Светлана начала раздражаться. Эл удивилась: что она так нервничает? Поведение не совсем совпадало с первым впечатлением о ней. Тем не менее, Эл задалась целью выставить ее прочь. Тело после недавнего приключения плохо слушалось, поэтому Эл надо было остаться одной. Если известие о ее неожиданном недомогании дойдет до Светланы, то вызовет целую бурю, тогда объяснениям не будет конца.
– Я наблюдающий. Я помогаю командору. Все остальное обсудим по дороге, – прокоментировла она.
– Я никуда не пойду, – четко выговаривая слоги, и с наивным лицом сказала Эл.
– Что? – удивление Светланы было велико.
Эл пренебрегла сразу всеми этическими правилами, уважением и вежливостью.
– Я прошу оставить меня в покое. Мне трое суток треплют мозги и нервы. Я хочу и имею право отдыхать столько, сколько считаю нужным. А вы, мадам, явились явно не к командору звать, вам не терпится начать свои опыты. Так вот, если я помню точно, то я не дала еще согласия. А если мне понадобиться посоветоваться с командором, то я явлюсь пред его светлы очи своими ножками. Аудиенция окончена. Я спать хочу.
Эл попала в точку. Удар по самолюбию, нанесенный ею, заставил Светлану выразить презрение и уйти.
Вибрация от кресла приятно расходилась по телу. Тут Эл и поняла, что состояние ее изменилось. Тело вовсе не болело, руки и ноги лишь слегка занемели от долгого лежания в одной позе.
– Сколько я спала? – задала она вопрос.
– Девять часов, сорок две минуты, – ответила система. – Завтрак?
– Уже утро?
– По местному времени восемь часов. Что еще нужно из информации?
– Ничего. Спасибо. Можно завтрак.
– Разумеется. Приятного аппетита, – сказал незримый собеседник Эл, и в полу возникло движение.
Появился столик, на нем несколько блюд. Хоть и аппетитно это выглядело, но все было синтетикой. Эл вздохнула – делать было нечего, хотелось есть.
И почему это она стала скучать по обычным, привычным с детства вещам: по еде и молоку, по ветру и осадкам, самым разным. Все можно смоделировать и здесь, и окружающие ее люди не страдали от недостатка всего этого. Иллюзионы пустовали, редко, кто приходил и заказывал дождь, пляж или ледник, по которому можно было лазать. Эл ходила туда чаще, чем занималась гимнастикой. Особенно ее занимали исторические периоды.
После завтрака она туда и отправилась. Натолкнул ее на это сон. Она вспомнила несколько картин из него, но не могла вспомнить, где и когда видела их раньше. Возможно именно в Иллюзионе. На всякий случай она нацепила на себя датчик связи, чтобы ее могли найти.
Как не старалась Эл, так и не смогла найти нужную панораму. Похожих было сколько угодно. Она несколько раз представляла, как могла, эпизоды сна, система считывала их, но ответ всегда был отрицательным. Наконец, Эл надоело это занятие, и она заказала морской берег. Море всегда ее привлекало. Вот она идет по берегу, шум прибоя гудит в ушах, даже ветер есть, сильный ветер. Эл поднимает камушки с песка и кидает в волну, один за другим. Это занятие идеально отвлекало ее и чистило ум. Скоро Эл поняла, что это все искусственное и освободилась от моделирующей системы.
– Это все не настоящее. А я хочу все это снова увидеть.
Сейчас особенно остро Эл ощутила, как скучает по всему, что оставила в прошлом. Многолетнее путешествие в будущее одарило ее массой проблем, а совсем не захватывающими, почти сказочными событиями. И Эл мысленно вернулась к тому, с чего все началось тогда, когда ей было всего тринадцать лет.
Глава 4 Большие тайны маленьких людей
В канун своего тринадцатилетия, Эл все чаще посещали мысли о том, как быстро кончается детство. Неумолимые перемены происходили внутри нее, когда уже не ребенок, но еще не взрослый. Состояние ожидания. Эл не знала покоя. Ей казалось, что наступит день, и она утратит свою способность исчезать из этого мира и появляться в другом. Эл чувствовала, как растет. Еще год, может быть меньше и… Все? Способность исчезнет? Эл не встретила еще ни одного взрослого, который поверил бы в ее способность, а главное обладал ею. "Это такая новая современная игра? Ты много читаешь фантастики", – говорили родители и их друзья. Какая там фантастика! Был с десяток путешествий и два живых свидетеля.
Ее одолевали страх и боль оттого, что она не может жить так, как живут другие, как все люди. Она не хотела.
Ей скоро тринадцать, и она уже три года жила двойной жизнью, тайком от взрослых совершая путешествия. Вот только куда? Прошлое? Пожалуй. Однако древний мир не походил на учебники истории и исторические романы, те кто их писал, никогда в реалии тот мир не видели. Ей казалось, что она чувствует дыры в пространстве и все чему ее учат в школе просто смешно. Пространство неоднородно, время неоднородно, этот мир не единственный.
