Катя только утвердительно кивнула. Она заметила, что на столе Татьяна оставила ключи от кабинета Валерия. На окнах там были металлические жалюзи, дверь в приемной стояла бронированная, так что кабинет был, по сути, довольно вместительным сейфом. Ключ от него Татьяна не доверяла ни Кате, ни Тереху, не говоря уж, о всех прочих. Даже полы мыла по указанию Валеры только сама. Катя осторожно открыла дверь в комнату, где еще ни разу не была без Валерия. Там, в итальянской выдвижной тумбе стола она нашла, наконец, уставные документы. Учредителем фирмы, за честь и процветание которой она ударно сражалась полтора квартала, являлась гражданка РФ Наина Фанильевна Кондратьева.
Рядом лежали пустые бланки и чистые листы с подписью Наины. Так вот на какие денежки Наина, отправив Егора пожить лето в Тереховской деревне, уехала на бархатный сезон в Анталию! Ничего-ничего! Катя, совершенно машинально, почти мимо дум тяжких, прихватив несколько необходимых бланков и чистых листов, подписанных коварной разлучницей, спокойно вышла из кабинета, аккуратно щелкнув импортным замком. Ключи она вернула на стол, бланки надежно спрятала в сумочку и, скромно присев на крайний стул для посетителей, спокойно стала ждать Татьяну.
ВОСЬМЕРКА ТРЕФ
Восьмерка треф - досада и слезы в доме солидных людей. Трефам выйдет помощь от дамы. Вот теперь ясен смысл и десятки треф. Это богатство, скорое получение наследства, приобретение недвижимости, как раньше говорили. Ой, да какая нынче недвижимость? Вот раньше какая была недвижимость! Залюбуешься!
* * *
Неясный свет брезжил сквозь задернутые легкие летние занавески. Катя открыла глаза от острого внутреннего толчка, сердце сжала тянущая боль, которая, оказывается, давно была рядом и только ждала такого вот промозглого дождливого утра. Она заботливо закрыла одеялом голую спину спавшего рядом Валеры и тихонько встала с кровати. Стараясь не шуметь, она осторожно сняла с его брюк печать и, промокнув ее в припасенную заранее австрийскую подушечку со штемпельной краской, аккуратно прошлепала оттисками все подписи Наины на спрятанных под Машкиными книгами бумагах. Когда Катя снова легла под теплое одеяло рядом с Валерой, он недовольно заворочался во сне, потому что ноги и руки у нее были совершенно ледяными.
Весь этот день боль не отпускала Катино сердце. Хорошо, что на нее свалилось столько работы по сдаче отчета. Сдавать в налоговую окончательный уточненный отчет ее повез сам Валера, сказав, что шофер нынче в отгуле. Катя ни сколько не удивилась, что он тут же пошел сам на сверку адресных и юридических данных фирмы, не выпуская из рук уставные документы. Понятно, что Кузьма на этот раз на сверку поехать не мог, они почему-то до драки повздорили с Бобкой, что было неожиданностью для всех, знавших об их многолетней дружбе.
В принципе, ничего уже Катя не боялась, ей, собственно, снова стало на все наплевать. Даже интересно было, под каким именно предлогом Валера выставит ее из своей бухгалтерии после отчетов в налоговой, поскольку она уже даже знала имя девицы, с которой он накануне, смеясь и заигрывая, договаривался по телефону о выходе на работу в качестве бухгалтера.
Сдав отчет, она попросила Валеру дать ей отгул на вторую половину дня, чтобы побыть с Машей. Валера с каким-то облегчением согласился, и Катя поняла, что с девицей этой он встретится именно сегодня. Она смотрела на разворачивающийся Валеркин джип, и ей вдруг так захотелось побежать вслед за ним, остановить его, уткнуться в его грудь с таким знакомым родным запахом, признаться во всем, уговорить, упросить его никогда больше не уходить от нее…
После того, как вишневый джип скрылся за поворотом, Катя вошла в расположенное неподалеку здание районной Администрации, бывший исполком, в качестве Наины Фанильевны Кондратьевой исправлять учредительные документы частного индивидуального предприятия "Трейтинг-Продакшн" согласно изменениям действующего законодательства.
После нервного напряжения, испытанного в момент перегистрации, Катя долго сидела в скверике возле Первомайского исполкома, где они когда-то с Макаровной навещали папашу Терехова в кутузке. Сквозь листву просвечивало солнце. За сводками и ведомостями она так и не увидела лета, а уже вплотную подступила осень. Скоро окончательно облетят листья и укроют асфальт пышным мещанским ковром, как в ту осень… Она думала, что если бы Валера не ушел тогда в тюрьму, то вся ее жизнь сложилась бы иначе. Не было бы пустых вечеров, одиноких ночей… Хотя, кто знает? Почему-то в самые последние дни их романа, а то, что это последние дни, она не сомневалась, все чаще ей вспоминался нетрезвый Валет, сидящий с дружками на скамейке возле подъезда… "Кать, Катька! Иди сюда! Кому говорят!.."
