Что ж, возможно, так оно и было. Ну, то есть в том смысле, что у майя был именно такой календарь. Мы тоже пользуемся днем рождения Христа для того, чтобы отсчитывать дни от этой даты. Впрочем, для газеты эта статья была все-таки весьма странной. В ней не нагнеталась паника по поводу конца света, никто не потрясал в воздухе сенсационными, "жареными" фактами. Проще говоря, статья была рассчитана явно не на массового читателя. Массовому читателю мало дела до того, сколько лет составлял какой-то там "алаутун" в календаре майя. Массовый читатель жаждет пощекотать себе нервишки, отвлечься в метро по дороге с работы домой или полежать на диване, полистывая газету перед включенным "ящиком", - того, что нынче называется "отдохнуть".
Я перечитал статью еще раз. И только затем обратил внимание на подпись под статьей. Автора звали Инн Лакешчи, доктор исторических наук, профессор университета из Варшавы. Как говорила девочка Алиса у Льюиса Кэрролла, вокруг становилось "все чудесатее и чудесатее". Зачем польскому историку с сербской фамилией печатать статью о календаре майя в местной французской газетенке?.. И вдруг меня озарила догацка. Я поручил Софи немедленно кое-что проверить. И спустя час я получил подтверждение тому, что догадка моя была верна: в тот день в местных газетах почти всех европейских столиц была напечатана эта статья. Менялся только язык, на котором она была написана. Медлить было нельзя. Я чувствовал, что от этого напрямую зависит ход моего дальнейшего расследования. Я и так топтался на месте слишком долго, боясь поверить в самые смелые свои догадки, которые на поверку оказывались правдой. Я тут же позвонил в Варшаву своему давнему знакомому и попросил выяснить, где и когда я смогу увидеть профессора Аакешчи из Варшавского университета. Этот мой знакомый - из флегматичных, ничему уже не удивляющихся полицейских- пообещал разузнать все для меня к сегодняшнему ужину. Меня это устраивало - завтракать на следующий день я собирался уже в каком-нибудь польском кафе.
Книга Судеб и Книга Апокалипсиса
В первые же минуты общения с руководителем Департамента Латиноамериканских стран Варшавского университета, профессором Инн Лакешчи, я понял, что дело давно уже приняло куда более серьезный оборот и совсем не похоже на обычную "желтушную" статейку в парижской газетенке.
- Ведь так? - поинтересовался я.
- Совершенно верно, - ответила Лакешчи, не улыбаясь. - Такими вопросами люди просто так не интересуются. Зачем вы выясняли, в каких газетах была опубликована эта статья? Зачем вы ею интересовались? Только не говорите мне, что вы исследуете европейскую прессу. Я уже знаю, месье Кассе, книги какого рода вы пишете и какой репутацией пользуетесь.
По ее тону было совершенно непонятно, считает ли она мою репутацию чем-то постыдным или же наоборот. Я помолчал, раздумывая над своим ответом. Похоже, все козыри в тот момент были явно не в моих руках. Поэтому я вздохнул и сказал, что пишу книгу о 2012 годе. О кризисе, о пандемиях гриппа и о конце света. Пока я говорил, моя собеседница продолжала очень внимательно и спокойно меня разглядывать. Но когда я упомянул о том, что свое расследование начал после того, как прочел статью Станковски о кризисе, Лакешчи резко переменилась в лице.
- Стойте, - воскликнула она. - Откуда вы его знали?
- Кого? - удивился я.
- Станковски. Вы его знали? Когда вы с ним познакомились? Что он вам говорил? - Она вся подалась вперед в ожидании моего ответа.
Я не знал его. И… более того, никогда бы не узнал, если бы меня не обвинили, что я его убил.
- Убил? - Моя собеседница была поражена этими словами. - Так он пропал без вести? Мертв?
- Мертв, - подтвердил я, пытаясь придать своему голосу выражение сочувствия. Возможно, Лакешчи знала экономиста и мои слова ее огорчили. Но, к моему удивлению, она вскочила из-за стола, за которым сидела, и оказалась не намного выше груды наваленных на него книг.
- Мертв? - переспросила она в волнении. - Прекрасная новость! Это был самый отвратительный, самый подлый и опасный мерзавец из всех, кого я знала, прости меня Господи. Вы принесли добрую весть, месье Кассе. Признаться, я была бы даже рада, если бы вы действительно убили его. - Она с облегчением рассмеялась. - Мы бы с вами тогда тотчас же подружились. Но простите мне мои шутки. Сейчас я попрошу принести нам кофе и расскажу вам то, что вы хотите знать.
- Почему вы такого мнения о Станковски? - спросил я, когда были закончены все кофейные церемонии, к которым хозяйка кабинета относилась, судя по всему, весьма серьезно.
