Часть жемчужин, затерявшихся в трещинах красноватых плит яшмового пола, было уже не собрать. Поэтому ужас застыл на окровавленном лице раба. Больше всего он боялся, что красавица, танцем которой он любовался всю ночь из-за колонны, не будет, как всегда, наказывать его сама, а отдаст старшему рабу. Он пытался смягчить смесью масел и настоев трав ее опухшие ступни, но втайне ждал от своей нагой повелительницы только стона боли…
Наутро Кате все равно было очень хорошо от того, что накануне хоть кто-то вспомнил о ее дне рождения. Интересно, а ее муж помнит, сколько ей лет? Она посмотрела на Володю, свернувшегося клубочком на диване в гостиной, и еще раз удивилась своей радости в тот день, когда она выходила за него замуж. А какой это был день? Это точно было в конце января, но какого числа? Странно, но это сейчас так мало значило для нее. Но та ночная женщина еще не заснула, она еще бодрствовала в ней. Поэтому она растолкала Володю, бурчавшего, что ему сегодня совсем не надо идти на работу, и строго сказала, едва сдерживая рвавшийся наружу смех: "Вот что, Карташов, если собрался посетить дом в мой день рождения, то нечего опустошать мой холодильник! Где цветы, шампанское, подарки? Я больше не потерплю твоих хамских ночевок! Уматывай отсюда!"
Володя глупо таращил на нее глаза, будто увидел впервые. А она перед зеркалом, улыбнувшись своему отражению, надела удивительной красоты рубиновый кулон и застегнула золотой браслетик часов.
- Мама подарила, - со смехом пояснила она пораженному Вове. У него было такое лицо! Такое смешное лицо! Держи он сейчас зеркало в руках, он бы его точно разбил, точно! И тогда с него бы пришлось снимать кожу… Как же это все смешно!
Ничего такого он тогда в туалете не видел. О Кате в хрустальном шарике он практически не видел ничего, кроме последней неприятной сцены. Но он и не хотел ничего о ней видеть, и без шарика ему все было ясно со своей унылой привычной женой. Он даже вообразить не мог, что она вдруг станет какой-то другой, совсем другой… И эти ее золотые вещи, нагло выставлявшие свою цену показным блеском. Значит, у милой тещи, Валентины Петровны, где-то денежки припрятаны? Значит, лгали, когда отказали его маме гарнитур покупать румынский? Значит, мы блат имеем в ювелирном магазине? Значит, мы просто обо всем этом помалкиваем! Вот какое имеет право эта самая Катенька лишать Машу отца!
* * *
Перед днем строителя Ленка закупила колбасы, и, наряжаясь после работы в курилке, спросила насмешливо молчавшую Катю: "А ты чо, не остаешься? Там же и Алексей будет…"
- Я знаю, ты скажи, что у меня ребенок заболел, что мне некогда.
- Кать, что случилось? Что-то было не так? Ты что ребенком-то прикрываешься?
- Да просто я с ним больше не могу. Я с ним теряю себя.
- А зачем самоедством заниматься, Катя?
- Не занимаюсь я самоедством. Самое страшное, что мне просто все смешно! И еще. Если он только ко мне сунется, то я с ним что-нибудь нехорошее сделаю. Например, глаза выколю. Очень хочется. И мужу хочется, и еще кое-кому… А Алексея мне еще так хочется бить и бить хлыстом прямо по лицу!
- Но он же нравился тебе, дура!
- Ага, когда-то нравился… Но он не будет владеть мною, не может он мною владеть, я знаю это точно. Я не потерплю, чтобы ра… чтобы он смеялся надо мною!
- Да не кипятись ты так! Нет, так нет! Но куда деваться-то, Кать? Где ты других-то видела? У меня ведь уже крыша едет от твоих внутренних монологов. Живи, дорогая, как корова совхозная - раз в год! А твоего Алексея Людка Владимирова, конструкторша из седьмого отдела, подберет, надолго такой мужик не заваляется!
- Я ей не позавидую, Лена, Бог с ней! Есть в нем что-то, сама не знаю что… Он - раб! А такие женщину за самую грань завести могут. И со своим я тоже разобралась. Выгнала я Вовика своего окончательно.
- Да ну? А… Тогда понятно.
- Скажи Алексею чего-нибудь там… Пусть не обижается.
- Да хрен с ним! Говорить еще ему чо-то… О тебе ведь разговор!
ПЯТЬ КНИГ С ПРЕДИСЛОВИЕМ
Очень старый пасьянс… Для него две полные колоды требуются, 104 листа. Большая колода получается, длинная, как жизнь. Берешь первую карту и кладешь ее вот так, рубашкой вверх. Это и будет заглавием твоей книги. А вот следующие тринадцать карт составят предисловия. Пять колонок - четыре равных, а одна поменьше. Так и у каждой женщины получается - четыре женских возраста, да один - недомерок, на то время, пока она еще не сознает себя женщиной…
О чем предисловия к возрасту будут? Так ведь известное дело, касатка, о желании. Ко мне за чем клиентки ходят? Думаешь, про судьбу гадают? Нет! Их волнует только желание. И пока жив человек, он желает, желает… Вот и получается, что, не зная предисловия к своему возрасту, бедной бабе приходится страдать обо всем дважды, а то и больше. Ну, жизнь - это вообще весьма болезненная штука! Как их утешить? Утешения всегда слабые, если есть от чего утешать.
