У Питера я застала Алана с Лизбет, Веронику и - вот уж неожиданность! - Филиппа Дюкре. Вспомнила наш разговор с Этьеном в Лесу и задумалась: стоит ли предупреждать Веронику о Филиппе? Пожалуй, все-таки нет. Во-первых, Вероника девушка симпатичная, веселая, уверенная в себе, так что вполне могла действительно понравиться писарю, а во-вторых (и это куда важнее) подруга совершено не умеет держать язык за зубами. А за разглашение секретных сведений Этьен меня точно не похвалит. При мысли о младшем Арье в груди разлилось тепло. Когда мое отношение к нему переменилось? Когда мы сидели под деревом, взявшись за руки, и долго-долго разговаривали? Или это произошло еще раньше, просто я не осознала? А ведь именно Вероника, вспомнилось мне, первая предположила, что я нравлюсь помощнику Дознавателя - я тогда еще ей не поверила. Конечно, он ничего прямо мне не сказал и я могу заблуждаться в своих предположениях, но я вспоминала крепкие руки Этьена на своих плечах, его встревоженный голос, его смущение - и счастливая улыбка сама собой появлялась на моем лице. В такие моменты Питер смотрел на меня особо пристальным взглядом, но ни о чем не спрашивал. Да и заговорить наедине, попросить остаться, когда мы уже прощались, не попытался. После визита Этьена он больше не поднимал тему своего ко мне отношения. Я не знала, что он чувствует, но искренне надеялась, что его болезненная увлеченность мной уже пошла - так всем нам было бы легче. В целом же вечер удался на славу: мы много шутили, смеялись, беззлобно поддевали друг друга. О Лидии никто не заговаривал, словно и не было свадьбы и последующего кошмара. Попрощавшись, наша небольшая компания разошлась: Алан и Лизбет жили в противоположной от меня стороне, а вот с Вероникой мне было по пути. Дюкре увязался с нами. Распрощавшись со мной у моего дома, парочка медленно пошла дальше. Я улыбнулась им вслед: что-то мне подсказывало, что домой подруга попадет нескоро.
Ночью я спала плохо. Мне снились странные, тревожные сны: завывание ветра, мечущиеся по снегу тени, ледяная крупа, обжигающая лицо холодом и темная громада Леса совсем рядом. И я бегу - только бы успеть, только бы добраться. Но не успеваю и просыпаюсь с бешено колотящимся сердцем. А утром пришел Ролан и сказал, что меня вызывают в ратушу. По дороге он строил догадки, зачем я могла понадобиться Дознавателям, а я молча пожимала плечами. В ратуше меня отвели в небольшую комнату, где уже находились Этьен и Густав Арье. Узенькое окошко, стол, пара стульев и зачем-то ширма в углу. На столе отсутствуют бумаги, чернильница и перо, да и Филиппа почему-то не видно.
-Доброе утром, госпожа Сурада, - поприветствовал меня Густав, а Этьен просто кивнул. - Мы распорядились доставить вас сюда для проведения небольшого опыта.
Я уставилась на него, постаравшись придать лицу недоуменное выражение.
-Сейчас сюда приведут вашу подругу, госпожу Гаскье. Постарайтесь разговорить ее. Мы будем находиться рядом, за ширмой.
Так вот зачем сюда притянули эту штуку! Постаравшись сдержать улыбку, я пробормотала как можно более неуверенным тоном:
-Я попробую, но вдруг у меня не получится?
-Не беда, - преувеличенно бодро заявил Густав, - главное - попытайтесь.
-А о чем я должна ее расспрашивать?
Похоже, вопрос поставил Старшего Дознавателя в тупик. Вероятно, он настолько верил в безуспешность затеи, что не счел нужным даже придумать подходящие вопросы.
-Эээ... Да о чем пожелаете, главное, чтобы она заговорила.
Этьен за спиной дяди усмехнулся. А потом выглянул в коридор, отдал какое-то распоряжение и оба Дознавателя поспешили скрыться за ширмой. Спустя несколько минут дверь распахнулась и в комнату втолкнули Лидию. Жалость острой иглой кольнула мне сердце. Я с трудом узнала бывшую подругу, настолько мало она походила на всегда опрятно одетую и аккуратно причесанную Лидию. Грязные нечесаные волосы свисают сальными лохмами, глаза ввалились, а щеки запали. Взгляд мутный, ничего не выражающий. На заострившемся лице нос с небольшой горбинкой выделяется прямо-таки клювом хищной птицы. Наверное, ей позволили переодеться, прежде чем забрали в ратушу: вместо окровавленного ночного одеяния на ней платье, тоже грязное, с обтрепавшимися манжетами. На худых запястьях тяжелые кандалы.
-Лидия, - пытаясь не расплакаться от жалости, позвала я.
Она повернулась в мою сторону и мне показалось, что взгляд ее стал осмысленным.
-Лидия, - повторила я уже обрадованно, - узнаешь меня?
И тут лицо ее перекосилось, в глазах полыхнула ярость и Лидия внезапно бросилась на меня, целя скованными руками в лицо. Я заорала и отскочила, в мгновенно открывшуюся дверь влетели стражники, из-за ширмы выскочили Густав и Этьен.
