– Вы правы, у Сириуса мы жить не будем. Как и камалы, как и ратлы, как и все остальные. Все обнаруженные формы жизни существуют только на планетах так называемого "земного типа" в очень узком диапазоне температур, типов атмосфер и тому подобного. Да, изредка встречаются экзотические формы жизни в метановых атмосферах вроде как на вашем Титане или в океанах Европы…
– Это вы э-э… спутники Сатурна имеете в виду? – уточнил Быков.
Кирилл Францевич кивнул:
– Сатурна и Юпитера. Европа – спутник Юпитера. Так вот, но такие экзожизни нигде не породили разумных обитателей. Разум возник только на землеподобных планетах. А землеподобных планет в Галактике в пригодном для жизни виде очень мало. В том смысле, чтобы не только масса планеты была близка к земной – таких-то пруд пруди…
– Но вы же говорите, что переделываете планеты, создаёте нормальную атмосферу, и так далее… – снова перебил Быков, и спохватился: – Извините, что перебиваю, ради бога!
Его наниматель усмехнулся:
– Да ничего! У нас же не лекция, а диалог…
Орханин объяснил, что да, они терраморфируют планеты, говоря земным языком, но Содружество Идентичных – не боги. Они могут создавать атмосферу, почву. Но помимо этого надо, чтобы у планеты имелось подходящее внутренне строение: металлическое ядро, жидкая токопроводящая мантия, так как у планеты, на которой комфортно жить, должно быть магнитное поле. Не будь его на Земле, никакой жизни там бы не появилось: солнечный ветер сдул бы атмосферу, а радиация убивала бы жизнь в зародыше. Кроме того, спектр излучения звезды должен быть близок к солнечному. Помести Землю в систему звезды с мощным гамма-излучением – никакое магнитное поле не поможет. Так что СИ берётся за преобразование только таких планет, которые имеют соответствующее внутреннее строение, у которых наличествует магнитное поле нужной напряжённости и конфигурации, и которые расположены в системах звёзд, сходных с теми, вокруг которых вращаются планеты идентичных. Плюс расстояние до звезды должно быть приемлемое: менять орбиту или вешать искусственное светило рядом с планетой нецелесообразно. Так что подходящие планеты – редкость.
– Но звёзд же – сотни тысяч, а планет – миллионы, выбирай – не хочу! – не унимался Александр.
– А найти подходящую планету в необъятной Вселенной – задача ох как не простая. Вселенная слишком большая. Кроме того, мы же не по всей Галактике летаем – процентов двадцать охвачено. А некоторые сектора уже под юрисдикцией камалов – там нам искать нельзя. В общем, мало нужных планет, Саша, мало. И для нас мало, и для чужих. Мы бы не занимались преобразованием планет, если бы хватало тех, на которых – бери и живи! Да и тех, которые можно преобразовать, тоже мало. Так что создаём базы, расширяем ареал обитания, иначе там, где могли бы жить мы, будут жить камалы, ратлы и тому подобные.
Александр покивал – да, судя по всему, космический океан, это не океан Земли. Островки, на которых можно жить, встречаются куда реже.
Он обвёл взглядом раскинувшийся вокруг парк, светившийся вечерними огоньками, словно пытаясь разглядеть за деревьями дорогу, бежавшую по берегу озера – пейзаж, столь очаровавший его на блуждающем интернетовском сайте. Да, похоже, в этом месте ему не удастся поработать.
– Эта планета – некая база? – спросил он.
– Точнее, один из будущих домов людей. То, что вы видите, полностью преобразованный участок. Вне ККС можно находиться, но там пока некомфортно. Правда, лет пять назад было вообще неуютно: температура за шестьдесят по Цельсию, высокий уровень радиации, всего три процента кислорода и тому подобные прелести.
Виктор Францевич тоже взял в руки бокал, и, чуть прищурившись, посмотрел на Быкова.
– Ну, что скажете?
Быков пожал плечами:
– Выбираю я?
– Само собой! Повторю ещё раз: то, что я предлагаю вам, куда более трудно и опасно, чем работа здесь вне купола. Да, это соответственно оплачивается, но дело, уверяю, не в этом. Дело в том, что вы сможете оказать своей расе куда большую услугу, и потому ваша работа будет куда более почётной. Хотя на ней люди гибнут чаще, чем на дезактивации танталовых песков и цементировании действующих вулканов.
Быков поболтал коньяк в бокале и снова понюхал.
– Вы думаете, я справлюсь?
– Я надеюсь! Необходимую подготовку вы получите по полной программе. Главное, что у вас есть нужный психологический настрой. Это – главное!
– Неужели один-единственный заданный вопрос так выделяет меня из остальных завербованных?
– Вы не поверите, но это – кардинальный вопрос! Далеко не в каждой группе новичков находится хотя бы один человек, кто такой вопрос задаёт.
Александр хмыкнул: надо же, каким он "особенным" оказался! Приятно слышать, но он понимал: это накладывает колоссальную ответственность – и перед самим собой, и перед Землёй, как ни пафосно звучит.
