- А почему ты так уверен в том, что бактерии неразумны? Не допускаешь даже мысли, что они могут обладать разумом? Взять хотя бы Муравьёв. По отношению к простейшим это довольно крупная форма. И то учёные до сих пор не пришли к окончательному решению, можно ли бесповоротно считать муравьев разумными, или нет. Так как же можно утверждать что-то о микроскопических формах жизни? Тем более что мы изучаем, как правило, лишь патогенные бактерии, которые могут нанести нам вред. Почему же нельзя допустить теоретически, в виде гипотезы, что есть разумные виды микроорганизмов? А если такие действительно существуют, то мы просто технически не можем увидеть материальные следы их деятельности и установить с ними контакт. Потому что их разум будет иметь совершенно иную основу, чем наша. Чашка Петри была бы для них своеобразной двумерной планетой, ограниченной совершенно отличной неблагоприятной для них средой. Чтобы попасть на другую планету, им надо было бы совершить переход через трёхмерное внешнее пространство. А вдруг, - Дарк перегнулся через шахматную доску и, жутко вытаращив глаза, сказал - нас тоже выращивают для изучения какие-то сверхмакроорганизмы на своей гигантской чашке Петри - Земле?
- Надеюсь, ты шутишь? Дарк, это бред какой-то. Но если даже всё действительно по-твоему…
- Не я придумал эту аналогию, - спокойно поправил микробиолог.
- …Пусть так, но ведь мы уже вышли в космос и летаем на другие планеты. Человечество стоит на пороге великого переселения. Оно выходит из колыбели, как говорил наш провидец Циолковский.
- Дай-то бог, чтобы успеть. Но вряд ли человечество переселится на другие планеты раньше, чем истощатся земные ресурсы. Я стал пессимистом с тех самых пор, когда американцы свернули свою космическую программу, а русские сначала перенесли упор на автоматические станции, а затем с распадом Союза потеряли свой технический потенциал. В результате всё ограничилось МКС на земной орбите.
- Ну а новый подъём, начавшийся на основе международного сотрудничества? Мы ведь летим к Марсу! - словно в поисках подтверждения своих слов Буров покосился на экран внешнего обзора, но сейчас не было видно других летящих рядом кораблей. Ни американского "Нейла Армстронга", ни китайского "Ян Ливэя".
- Это кратковременное явление, Пит. Нарастание проблем заставит вернуться к финансированию более приземлённых направлений. И потом, если даже человечество успеет заселить Солнечную систему, всё повторится на новом уровне. А дальше - барьер, который уже будет не преодолеть. Можно даже предположить, что вся Солнечная система - чашка Петри с неравномерно рассеянной средой для нас.
- Твои теории зыбки. Заселив Солнечную систему, человечество получит отсрочку. А там уже преодолеем расстояние между Солнцем и ближайшими звёздами. Этот барьер не выше, чем тот, который взяли наши отцы, впервые выйдя в космос. Просто брать его придётся уже нашим потомкам, вооружённым более совершенной техникой. Ведь человечество не стоит на месте. И мы заселим другие звёздные системы и будем управлять даже звёздами. Ведь это диалектика!
- Да, Пит. По-моему, бесполезно спорить об этом сейчас. Мне тоже хотелось бы твоей правоты! Только время рассудит, но мы этого уже, к сожалению, не узнаем…
– Переходите в современность, только без прежних ляпов… И добавьте побольше личного!
На этом месте воспоминания старика прервал мощный грохот, от которого задрожало всё вокруг. Очередной ракетоплан ушёл с грузом в Приземелье. Старик взглядом проводил сверкающую стрелу и снова почувствовал себя больным и старым. Однако теперь в душе он ощущал торжество. Потому что в споре с английским микробиологом на борту "Юрия Гагарина" он оказался прав. Новый подъём космонавтики оказался вовсе не кратковременным, как опасался Дарк. Люди изменили природные условия Марса и теперь начинают великое Переселение. И это только начало… Дарк отдал свою жизнь, изучая микрофлору Марса. Он проводил какие-то там опыты и спешные испытания вакцины на себе против штамма, ошибочно считавшегося безвредным для человека. Заплатив своей жизнью, ему удалось предотвратить смертельную эпидемию среди первых колонистов. Прежде всего он был учёным, и переселенцы всегда будут помнить его имя и подвиг. Если бы только он мог видеть то, что происходит сейчас…
Старик вздрогнул от внезапного жужжания зуммера в импланте за ухом.
- Вас вызывает сын, - известил приятный женский голос оператора. - Вы готовы ответить?
Сын! У него было три сына, как в старых сказках, которые читали ему с бумажных книг в далёком детстве. Старший, став настоящим космонавтом-испытателем, уже покинул Землю. Он выбрал дорогу отца. Двое младших остались дома. Один кибернетик, другой строитель. У каждого своя семья. За много лет все вместе встретились только однажды, на похоронах матери… Звонит старший, Василий. Он весь в отца. Другие тоже хорошие ребята, но не космонавты… Они выбрали свои пути. А Вася - его гордость.
