же незаметной, как и брошенный в Монументе паланкин.
- Входите…
- Одну минуту… - как только Хоури открыла рот, мужчина упер ствол пистолета ей в позвоночник. Не больно, но твердо, не так чтобы ранить, а с целью напомнить - пистолет здесь. Эта деликатность показала ей, что мужчина - профессионал, и он не преминет воспользоваться пистолетом. Сделает это даже скорее, нежели какой-нибудь агрессивный болван. - Ладно, я готова. Но кто эта Мадемуазель? Она противница Игры Теней?
- Нет. Я вам уже сказал. Ваши рассуждения слишком банальны.
Ничего важного он ей не сообщит, это ясно. Уверенная, что ее следующий вопрос тоже останется без ответа, она все же спросила:
- А вы кто такой?
- Карлос Манукьян.
Ответ встревожил ее даже больше, чем его искусство в обращении с пистолетом. Он ответил слишком правдиво - это не был псевдоним. Стало ясно, что в лучшем случае он преступник, если можно говорить о преступности в этом городе, полном беззакония. И он намерен впоследствии ее убить.
Дверь машины с треском захлопнулась. Манукьян нажал кнопку на консоли, благодаря чему атмосфера Чазм-Сити стала еще хуже - машина выбросила струю вонючего пара и, подпрыгнув, вцепилась в ближайший трос.
- И кто же вы такой, Манукьян?
- Я помогаю Мадемуазель.
- Как будто этого и дебил не понял бы!
- У нас особые отношения. С давних пор.
- А я ей зачем?
- Думаю, теперь это уже должно быть для вас ясно, - ответил Манукьян. Он все время держал пистолет направленным на нее, хотя глаза его время от времени переходили на навигационную консоль. - Есть один человек, и Мадемуазель хочет, чтобы вы его устранили.
- Именно этим я зарабатываю себе на жизнь.
- Вот именно, - он улыбнулся. - Разница в том, что тот тип за это не уплатил.
Вряд ли есть нужда говорить, что идея написать биографию вовсе не принадлежала Силвесту. Инициатива исходила от человека, которого Силвест мог заподозрить в любезности меньше кого-либо другого. Случилось это шесть месяцев назад, во время одного из редких свиданий с главным виновником его заключения. Нильс Жирардо поднял этот вопрос как бы между прочим, упомянув, что он сам удивляется, почему никто до сих пор не взялся за это дело. В конце концов пятьдесят лет, проведенных на Ресургеме, это целая жизнь, и хотя эта жизнь имеет вот такой нескладный эпилог, она в определенной степени открывает перспективу, уходящую в годы Йеллоустона.
- Проблема, - сказал Жирардо, - в том, что ваши прежние биографии писались людьми, тесно связанными с той социальной средой, которую они изображали. Все они были либо рабами Кэла, либо вашими, а наша колония была столь замкнута, что не было точки, откуда виделась бы общая перспектива.
- Вы что же, считаете, что Ресургем перестал быть замкнутым?
- Хм… По-видимому, нет, не перестал, но мы сейчас имеем хотя бы преимущество взгляда издали - как во времени, так и в пространстве, что позволяет видеть вещи отчетливее, - Жирардо был приземистый, мускулистый человек с шапкой ярко-рыжих волос. - Признайтесь, Дэн, когда вы вспоминаете свою прежнюю жизнь на Йеллоустоне, вам ведь кажется, что все это случилось не с вами, а с кем-то другим, да и лет эдак сто назад?
Силвест хотел было презрительно расхохотаться, если бы - редкий случай - он не обнаружил, что полностью согласен с Жирардо. Это была неприятная минута - такое впечатление, что нарушены основные физические законы вселенной.
- До сих пор не пойму, - сказал Силвест, - почему вы поощряете это? - и кивнул на стража, который присутствовал при разговоре. - Или вы надеетесь что-то выгадать с помощью моей биографии?
Жирардо кивнул.
- Отчасти - от очень большой части, по правде говоря, - так и есть. Вы же понимаете, что Силвест - это все еще фигура, к которой люди весьма неравнодушны?
- Хотя большинство этих людей были бы рады, если бы меня повесили.
- Отчасти верно, но перед тем, как проводить вас на виселицу, они наверняка захотели бы пожать вам руку.
- И вы надеетесь чем-то поживиться от этого интереса?
Жирардо пожал плечами.
- Новый режим достаточно жестко регулирует ваше общение с миром. В наших руках оказались ваши записи и ваш архив. Этот факт дает нам возможность уже сейчас приступить к работе над биографией. У нас есть даже доступ к материалам йеллоустонского периода, о которых никто, кроме членов вашей семьи, не имеет представления. Конечно, в обращении с ними необходима особая деликатность, но не воспользоваться ими было бы глупо.
- Понятно, - сейчас все стало ему кристально ясно. - Вы хотите все это использовать ради моей же дискредитации?
