- Да, хотя в конце концов все заживает, когда ты возвращаешься назад во времени.
- То есть, ничто не имеет значения здесь? Ничто не имеет смысла. Все просто стирается. Мы становимся моложе и глупее, и этим все сказано.
Лиз хочется плакать, но только не на глазах у Бетти, которую она совсем не знает.
- Я думаю, что ты можешь смотреть на вещи подобным образом. Но на мой взгляд, это очень скучная и ограниченная точка зрения. Я надеюсь, что ты не примешь столь мрачную перспективу, не прожив здесь даже дня.
Взяв Лиз за подбородок, Бетти поворачивает ее и смотрит прямо в глаза:
- Ты пыталась нас убить?
- А я могла?
Бабушка Бетти качает головой:
- Нет, дорогая, но ты определенно была бы не первым человеком, кто пытался это сделать.
- Я не хочу здесь жить! - кричит Лиз. - Я не хочу здесь быть!
Вопреки ее желанию сдержаться слезы градом катятся по щекам.
- Я знаю, куколка, я знаю. - Бетти притягивает Лиз в объятья и гладит по волосам.
- Моя мама гладила мои волосы так же, - отстраняется Лиз. Она знает, что бабушка Бетти хотела ее успокоить, но чувствовать это жутко - как будто мама касается ее с той стороны могилы.
Бабушка Бетти вздыхает и открывает пассажирскую дверь.
- Я поведу остаток пути домой. - Ее голос звучит устало и напряженно.
- Хорошо, - отвечает Лиз сухо. Мгновением позже она добавляет более мягко: - Просто, чтобы вы знали, обычно я не вожу так плохо, и я вообще не такая эмоциональная.
- Более чем ясно, - отвечает бабушка Бетти, - я так и предполагала.
Пересаживаясь на пассажирское сиденье, Лиз думает, что пройдет немало времени, прежде чем бабушка Бетти позволит ей снова сесть за руль. Но Лиз совсем не знает бабушку Бетти, и она неправа. В этот момент Бетти поворачивается к ней и говорит:
- Если хочешь, я научу тебя тройному развороту и параллельной парковке. Я не уверена, но думаю, ты все еще можешь получить здесь водительские права.
- Здесь? - спрашивает Лиз.
- На Другой стороне. - Бетти гладит Лиз по руке, прежде чем завести машину. - Просто дай мне знать.
Лиз понимает, чего стоило бабушке Бетти сделать такое предложение, но это не то, чего ей хочется. И дело не в тройном развороте и параллельной парковке. Она хочет окончить школу вождения. Она хочет получить водительское удостоверение штата Массачусетс. Она хочет бесцельно кататься с друзьями на выходных и открывать новые, неизведанные дороги в Нэшуа и Уотертауне. Она хочет иметь возможность пойти куда угодно без бабушки или кого-либо еще. Но она знает, что этого никогда не случится. Потому что она здесь, на Другой стороне, и что хорошего в водительских правах, если это единственное место, где она может их использовать?
Глава 6
Пробуждение
Такси вылетает из ниоткуда. Лиз взлетает в воздух. Она думает, что непременно умрет.
С мутным взглядом и головой в бинтах она просыпается в больничной палате. Отец с матерью стоят у кровати, под глазами у них темные круги.
- Ох, Лиззи, - говорит мама, - мы думали, что потеряли тебя.
Спустя две недели врач снимает с нее бинты. За исключением С-образного шва над левым ухом она чувствует себя как новенькая. Врач назвал это самым замечательным восстановлением из всех, которые он видел.
Лиз возвращается в школу. Каждый хочет узнать о предсмертном опыте Лиз.
- Мне трудно говорить об этом, - отвечает она на все расспросы.
Люди думают, что Лиз стала более серьезной из-за несчастного случая, но правда в том, что она ничего не помнит.
На свой шестнадцатый день рождения Лиз с достоинством сдает экзамен на получение водительских прав. Родители покупают ей совершенно новый автомобиль. Они больше не хотят видеть ее на велосипеде. Лиз поступает в колледж. Она пишет вступительное эссе о том, как попала под машину и как это изменило ее жизнь. Ее принимают в лучший из ее списка университет - Массачусетский Технологический университет. Лиз заканчивает МТУ, получив степень по биологии, и уезжает учиться в ветеринарную школу во Флориде. Однажды она встречает парня, такого, с которым может представить себе остаток жизни и может даже…
- Проснись и пой, Элизабет! - бабушка Бетти прерывает сон Лиз в семь утра.
Лиз зарывается под одеяло поглубже.
- Уходи, - бормочет она слишком тихо для слуха бабушки Бетти.
Бабушка Бетти открывает шторы.
- Это будет прекрасный день.
Лиз зевает под одеялом.
- Я мертва. И зачем же мне надо вставать?
- Это, безусловно, отрицательный взгляд на вещи. На Другой стороне много чем можно заняться.
Бабушка Бетти открывает очередные шторы. В комнате, где остановилась Лиз, пять окон. Она не может думать о ней, как о своей комнате - ее комната осталась на Земле. Эта напоминает ей теплицу. Чего ей действительно хочется, так это маленькую темную комнату, предпочтительно с парой окон (а лучше вообще без них) и черными стенами - что-то более соответствующее ее настроению. Лиз зевает, наблюдая, как бабушка Бетти открывает третье окно.