Есть ведь установленный порядок вещей. Да, гаданием с этим пасьянсом можно нарушить и его, теряя что-то из будущего безвозвратно. Хотя, знай я раньше свое будущее, я бы кое-что из него с удовольствием потеряла. Да вот поздно уж теперь. Это подруга моя, Анастасия, все о Времени и Желании мне что-то говорила, да я мимо себя это пропускала, так же, как ты думала. Мол, совсем это в жизни ни к чему. Я ведь всерьез полагала, что имея какие-то возможности, чуть-чуть превышающие обычные человеческие способности, ты становишься мудрее Творца и Провидения. Ан, нет! Ты еще больше становишься человеком, а в чем-то даже слабее и незащищеннее других…
Смешно, но люди до сих пор думают, что исполнение их Желания - самое высокое и чистое колдовство. Ни одно человеческое Желание из тех, что я держала в руках в то время, когда сама уже навсегда перестала желать, не было чистым и исполненным глубинного смысла. Все они были похожи на мутные ледышки, что, растаяв, оставляют грязный след на ладони. Да не гляди ты на меня так! Уж, поверь, я-то знаю, о чем говорю!
Ты думаешь, я твоих мыслей прочитать по этому раскладу не могу? Дудки! Мыслишь ты в целом правильно, да все не в ту сторону. Ты думаешь про то, с кем же ты останешься, когда я к Ленке в Барнаул свалю! Правильно? Вот! Но при этом ты даже не видишь тех, кто с тобою рядом. Да как это, нет с тобой никого! Куды подевалися-то? Мир полон людей, Катюха, не надо их искать с фонарем среди белого дня, как поступают некоторые. Нет, это не значит, что впотьмах лучше! Хотя… Как ведь у кого выходит. Вот по этому предисловию, меня потом впотьмах встретишь. Что? Да, и потеряешь тоже впотьмах.
Знаешь, чего бы я для тебя хотела? Чтобы ты испытала другой полет, чем полет отчаявшейся женщины, жизнь которой течет уже по иным, не людским законам. Ты ведь так хочешь, так ждешь этот роковой полет! Как тебя увидела в первый раз, когда твоя мамка тебя привела, я ведь сразу все о тебе поняла. Эх, жаль-то как, что не могу я отнять это глупое желание у тебя! Но потому, что мне дано уже иное зрение, я вижу тщету твоих устремлений. Желание - вот что разрушит тебя изнутри! Весь твой мир порушит вокруг тебя. Какой мир выдержит такое желание? Уж точно не нынешний. Кто тебя остановит? Может, время? Может, одумаешься с его ходом, а?
Ты спрашивала, почему я для деток других книжек не держу, сказочек разных? А по мне так про кукурузу самая безобидная из всех книжонок. Ей даже младенчики не верят. Правильно, кстати, делают. Не верь сказкам, девочка, самый страшный заговор, самое страшное проклятие замешано только на том, что оно уничтожает временной отрезок между возникновением Желания и его исполнением! Такой заговор не дает человеку вполне осознать то, что он задумал, и отказаться от своего Желания. На мой взгляд, это и есть высшая мудрость.
Ага! Сейчас я скатерть самобранку у судьбы просить стану, да об лампочке Аладина размечтаюсь! Запомни, все сказочные чудеса - это лишь кувалда, разрушающая изнутри!
Да разве ты поверишь? Не знаю, как вас нищетрепы эти воспитывают? Веры нет, вместо нее - бородачи с универмага. Об жизни понятия совершенно неверные. И еще полный винегрет из сказочек народов мира! Да к тому же ты, как Танька, пионеркой скоро будешь. Но ведь природу твою женскую никакой коммунизм не отменит! И желание любовного полета в коммунизме не предусмотрено!
Вот в нас когда-то этот коммунизм мгновенно уничтожил женскую суть, убил молодость, погубил все наши надежды и мечты. И я тогда вспомнила, чему меня тетенька в деревне учила. И стала я тогда уже, Катенька ведьмой. Да какие с этим знанием желания-то можно исполнять? О чем можно мечтать, если все твои мечты сбываются через мгновение? На что ты можешь надеяться, если твои надежды оправдываются до того, как ты успела их выпестовать и облелеять? Нет, милая, самое страшное заклятие, которое готовилось на жабьей коже, касалось как раз того, чтобы желания проклятого тобою человека сбывались немедленно. Любо было поглядеть, как они сами потом, коммунисты эти материальные, расправлялись с собой не мерянной силой собственных Желаний! Как они крушили, рвали на части себя изнутри! Я для этого и жаб-то квасила с весны. Они весной дурные, едва шевелятся.