Других мальчиков тоже поругали родители, но Отфрид выставил происшедшее совершенно в ином свете. И все отцы с гордостью посмотрели на своих драчливых чад. Все стало хорошо. Только вот мама так испугалась, что не пускала Ника и Эрика из дому целую неделю.
Когда мама стала выпускать братьев, они с удовольствием проводили время с девочками ведьмачками, которые обучались в женской школе миссис Стюард. Они вместе с родителями, покинули страну, как только национал-социалисты победили на выборах в Рейхстаг. Школа для девочек вскоре после этого опустела, а ее директриса и хозяйка отбыла на родину предков. Без них стало скучновато, особенно без одной рыжеволосой девицы.
С этой девочкой, которая была старше Ника на целых три года и казалась ему такой большой и красивой, они весело проводили время. Для подружки Ника этот год был не веселым: она совсем недавно потеряла маму. На своего ухажера бедняжка смотрела, как на младшего братишку. Ей надо было с кем-нибудь разговаривать, чтобы не сойти с ума. Тетки – сестры матери, травили и оскорбляли убитую горем девочку. Люди, которым мама помогала, вдруг отвернулись от нее. Делали вид, что не знакомы с девочкой. А своего дядю, приехавшего из Бразилии, девчонка откровенно побаивалась. Он выглядел очень суровым и строгим, как и подобает католическому священнику. Дядюшка ей казался тогда угрюмым лесным вороном.
Матушка Августина при всей своей доброте была вечно занята: то молитвой, то благотворительностью, то склоками с сестрами, которые завидовали ее популярности.
И только с этим мальчиком она могла, как прежде, беззаботно смеяться. Когда девочка глядела в преданные зеленые глаза, все плохое оставалось где-то там.
Однажды мальчик и девочка забрели к духовной наставнице девочки матушке Августине. Старушка зачем-то спешно окрестила маленького Ника.
Долго не могли найти крестную мать. Вдруг по тихой и совершенно безлюдной улочке прошла совершенно незнакомая женщина, которая как бы случайно завернула в прохладную церквушку. Она не отличалась от других дам своего возраста (около тридцати пяти лет) ни особенной красотой, ни костюмом, ни манерами. Только Ник был поражен теплой и ласковой волной, которая шла от таинственной незнакомки, и не смог удержаться от того, чтобы прижаться к источнику этого тепла. Как любил прижиматься к маме. Незнакомка не оттолкнула малыша, а только потрепала волосы на затылке (как это делала мама) и нежно поцеловала.
– Как ваше имя? – спросил писарь нудным голосом, чтобы придать всей церемонии серьезность.
– Мария, – спокойно ответила ласковая тетенька, продолжая тискать своего крестника.
– Фамилия? – несколько раздраженно задал вопрос скучный писарь – я должен все записать.
– Просто Мария, – повторила таинственная женщина, к которой приласкалась уже и девочка (тихонько утирая слезы).
– Напишите что-нибудь, это не важно! – ответила незнакомка писарю, (тот записал первую попавшуюся ему на глаза фамилию) и уже обращаясь к маленькой Хильде, тихонько прибавила – Не плачь малышка, твоя мама была хорошая, и ей теперь очень хорошо, и у тебя будет все отлично! Ты мне веришь?
Не верить ей было невозможно. И девочка вытерла слезы и улыбнулась. Мальчик и девочка ласково улыбнулись друг-другу. В этот момент новоявленная крестная как будто исчезла, даже не исчезла, а растворилась в воздухе, окутав все теплом и материнской лаской. Старая монахиня умиленно прослезилась, не в силах проронить ни слова. А церковный писарь и священник сговорились молчать об этом, как будто ничего не было. Будь это обычный ребенок, из происшествия можно было бы сделать сенсацию. Но эта странная женщина, как и триста лет назад, опять выбрала не того крестника.
Когда Ник и Хильда (так звали эту особу) расставались, девочка поцеловала его на прощание.