- Алло, отец, здравствуй! - перед стариком возникло голографическое изображение улыбающегося первенца. - Давно не видал тебя. Как ты там?
- Всё в порядке, сынок, - но сердце застучало сильнее, старик почувствовал, как слёзы навёртываются на глаза, и рассердился на себя: надо же так раскиснуть! - Ты где?
- В Приземелье, отец. Я, собственно, проститься… Завтра мы уходим к Плутону.
Вот оно что! А он сидит тут и ни сном, ни духом. А они уже добираются до Плутона.
- Сынок, береги себя, - впрочем, что это он понёс околесицу? - В общем, ты сам знаешь, как себя вести. Ты у меня молодец!
- Отец, я хотел, чтобы ты помнил: мой полёт - это твой полёт!
- Как? Как ты сказал? - ему ещё раз захотелось услышать только что произнесённое.
- Я говорю, что мой полёт - это твой полёт! Я продолжаю твоё дело!
- Да, да, сынок. Я тебя понял, спасибо.
- Ну, прощай, на всякий случай. Мало ли что… Если сможешь, передай привет братьям. Попрощайся за меня.
Как ни странно, братья не были дружны между собой. Они вечно дрались, разбивали друг другу носы, и никто не хотел уступать другим, невзирая на возраст. Но для дачи отпора посторонним они всегда объединялись. Вот и сейчас Васька не хочет показать мнимую слабину перед младшими.
- Обязательно передам. Счастливого пути, сынок. Всё будет хорошо.
- К чёрту, отец! - изображение сына погасло. Старик улыбнулся: не забыл послать, как его учили в таких случаях. Как это он сказал: "Мой полёт - это твой полёт". Старику было очень приятно. Время снова замедлило для него ход, старик задремал.
– Все показатели в пределах нормы. Продолжайте в том же духе. Пока всё идёт неплохо…
Неуверенный стук в дверь вернул его к реальности.
- Да, входите же! - Старик обернулся. На пороге стояли два младших сына.
- Здравствуй, отец!
Неожиданность за неожиданностью, как по заказу.
- Что скажете, ребятки? - Седые брови вопросительно изогнулись кверху. Вид сыновей казался виноватым, словно они нашкодили, как в далёком детстве, и боятся признаться, точно они всё ещё прежние мальчишки, которым грозит возможное наказание. - Да говорите, не тяните, что там стряслось?
- Отец, мы улетаем на Марс, - выдохнули оба разом.
- Вот как! - старик пожевал губу. Час от часу не легче. Одни прощания, сегодня вечер прощаний. Сговорились все, что ли?
- Мы недавно завербовались, но комиссию уже прошли. Прости, что не предупредили, не хотели расстраивать заранее, да и не было полной уверенности. Только вчера вечером всё решилось.
- Надолго?
- Насовсем.
- А семьи? - старику вдруг очень захотелось, чтобы хоть кто-то из близких остался с ним на Земле.
- Мы летим все вместе.
Значит, никогда он уже не увидит своих забавных внучат и не расскажет им увлекательных космических баек. Молчание ощутимо повисло в комнате, только космодром-трудяга продолжал напоминать о себе.
- Переночуете хотя бы? - с надеждой прервал старик недолгую тишину последних минут, проведённых вместе.
- Не получится, времени мало, нас ждут. Прощай, отец! Мы свяжемся перед самым вылетом и, как обустроимся, обязательно сообщим с Марса. Связь сейчас хорошая, ты же знаешь! Ещё поговорим!
- Ладно, ладно, идите. Не люблю этих церемоний, - он замахал на них руками и отвернулся, чтобы они не увидели его лица и не начали жалеть. Ни к чему эти сантименты…
Сыновья переглянулись и молча вышли.
– Не сдерживайте его инициативу, добавьте объёмности ощущений!
Рёв стартовых двигателей нового ракетоплана снова достиг ушей старика, но теперь, казалось, что он многократно усилился и даже вдавил его в кресло. Круто они взялись! Кто бы мог мечтать ещё с десяток лет назад о таком темпе? Несуществующие огненные вихри словно прорвались в душу старого космонавта. Жизнь идёт, согласно диалектике, как ей положено, а он сидит здесь тихо и спокойно, дожидаясь своего финиша. Разве о таком конце он думал? Нет, Земля не чашка Петри, и он не микроб!
Старик достал из нагрудного кармана самое дорогое, что ещё осталось у него, - золочёный жетон космонавта. С этим значком он мог пройти на любой космодром, стоило только идентифицировать его в сторожевом сканере.
А проникнуть на автоматический челнок в Приземелье для него уже дело техники. Решившись наконец, он расстался с привычным креслом, затем с трудом перебрался через невысокий подоконник, перенеся сначала одну ногу, за ней другую. На мгновение стук сердца заглушил работающие двигатели на взлётной площадке. Удары сердца колоколом отдавались в голове. Отдышавшись, старик двинулся через поле к космодрому. И чем ближе и громче становился знакомый, греющий душу грохот, тем увереннее шёл старый космонавт.