– Понятно, понятно, – пробормотал Быков. – А знаете, у меня ещё вопрос возник: как у вас с религией? Я заметил, что есть люди разных национальностей, и рас, но мне сказали, что тут нет культовых зданий – ни церквей, ни синагог. Это так?
– Именно так! Нам не нужны конфликты на религиозной почве, поэтому и отбираем атеистически настроенных людей.
– Но на Земле вы этим ситуацию ухудшаете…
Виктор Францевич чуть склонил голову:
– Мы последние годы работаем над компенсацией этого недостатка. Хотя альтеры серьёзно нам противодействуют. И у вас будет возможность поработать. – Он улыбнулся и поднял бокал: – Ну, за ваше решение!
Они чокнулись и выпили.
– А как зовётесь вы? – вдруг спросил Быков. – В смысле, ваш народ, ваша цивилизация?
– Если переводить дословно, – снова улыбнулся Виктор Францевич, – то мы зовёмся "люди". Вы выучите наш язык, вам придётся это сделать. Название исходной планеты звучит как "Орхан". Можете, если хотите, звать нас орханами!
– У нас, похоже, типы мышления родственные, да?
– Конечно! – Виктор Францевич поднял палец. – Рад, что вы меня понимаете. Нам теперь придётся тесно взаимодействовать, так что можете звать меня просто – Виктор. Конечно, у нас существует близкая к военной субординация, но на оперативной работе мы общаемся на короткой ноге.
– Ну, и когда приступать к оперативной работе? – осведомился Быков.
Виктор развёл руками:
– Да хоть прямо сейчас: допьём кофе и коньяк – и к знакомому вам самолётику. Отправимся назад, для начала в ваш город.
Александр хмыкнул:
– О как! В мой город под названием Земля….
– Ну, – Виктор улыбнулся, – можно и так сказать. А если точнее, "городок", небольшой "городок" на краю Галактики. Вы будете работать для того, чтобы он стал менее провинциальным, а другие будут его оберегать.
– Как я догадываюсь, оберегать есть от чего, – вздохнул Быков.
– И от чего, и от кого, – подтвердил Виктор. – Вам предстоит многому научиться, чтобы быть по-настоящему полезным на этой работе.
Они вышли на тёмную аллею, где прогуливались люди, отдыхавшие после дневной смены на работе по созданию прекрасного мира с чистыми морями и зелёными лесами, мира, который станет домом для части землян.
– Я увижусь с группой, с которой прибыл сюда? – вдруг спросил Саша.
– Стоит ли? Впрочем, если встретитесь, пока будете забирать вещи, можете сказать, что вам предложили другую работу, попрощайтесь. Кстати, мне показалось, что вам понравилась одна девушка, а, может, и две… Поэтому хотите совет? С теми, кто работает у нас, можете поддерживать любые отношения, даже семью создавать, если захотите. Но не заводите сердечных друзей среди землян, которые не подозревают о нашем существовании. Ваша работа в некоторой степени сродни работе разведчика: вы должны быть независимы, неуязвимы и хорошо законспирированы, понимаете?
Александр кивнул, помолчал и посмотрел на незнакомые звёзды в небе:
– А земное Солнце видно отсюда?
– В мощный телескоп, но не в это время года. Ну что, идёмте, Саша – вас ждёт городок Земля.
Сынок
Они построились перед Транасом Ноу на плацу – одетые пока не в форму, как полагается, а в те шмотки, в каких прибыли со своих планет.
"Чёрт побери, когда это прекратится?" – подумал сержант.
Они торчат на перевалочных базах третью неделю, курс языка закончили – неужели нельзя позаботиться о форме одежды? Кто-то время экономит, а кадровый сержант одного из главных центров подготовки должен одевать сопляков!
Впрочем, Ноу поправил себя: тут стояли не одни "салаги", намётанный глаз сразу выделил в группе землян двух бывалых солдат. И только это заставило сержанта удержаться от язвительного замечания в адрес ефрейтора Паливы, который передавал пополнение.
Палива козырнул и ушёл, а Ноу остался разглядывать разномастный строй. Ровно двадцать человек четырёх рас – по пять представителей от каждой, так всегда комплектовали новые подразделения.
Своих орхан Ноу определил сразу – от землян их отличала абсолютная невозмутимость, ничего не в диковинку, но то, что они необстрелянные парни, он мог сказать с закрытыми глазами. Далее стояла пятёрка вельтов – их выделял специфический цвет кожи с красноватым отливом. Держались они спокойно и с достоинством, но тоже ранее не служили. Затем – лораны, приземистые крепыши с лимонным, словно желтухой страдают, цветом белков.
Глаз зацепился на землянах. Двое – да, порадовали: здоровячки, рост хороший, видна выправка, тренированные. У одного на щеке шрам, похоже – боевой, скорее пулей царапнуло. Второй – темнокожий с бритым черепом и здоровенными бицепсами, выставленными напоказ из рубашки без рукавов. На плече татуировка, знакомая сержанту: так метят в одной из армий земного государства с аббревиатурой США (что она точно означает, Ноу забыл).