Виктор Глумов - Школа наемников стр 4.

Дверь распахнулась, стукнув Хому по спине, и по­явился лекарь. Лекаря Леке уважал. Гнев улегся, как пы­левой смерч.

- Вас на полосу срочно командир-наставник вызывает.

Лекарь кивнул, на миг скрылся в помещении, вернул­ся с сумкой в руке и пошел рядом с Лексом, без труда поспевая за молодым парнем. Леке в лазарете лежал один раз - еще пацаном сопливым, первокурсником, когда упал и сломал руку. С тех пор лекарь как будто и не изменился - аккуратная седая бородка, на носу оку­ляры, небось еще Древние делали; форма всегда чис­тая, ни складочки, сидит как влитая. Порой кажется, будто рядом с тобой, сверкая нашивками на черном ки­теле, шагает не лекарь, а старший офицер, если не ге­нерал...

- Что случилось, курсант?

- Курсант Гай упал. И у него кровь носом пошла.

- Вы на удивление многословны, - без улыбки заме­тил лекарь.

Леке поджал губы. А что, цвет крови живописать? Сказал как было. И получил в ответ эту... как ее... мас- тер-переговорщик называл... то ли иринию, то ли ира- нию. Иронию, вот.

Шли долго, в обход полосы препятствий - через ка­литку, мимо тренажеров и брусьев. Не по прямой же ле­каря тащить, еще свалится, чего доброго, в ров.

Выяснилось, что пока Леке бегал за лекарем, заня­тия прекратились и командир-наставник Андреас рас­пустил отряд - приводить себя в порядок перед пост­роением. Заметив Лекса, он кивнул - мол, ступай себе. Лекарь склонился над Гаем - кто-то перенес курсанта в тень, в сознание он так и не пришел. Леке собрался шаг­нуть к другу, но перехватил взгляд командира-наставни- ка и кинулся к казармам. До построения, наверное, все­го ничего, успеть бы.

В умывалке обсуждали происшествие, некоторые не­сдержанные на язык ругали Андреаса. В Омеге не мес­то слабым и больным, сюда набирали только крепких и здоровых парней. Сначала курсантов было двадцать пять, но к выпуску осталось пятнадцать. Куда делись те, кто не потянул нагрузку, Леке не знал.

Он скинул грязную одежду на пол и принялся отмы­вать с лица пыль, поглядывая на себя в зеркало. Собст­венная внешность Лекса вполне устраивала - высокий, плечистый, в строю четвертый с начала. Лицо мужест­венное... К нему отлично подошло бы слово "офицер"... Леке улыбнулся фирменной кривой улыбкой.

Протрубил горн. Первый сигнал, скоро будет вто­рой, а потом и третий. И если ты по третьему не в фор­ме и не на плацу, плохо тебе придется. Леке сунул голо­ву под струю воды, взъерошил волосы. Теперь пригла­дить их, одеться в черную форму, схватить шлем под мышку и бегом, бегом, все уже построились - на плац.

Сигнал.

Замереть. Взгляд - на белесое небо над вершинами ок­рестных гор. Мысли - чисты и непорочны. По уставу.

- Вольно. - Этот голос, хриплый, низкий, не по те­лу, Леке узнал бы в любой обстановке. - Здравствуйте, курсанты.

И в полтора десятка глоток:

- Здравья желаем, генерал Бохан!

Теперь можно посмотреть на генерала. Он удиви­тельно маленького роста - Лексу едва по грудь, - но сложен пропорционально, лицо его исполнено гордос­ти, отеческого тепла и отеческой же строгости, взгляд светлых глаз проникает в пустые головы курсантов. Ге­нерал доволен построением. Старшекурсники стоят с правого края строя, младшие замерли левее. Генерал уже знает о случившемся на полосе, потому что гене­рал Бохан знает всё. Взгляд генерала остановился на Лексе, и тот, несмотря на палящий зной, покрылся хо­лодным потом.

- Курсант, - пророкотал Бохан.

Леке сделал шаг вперед.

- Курсант Леке, мой генерал!

- Почему голова мокрая, курсант? Вы не читали Устав?

- Никак нет, мой генерал, читал, мой генерал! Поз­вольте доложить, мой генерал! - (Милостивый кивок, ледышки глаз.) - Командир-наставник Андреас прика­зал привести лекаря на полосу препятствий, поэтому я никак не успевал...

- Что за детские отговорки! - Генерал дернул под­бородком. - Ничто не может помешать курсанту, завт­рашнему офицеру, выглядеть должным образом! Ты - не фермер, не рыбарь, ты - воин Омеги. Даже в бою наши офицеры являют пример для подражания. И во­лосы их, курсант, даже под шлемом остаются сухими! Объявляю тебе, курсант, выговор. Доложишь майору Андреасу, он назначит наказание. Вернись в строй.

Послышался шепот - сослуживцы обсуждали просту­пок Лекса. Воины Омеги - одна семья, отец-генерал всегда прав. Провинившегося порицают и старшие, и братья-курсанты, выговор - позор для всего отряда. Лексу огромного труда стоило держать спину прямо, не сутулиться под взглядами сослуживцев.

Глава 3

ДОРОГА В НЕИЗВЕСТНОСТЬ

ить хотелось постоянно. Стоило оторваться от фляги, пожалованной омеговцами, как снова начи­нала мучить жажда. Кузов раскалился на солнце, и толь­ко теперь стало ясно, зачем вонючая тряпка на полу - дабы не обжечься. Пленники сидели на ней, нахохлив­шись и поджав ноги.