Она разорвала на мелкие кривые кусочки корешок приходного кассового ордера, по которому некий гражданин Терехов А.В. будто бы погасил задолженность по учредительскому взносу. В руках у нее остался только паспорт Тереха, который ей пришлось стащить из его стола для регистрации. Паспорт Наины ей не понадобился, поскольку ни одного процента этой сучке Катя не оставила. Она смотрела на лицо молоденького Тереха на фотографии в паспорте: с растерянной ухмылкой, с криво подстриженной челкой… Он почти не изменился. Злобный кураж против Тереха, поддерживавший ее все эти дни, внезапно прошел. Только болезненная горечь, презрительная жалость… Она все думала, думала… А потом решила, что, конечно, не обрадуется, когда два ее бывших приятеля будут убивать друг друга, разнимаемые соседями и милицией, как накануне насмерть дрались Бобик с Кузьмой, но и расстраивать из-за них она больше не станет.
Она поправила рубиновый кулончик, для какой-то цели надетый ею перед сдачей отчета, с улыбкой взглянула на золотые часики и решительно направилась к выходу из сквера, где никак не могла избавиться от ощущения, что вдруг посредине жизни к ней вернулся все тот же бесконечный день, когда она провожала друга в тюрьму.
КОРОЛЬ БУБЕН
Король бубен это холостой человек, молодой человек. Сама по себе эта карта уже означает любовное свидание, знакомство с будущим милым. С десяткой бубен это еще и поддержка в будущем, а для червей - перемена жизни, забвение прошлого, веселье. Не знаю только, сможет ли наш бубен через черноту проскочить…
* * *
Раз уж так все удачно складывалось в тот день, грех было не использовать его до конца, отложив завершение дел на неопределенный срок. Душа ее требовала немедленной определенности.
В офис она вошла уже под вечер, привычно выгребла из стола пудреницу, косметичку и подаренный Раей китайский калькулятор. Из-под двери каморки Тереха выбивался свет. А какая, собственно, разница? Будто он не догадается, кто ему устроил кровавую баньку!.. И, на минуту представив, как два ее друга детства, торговавшие ею по-большому и по-маленькому, начнут грызть друг другу глотки и душить, в ней вдруг пеной поднялся почти неукротимый смешок… Жаль, что она этого не увидит. С кривой улыбкой она открыла дверь.
- Катя?.. Катя! - поднялся с места Терех, меньше всего сейчас ожидавший увидеть на пороге радостно улыбающуюся Екатерину.
- Да, Сашенька, это я, - почти ласково сказала Катя, ловко выкидывая ему паспорт на стол.
- Ты чего, Катя? Ты зачем?..
- За хлебом! - отрезала Катя. - В отличие от тебя, я всегда знаю, зачем и для чего что-то делаю!
Она явно была не в себе. На шее каплей крови болтался какой-то камушек. Губы искрились нехорошей усмешкой, а глаза смотрели внимательно, без улыбки.
- Катя, давай я тебя домой отвезу, - нерешительно предложил Терех.
- Нет, мне еще в одно место надо заскочить, - деловито оборвала его Катя. - А ты работай, Саша, трудись!
Катя аккуратно закрыла за собой дверь, и Терех, машинально засовывая паспорт в карман брюк, думал не над тем, для какой цели его паспорт понадобился Катьке, а почему впервые за всю жизнь она назвала его, как чужая. Потом он вспомнил, что так она подписала и свадебную фотку, которую когда-то передала ему через Таньку… И у него нехорошо засосало под ложечкой…
Сделав полдела, Екатерина отправилась в ресторан "Пингвин". Сунув швейцару десять баксов, которыми она предусмотрительно разжилась накануне у того же Тереха, Катя попросила его проводить в кабинет господина Кондратьева. Швейцар замялся, но Катя твердо представилась бухгалтером Валерия Сергеевича, пояснив, что вопрос очень срочный и крайне деликатный.
Войдя в зашторенный тяжелыми гардинами кабинет, где господина Кондратьева с дамой обслуживали две молоденькие официантки топлес, Катя абсолютно ровным голосом сказала: "Валера, верни, пожалуйста, ключ от квартиры! Иначе я сейчас мужу пожалуюсь!"