- Не обязательно открывать все шторы, - говорит Лиз.
- О, я люблю много света, а ты разве нет? - отвечает бабушка Бетти.
Лиз закатывает глаза. Она не может поверить, что должна будет провести остаток жизни со своей бабушкой, которая, не стоит заблуждаться, старый человек. Хотя бабушка Бетти и выглядит как какая-нибудь молодая женщина на улице, Лиз с уверенностью может сказать, что у нее, вероятно, имеются тайные привычки пожилых людей.
Лиз задумывается, что конкретно имела в виду бабушка Бетти, когда говорила: "На Другой стороне много чем можно заняться". На Земле Лиз неустанно училась и выбирала колледж, карьеру, а также занималась другими вещами, которые взрослые считали ужасно важными. С тех пор как она умерла, все, что она делала на Земле, начало казаться совершенно бессмысленным. С точки зрения Лиз, вопрос о том, какой могла бы быть ее жизнь, теперь полностью раскрыт. История ее жизни была короткой и бессмысленной: жила-была девушка, которая однажды попала под машину и умерла. Конец.
- У тебя назначена адаптация на полдевятого, - говорит бабушка Бетти.
Из-под одеяла показывается голова Лиз.
- Что это?
- Что-то вроде ориентации для недавно умерших, - отвечает бабушка Бетти.
- Я могу надеть это? - Лиз указывает на свою белую пижаму. Она так долго ее носила, что ее определенно можно назвать серой. - Как вы знаете, у меня не было времени на сборы.
- Ты можешь взять что-нибудь мое. Думаю, у нас примерно одинаковый размер, хотя у тебя, возможно, немного меньше.
В это момент Лиз рассматривает Бетти. У Бетти грудь больше, чем у Лиз, но она стройная и примерно одного с ней роста.
- Просто возьми что-нибудь из моего шкафа, и, если тебе надо что-то укоротить или подогнать по фигуре, дай мне знать. Не знаю, упоминала ли, что я - швея, - говорит бабушка Бетти.
Лиз отрицательно качает головой.
- Да, дел у меня много. Как правило, чем люди становятся моложе, тем меньше, поэтому им всегда нужно подшивать одежду.
- Разве они не могут купить новую? - морщит лоб Лиз.
- Конечно, куколка, я не имею в виду, что не могут. Однако я заметила, что здесь меньше всего выбрасывается на ветер. И я, знаешь ли, создаю новые вещи. Вообще-то, это мне нравится больше. Подход более творческий.
Лиз кивает, испытывая облегчение. Мысль о том, что все ходят в одной и той же одежде, была одной из самых удручающих для Лиз за последнее время.
После душа, который Лиз находит идентичным душу на Земле, она заворачивается в полотенце и идет в гардеробную бабушки Бетти. Гардеробная большая и грамотно организованная. Одежда бабушки Бетти выглядит дорогой и добротно сделанной, но немного театральной на вкус Лиз: фетровые дамские шляпы и старомодные платья, бархатные накидки и броши, балетные туфли и страусовые перья, лакированные туфли на высоких каблуках, чулки в сетку и меха. Лиз задается вопросом, куда бабушка ходит в такой одежде. Еще сильнее она задумывается, есть ли у бабушки Бетти джинсы, потому что единственное, что хочет надеть Лиз, - это джинсы и футболка. Она ищет джинсы, но за исключением расклешенных темно-синих брюк не находит ничего даже отдаленно похожего.
Совершенно расстроенная, Лиз садится под вешалку со свитерами. Она представляет свой домашний беспорядочный гардероб с двенадцатью парами джинсов. Понадобилось много времени, чтобы все их собрать. Ей пришлось перемерить множество пар. При мысли о них у Лиз появляется желание плакать. Она кладет голову на руки и касается стежков над ухом. "Даже одеться здесь сложно", - думает Лиз.
- Ты нашла что-нибудь? - спрашивает бабушка Бетти, входя в гардеробную несколько минут спустя.
На этот раз Лиз не двигается. Она смотрит, но ничего не отвечает.
- Я знаю, что ты чувствуешь, - говорит бабушка Бетти.
"Да ладно", - думает Лиз.
- Ты думаешь, я не знаю, как ты себя чувствуешь, но в какой-то степени я понимаю. Смерть в пятьдесят лет не так разительно отличается от смерти в пятнадцать, как ты можешь подумать. Когда тебе пятьдесят, ты все еще можешь сделать много дел и есть много вещей, о которых тебе нужно позаботиться.
- От чего вы вообще умерли? - спрашивает Лиз.
- Рак молочной железы. Твоя мама была беременна тобой в то время.
- Об этом я знаю.
Бабушка Бетти улыбается немного грустной улыбкой.
- Так что здорово, что я встретила тебя сейчас. Я была вне себя от разочарования, что не встретилась с тобой тогда. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы мы встретились при других обстоятельствах. - Она качает головой. - Тебе бы это пошло.