Сначала Артур думал, что весь поселок знает, кто предатель, в том числе наемник Жбан, и ждал нападе­ния, но Ян и Роман сохранили его тайну, а Жбану, по­хоже, ни до чего не было дела - он с трудом пережи­вал унижение и потерю свободы.

Грузовик ехал медленно и танцевал на кочках - один из чужаков, тощий бородач, хватался за горло и изо всех сил старался не наблевать. Молчали. Жбан баюкал раненую руку.

Пленники по очереди подходили к окну, станови­лись на цыпочки. В салоне воняло потом, немытыми телами, и раскаленный воздух Пустоши казался свежим. Коротышка из чужих все время ерзал и бурчал под нос - до окна он не доставал. Наконец не выдержал, вскочил и заорал в вентилятор:

- Эй вы там, волк вас раздери! Вы нас поджарить хочите? А то будут вам яйца вкрутую, а не люди!

- Толку-то орать, - подал голос одноглазый громи­ла, почесав скошенный лоб. - Ща прыдуть та ребра пе­ресчитают^

- Из Киева? - не выдержал Артур.

- Га? - отреагировал громила. - С-под Кыйива, дов- го там жив. - И снова смолк.

Машина остановилась, хлопнули дверцы. Оттолкнув тощего, Артур приник к забранному решеткой окошку. Танкер позади грузовика тоже затормозил, из люка вы­сунулся автоматчик. Омеговцы вытащили из кабины рулон ткани, развернули, смочили водой. Что это они задумали? Поволокли куда-то, исчезли. Чуть позже Ар­тур сообразил, что они собираются накрыть кузов с пленными.

- Во-от! - Коротышка воздел палец. - А вы говори­те, что орать без толку!

- Это радует! - возликовал бородач.

- Ага, - буркнул громила, - прохладнише будэ.

- Дурак! - Бородач постучал себя по лбу. - Мы им нужны живыми! Вишь, заботятся.

- Что они с нами будут делать? - с надеждой спро­сил Жбан.

- Эй! - снова крикнул в вентилятор коротышка. - Куда вы нас везете, а?

Ответа не последовало. Коротышка долбанул по же­лезу, еще долбанул.

- Отвечайте!

Разобравшись с кузовом, омеговцы вернулись в каби­ну, взревел мотор.

- Вот так и буду тарабанить, пока не скажете!

- Сел! Живо! - рявкнули из кабины - коротышка пулей отлетел, насупился.

- Я вроде догадываюсь, куда нас везут. - Бородач ус­тупил место у окошка громиле.

- Шо? - Единственный глаз громилы блеснул.

- Когда у омеговцев будет трудный бой, - начал бо­родач со знанием дела, - нам дадут оружие, какое не жалко, и погонят впереди себя. Прикрываться нами бу­дут, вот.

- И шо? А як развернэмся мы, та як йих пострэ- ляемо?

- Вот дурень! - всплеснул руками коротышка. - Не успеешь!

- Я слышал, - продолжил бородач, - что лучших из этих, ну, из нас, потом в наемники берут и даже платят. Рассказал один кетчер. Он потом сбежал отту- дова.

Артура перспектива стать наемником не прельщала. Кто такие наемники? С одной стороны - умелые бой­цы, с другой - низшая каста, люди без семьи, без дво­ра. Одинокие. Они сбиваются в стаи, они хуже кетче- ров: зависят от работодателя. Они жадны до денег и продажных женщин, но заработок уходит на оружие, а женщины их не любят. Потому что наемник - убийца, убийца по договоренности, бессовестное и тупое быд­ло. Конечно, омеговцы стоят ступенью (а то и не од­ной) выше. Но только офицеры, прошедшие обучение. А рядовые Омеги - те же фермерские сынки, разорив­шиеся, ни на что больше не годные. Артур, может, и не отказался бы стать офицером, но вот в "пушечное мясо" идти...

- А что, - коротышка потер руки, с тоской глянул на окошко, - главное, в дороге не сдохнуть.

- Пидсадыть тэбэ? - предложил громила.

- Чи-и-иво? - Коротышка аж раздулся от возмущения.

- Ну, я тэбэ пидстрахую, ты ж малэнький.

- Ага, как "малэнький", так сразу "пидстрахую"! На­шелся, понимаешь, пидстрахуй! - фыркнул коротышка. Подумал и кивнул: - Ладно, а то задохнусь к вшивому му­танту! - Он взобрался на согнутую ногу громилы, вце­пился в решетку и, ругнувшись, потряс обожженной ру­кой. Зажмурился. Ветер шевелил мокрые сосульки волос.

- Давайте, что ли, знакомиться, - предложил боро­дач. - Я Остряк.

- Ломако, - сказал киевлянин, придерживая коро­тышку.

- Шкет, - бодро представился тот.

А коротышка-то поверил, что его в наемники опре­делят и сразу генералом поставят! Воспрял. Просто ди- рижабой воспарил, ни жара ему нипочем, ни вонь и тряска.

- А я уж думал, конец нам пришел, - тараторил Шкет, глядя в окошко. - Ан нет, выживем, в наемники подадимся! Вернусь и прирежу топливника энтого. Он что задумал, мание бесхвостый, людей, значить, клик­нул, ну, на работу. Деньги хорошие обещал. А я дура-ак! Поверил. Знал ведь, что просто так столько не платють. Ну енто, люди, значить, приходють, он их раз - и в са­рай. А потом приезжають разные, ухи - чик, и в рабы. А мне повезло, да-а.

- Угу, кому ты сдався, дохля? - ласково пробурчал Ломако.