Когда яростно отбивающуюся Лидию скрутили и утащили обратно в подвал, Густав велел Этьену сопроводить меня домой. Я попыталась отказаться от такой чести, но Старший Дознаватель решил, что после пережитого потрясения провожатый мне просто необходим, не то имеется риск, что я попросту упаду в обморок где-нибудь по дороге. И когда мы покидали ратушу, я прямо-таки ощущала исходящую от Этьена волну гнева. Но поскольку он во время пути предпочел молчать, то я не выдержала и заговорила с ним сама:
-Ты очень сердишься на меня?
-На тебя? Да я на себя злюсь. Словно наивный мальчик, честное слово! Мог бы и предугадать реакцию этой дряни, а не рассчитывать на авось.
-Этьен, но это ведь моя идея...
Он остановился и посмотрел мне в глаза:
-А я старше и опытнее, Анна. И, наконец, я все-таки Дознаватель. Знал ведь прекрасно, что эта девица тебя ненавидит, но о последствиях вашей встречи совсем не подумал. Стоит мне представить, что мы бы не успели и она смогла тебе навредить - и хочется либо свернуть ей шею своими руками, либо самому лбом об стену постучать из-за собственной непредусмотрительности. Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы никогда себе этого не простил.
Эти слова прозвучали столь горько, что мне захотелось как-нибудь его поддержать. Я протянула руку, зажмурилась и погладила Этьена по плечу.
-Ну что ты? Все ведь обошлось, все хорошо, - прошептала я, чувствуя, как полыхают щеки.
-Да, все хорошо, - почему-то тоже шепотом согласился он.
И всю оставшуюся дорогу мы старательно отворачивались друг от друга.
А уже перед домом мы столкнулись с вышедшей из калитки Марго. Не знаю, куда она собиралась, но, увидев меня, мигом переменила свои планы. Сетуя на то, какой слабой - совсем больной! - я выгляжу, она затянула меня в свой дом и усадила на удобную кушетку. А Этьена забросала вопросами. Арье не счел нужным скрывать от нее что-либо из произошедшего в ратуше - все равно Ролан рассказал бы вечером - так что вскоре Марго узнала все о моем неудачном свидании с Лидией.
-Бедненькая, - пожалела она меня. - Вот уж досталось тебе, страсти-то какие! Да вы ступайте, господин Дознаватель, все с Анной будет в порядке, я о ней позабочусь. И благодарю вас, что довели ее, не то сомлела бы где по дороге, сердешная. Еще бы, такое пережить! Ну да ничего, я вот согрею ей молочка с медом да пирогами накормлю - глядишь, и повеселеет.
Марго оставалась верна себе, полагая, что все горести можно заесть пирогами. Один пирог она даже сунула в руки уходящему Этьену, несмотря на все его возражения. А закрыв за ним дверь, захлопотала вокруг меня, одновременно подогревая молоко и выспрашивая подробности случившегося в ратуше.
-Ужас-то какой. Совсем, видать, девка свихнулась. А что, так и молчит?
-Молчит.
-И вот так, ни словечка не сказав, на тебя набросилась? Ой, вот где жуть-то. Бедная, натерпелась ты страху. О чем только этот Старший Дознаватель думал, когда тебя наедине с сумасшедшей оставить решил? Сам-то небось один на один с ней оставаться желанием не горит, а с гвардейцами за спиной кто угодно храбрым будет. Гад он, вот что скажу я тебе, как есть гад, - Марго ойкнула и прикрыла рот рукой, сообразив, что обругала нынешнее мужнино начальство. Но затем, упрямо тряхнув головой, продолжила, понизив, правда, голос до шепота. - Это ему не с мужиками байки травить в трактире. Надо же додуматься - втянуть тебя в такое! А главное, зачем? Ежели желают разум в сумасшедшей пробудить, так приводить вовсе не подругу надобно, а мужа.
При этих словах я едва не кинулась обнимать Марго. Конечно, как только я сразу не сообразила! Надо привести в ратушу Питера. И Этьен возражать не будет, все-таки из-за Питера он не переживает. На мгновение мне стало стыдно за эту мысль, но я сразу же успокоила себя тем, что теперь Дознаватели знают, чего можно ожидать от Лидии, стало быть, ситуация, подобная сегодняшней, не должна повториться.
Против ожидаемого, Этьен отнесся к моему предложению довольно скептически.
-Максимум, чего мы достигнем - она опять разъярится, но в себя вряд ли придет, - уверял меня он.
-Даже если и так, что мешает проверить? Это ведь не потребует особых усилий.
-Ну ладно, если ты настаиваешь... В конце концов, ты эту парочку лучше знаешь, может, что и выйдет. Но я вот что хотел тебе рассказать: кажется, я наткнулся на зацепку. Обнаружил брошенное вскользь упоминание, что пустырь между лесом и кладбищем образовался в результате пожара.
-Странно. Что могло располагаться в этом месте? Вряд ли кто-то хотел бы там жить.
-А вот об этом ничего сказано не было. Но в любом случае постройка выгорела дотла - написано, что пожар был сильным.
-И, вероятно, произошло это очень давно, раз о нем никто не помнит. Да и вообще в нашем городке пожары редки. На моей памяти только один и случился - у Рины коровник загорелся. Но быстро прибежали соседи, вывели животных и потушили пламя, ничего толком выгореть не успело, только крышу новую пришлось делать.