Но стоило начать доказывать, непременно повели бы к врачу, решили бы, что Эл больна. У нее хватило сообразительности быстро это понять, как только впервые она решила рассказать маме о том, где была. Первый и последний раз. Пусть лучше взрослые считают ее поведение игрой.
Первое путешествие было самым коротким и самым впечатляющим. Когда тебе десять лет и душа поет от ощущения сказки, все кажется прекрасным: волшебники, злодеи, герои – все, на что способна детская фантазия, все становиться реальным. Нет времени думать о том, что будет потом, как опасен окружающий мир, хочется увидеть его. Первое путешествие. Старик Махали. Волшебник. Как он смеялся, когда она назвала его волшебником. Маленькая Эл была убеждена, что нет в мире такого секрета, которого он не знает. У него было все, что полагается старику – борода, только не седая, длинные волосы, странная одежда. Эл помнила их встречу до мелочей, каждый разговор, каждое слово и те мгновения, когда они молчали. "Мы учились друг у друга", – так сказал Махали. Что он мог узнать у десятилетней Эл? Эл, как ребенок умный, заключила, что она прошла из своей цивилизации, из своего мира, в тот, не менее удивительный, где жил он. Он ей поверил, единственный взрослый и дал совет не оставлять попыток путешествовать снова.
– А если ты испугаешься, то подумай, что ты будешь делать, если потеряешь свои способности? – дал он совет.
– А у меня получиться? – со всей серьезностью спросила она.
– Зависит от того, как сильно ты будешь верить и хотеть. Верь не только в возможность пройти в дверь, но верь, что ты вернешься.
И Эл верила. Они не успели поговорить о многом, обо том, что ее интересовало тогда в десять лет, однако, в последствие, Эл замечала много раз: не было еще за эти три года случая, чтобы в трудную минуту она не вспомнила бы наставлений этого старика и в трудностях приключений и обычной жизни. Простые советы, простые слова, а сколько было пользы.
За эти годы Эл уходила "в путешествие", как она это назвала, больше десяти раз. Сначала одна, потом с друзьями. Эл пришла в восторг, что может прихватить с собой Альку и Димку. Мальчишки с восторгом разделили трудности путешествий. В дар Эл они всегда верили безоговорочно.
Она никогда не попадала в одно место дважды, но так мечтала увидеть еще раз Махали и друзей из первого путешествия, хотя бы на день или на час. Единственным воспоминанием о нем был золотой медальон, который Махали подарил ей. Он был величиной с детскую ладонь, круглый с изображением Солнца и вращающихся вокруг него девяти планет, толстая цепочка была длинной, поэтому Эл не носила его на шее, а прятала в красный бархатный мешочек, который сшила сама. Его вместе с ценным грузом носила с собой, тщательно пряча от родителей и других любопытных глаз. Вторым подарком из тех времен был нож с красивой рукояткой и обоюдоострым лезвием – это был дар Такманди – воина странствующего по свету – ученика Махали. Он дарил его со словами: "Пусть защитит тебя твое оружие и пребудет с тобой твоя судьба". Слова задели душу и обожгли сердце. Такманди будто бы пожелал ей чего-то великого и опасного. Эл решила, что не прочь стать странствующим воином, о чем немедленно заявила. Махали взял с нее слово, что ее путешествия не будут простой забавой, а должны стать помощью тем, кто нуждается в помощи. Эл искренне поклялась. Они относились к ней, как к взрослой. Эл гордилась такой дружбой.
После нескольких неудач с помощью другим она поняла, что победить не легко и этому надо учиться.
И Эл начала учиться, а вместе с ней и ее друзья. Взрослые, вечно занятые суетой и делами, воспринимали это как игру, но как бы они обеспокоились, если бы узнали что скрывается за стрельбой из лука, поисками кладов по компасу, детскими битвами на деревянных мечах, затрепанными атласами, сухариками и бинтами в карманах и под подушкой. Мать журила Эл, что она таскает в карманах целый походный арсенал, поэтому они отвисают, как у шалопая. Эл с боем не давала разгребать свои запасы. Мать отступала. Пусть играют, детям – все в диковину. Да игры были. Эл обнаружила у себя талант – стоило ей взять в руки палку и представить, что это меч, она сразу ощутила способность отразить любой удар. Неугомонный Димка атаковал ее много раз, но так и не смог уколоть и даже попасть по ней своим "оружием". Эл испытала вкус победы и щенячий восторг.
Впервые в жизни Эл ощутила себя древней, будто невидимая нить протянулась из невесть какого прошлого и один ее конец Эл сейчас держала в руках. Нить была крепкой и тянула туда, куда Эл своим сознанием еще не могла проникнуть.