- Ну, если факты вас дискредитируют… - Жирардо оставил фразу висеть в воздухе.
- Когда вы меня сместили… вам этого было мало?
- Это было девять лет назад.
- И что?
- То, что люди начинают забывать. И тогда им следует слегка напомнить.
- Особенно если в воздухе пахнет желанием перемен?
Жирардо поморщился, как будто последнее замечание свидетельствовало о дурном вкусе собеседника.
- Можете, кстати, позабыть о Праведном Пути, особенно если рассчитываете, что они способны стать вашими спасителями. Они не остановятся перед тем, чтобы сунуть вас в еще более грязную каталажку.
- Ладно, - сказал устало Силвест. - А что я буду от этого иметь?
- А вы думаете, что вам что-то должно перепасть?
- Вообще-то да. Иначе зачем вам тут столько времени рассусоливать со мной?
- Да, ваше сотрудничество с нами может сослужить вам хорошую службу. Мы, как вы видите, могли бы работать и с теми материалами, которые захватили. Но ваш личный взгляд может оказаться очень полезным. Особенно в ряде сравнительно слабо освещенных эпизодов.
- Давайте не будем вилять. Вы хотите, чтобы я авторизовал топорную работу. Чтобы не только благословил эту грязь, но фактически помог бы вам уничтожить самого себя?
- Я мог бы облегчить ваше положение, - Жирардо обвел взглядом более чем скромную камеру, в которой содержали тогда Силвеста. - Посмотрите, какую свободу я предоставил Жанекину, чтоб он мог продолжать возиться со своими павлинами. И в вашем случае я мог бы стать весьма гибким, Дэн. Доступ к последним материалам по амарантянам, возможность общения с коллегами. Возможность публикации ваших взглядов. Может быть, даже отдельные экскурсии за пределы этого здания.
- Полевые работы?
- Пожалуй, я готов рассмотреть и этот вопрос. Словом, в таких вот примерно рамках, - Силвест вдруг отчетливо ощутил, что Жирардо с ним играет. - В общем, надо посмотреть, как пойдет дело. Биография уже пишется, но пройдет еще несколько месяцев, пока нам понадобится ваш вклад. Может, полгода. Я предлагаю подождать того времени, когда вы начнете давать нам то, что надо. Вы будете работать с автором биографии, и если ваши отношения с нею сложатся хорошо, если она сочтет их таковыми, тогда мы с вами можем продискуссировать вопрос об ограниченных полевых работах. Понимаете, дискуссия, а не обязательство…
- Что ж, попробую подогреть свой энтузиазм.
- Ладно, я с вами свяжусь. Хотите о чем-нибудь спросить, пока я тут?
- Только одно. Вы упомянули, что автор - женщина. Можно узнать, кто такая?
- Некто, чьи иллюзии вам еще предстоит поколебать, как мне кажется.
Вольева работала возле Тайника, погруженная в мысли о вооружении, когда сторожевая крыса мягко вскарабкалась ей на плечо и пропищала:
- Люди.
Эти крысы были особой принадлежностью "Ностальгии по Бесконечности". Вероятнее всего, они были уникальны и нигде больше на суперсветовиках не встречались. По уму они не слишком превосходили своих далеких диких предков, но были биохимически включены в командную матрицу корабля, а потому из мерзких вредителей превратились в необходимых членов экипажа. Каждая крыса обладала специализированными феромональными рецепторами и передатчиками, которые позволяли ей получать команды и передавать информацию кораблю. Питались они отбросами, ели практически любую органику, разве что она была прибита к полу гвоздями или еще шевелилась. Пища проходила первичную переработку в желудках крыс, а потом они бегали по кораблю и бросали помет в системы утилизации отходов. Некоторые крысы были снабжены крошечными коробочками, воспроизводившими голос и некоторое количество слов и фраз. Эти приспособления работали, когда внешние стимулы соответствовали состоянию биохимически запрограммированных условий.
Вольева своих крыс запрограммировала так, чтобы они известили ее, когда начнут потреблять человеческие отходы - омертвелую кожу и прочее, исходящие не от нее, а от других членов команды. Таким образом Вольева должна была узнать о пробуждении членов команды, даже если они оказывались в самых отдаленных отсеках корабля.
- Люди, - опять пискнула крыса.
- Да слышала я еще в первый раз! - она спустила крысу на пол, а потом начала ругаться последними словами на всех известных ей языках.
Защитное приспособление - "Оса", сопровождавшее Паскаль, зажужжало еще громче и угрожающе приблизилось к Силвесту, ощутив в его голосе нотки нервного напряжения.
- Хотите узнать о Восьмидесяти? Ладно, расскажу. Я ни о ком из них ни капельки не сожалею. Все они знали о риске. А волонтеров было семьдесят девять, а не восемьдесят. Люди обычно забывают, что восьмидесятым был мой отец.
- Вряд ли их можно винить за это.