- Потому что он подлый и двуличный человек, - сказала Лакешчи, нахмурясь. - Был, - добавила она.
- Странно, - сказал я, - мне так не показалось.
- Вы же его не знали.
- Не знал. Но я познакомился с теми, с кем он… сотрудничал. И они показались мне весьма достойными людьми.
- Вполне возможно, - согласилась профессор. - Но это всего лишь означает, что он и их виртуозно обманывал. Станковски работал на какую- то малоприятную тайную организацию. Судя по всему, что-то вроде ЦРУ в Штатах. И если его действительно убили, то я уверена, что без этих людей тут не обошлось. Наверняка он со своим скверным характером перешел им дорожку. Или пригрозил, что раскроет какие-то их секреты. Возможно, даже что-то кому-то рассказал, чтобы припугнуть их поосновательнее. Вот они и убрали его. Чтобы не болтал. А он думал, конечно, что он такой крутой и его никто не посмеет и пальцем тронуть. Но не тут-то было. Человек смертен, и чаще всего смертен очень внезапно.
- Откуда вы знаете, что он работал на тайную организацию?
- Я многое знаю о нем, несмотря на то что мы… - Лакешчи замялась. - Несмотря на то что мы с ним уже лет двадцать не общаемся. - Она вздохнула и добавила. - Тогда, много лет назад, мы были женаты. А потом разошлись. Вы сейчас решите, что я поэтому так плохо думаю о нем. Но это не так. Он никогда не был выдающимся ученым. До того дня, как связался с этим тайным обществом. К нему постоянно приходили довольно странные люди. Он консультировал их и, возможно, даже шпионил в их пользу. Я уверена, что это были американцы. Почти сразу он пошел в гору и стал известным и авторитетным ученым. Его приглашали на телевидение, его статьи печатали везде, где только можно. Он был одним из главных гостей на всех форумах и круглых столах. В общем, стал просто звездой в своих кругах. Они и устроили ему все это, уж я-то знаю. А как он стремился им угодить! В конце концов они приняли его в свой тайный клуб - сколько было радости! Не спрашивайте меня, откуда я это знаю и почему все еще считаю его таким мерзавцем. Одно могу вам сказать точно: более беспринципного человека я в своей жизни не знала. Он родился в простом польском городке, даже не в Варшаве, и из кожи вон лез, чтобы стать, как он выражался, элитой этого мира. И как он считал, он ею в конце концов стал. И очень этим гордился.
Лакешчи замолчала, видимо погрузившись в воспоминания. Получалось, что Станковски стал членом какой-то тайной группы или клуба. Возможно, чего-то вроде "Черепа и костей". Вряд ли это была Секта свободных менеджеров. Как мне показалось, у секты не было таких широких возможностей, как у какой-то действительно могущественной тайной группы, чтобы сделать обычного профессора экономики светилом науки всего за несколько месяцев. Да и, судя по письму, которое Второй магистр написал Станковски, его знакомство с Сектой свободных менеджеров было к тому моменту еще не таким продолжительным.
Зачем Станковски, будучи принятым в тайный элитный клуб, стал общаться со Вторым магистром? Как он вышел на него? Что Станковски хотел от секты? Было ли ему поручено найти и разоблачить "менеджеров" или же он действительно хотел разобраться в том, как на самом деле обстоят дела с властью и кому из элиты принадлежит эта власть? Скорее всего, Станковски не просветили насчет того, кто и зачем дергает за ниточки кукол. А куклой честолюбивый экономист быть не хотел. Значит, он стал разбираться что к чему. И, скорее всего, разобрался правильно. Желая показать свою силу и припугнуть тех, кто стоял за ним и над ним, он написал свою статью. И поплатился жизнью. Что ж, как говорил один мой знакомый: если играешь в футбол гранатой, будь готов лишиться ног и головы.
Профессор продолжала молчать, и я спросил:
- Так почему вы напечатали ту статью во всех газетах, куда смогли ее пристроить?
- Я думаю, вы и сами догадываетесь.
- Это был условный знак?
- Да, это означает, что нам наконец удалось подтвердить наши догадки и что теперь нам всем необходимо срочно собраться вместе. Для того чтобы начать действовать.
- Кому "нам"? - спросил я, ожидая, что сейчас мне расскажут об очередной тайной организации, называющейся, например, "Дети майя" или, скажем, "Дети апокалипсиса-2012". Но этого не произошло.
- Моим друзьям, - уклончиво ответила Лакешчи. - С вашего позволения я не стану вдаваться в подробности насчет них. Но я чувствую, что мне придется рассказать вам всю историю с самого начала.
Я кивнул.