- Святой есть Бог, Отец Вселенной. Свят Бог, чья воля исполняется Его собственными силами. Свят Бог, который желает быть известным и который известен тем, кто принадлежит Ему. Я верую в Тебя и свидетельствую о Тебе. Я иду к жизни и свету. О Отче, благословен будь; человек, принадлежащий Тебе, желает разделить Твою святость, ибо Ты дал ему в этом полную власть. Хвалебная и славимая песнь Поймандра, не правда ли? И можно было бы поверить в молитву, если б жертвой, возносимой Богу, не были вы сами.
- Я?!
- Вы. Конечно вы, - не смущаясь, подтвердил Сен-Жермен. - Разве не посещала вашу голову мысль: откуда это всё? Зачем это всё? Почему я здесь?
- Да. Но я думала, всё прояснится, - возразила девушка. - Я надеялась, что в каждом отдельном случае должен быть какой-то логический конец.
- Равви принёс вас в жертву! - отрезал Сен-Жермен. - Правда, не кровавую. Всё хорошо закончится. Или почти хорошо. Думайте в будущем кому верить и не бойтесь упасть. Это я к тому, что вы ухватились за алтарный выступ, будто упасть готовы. Неужели беседа со мной так подействовала?
Девушка только при этих словах обратила внимание, что стоит, вцепившись в края треугольного алтаря побелевшими от хватки руками. В ту же секунду она почувствовала удар током, исходящий от мраморной алтарной плиты. Боль по рукам поползла вверх и скоро достигла головы. Девушка уже ничего не видела перед собой - ни комнаты, ни собеседника, ни треугольной мраморной тумбы - только боль, накатывающаяся клубами смрадного дыма, только ужас от прошлого и страх перед будущим. Но будущее уже не могло избавить её от памяти боли. Она легко возвращалась в экстремальных ситуациях к своему внутреннему "я", заглушая мысли, чувства, интуицию. Только не всегда. И такие вот "невсегдашние" ситуации были, как непредсказуемое нечто, от которого так просто не избавишься.
Валлиса вспомнила приключение юности именно сейчас, поскольку увидела недалеко от них прилепившуюся к вздыбившимся над землёй торосам девушку. Девушку без скафандра! И даже без кислородной маски. Та стояла, с такой же силой цепляясь за каменную глыбу, очень похожую на треугольный каменный алтарь, будто боялась упасть. Неизвестно, болела ли в сей момент у неё голова, но к Валлисе мигом вернулось неприятное воспоминанье. Она попыталась даже потереть виски, что через гермошлём сделать было всё-таки невозможно. - Валлиса, Валлиса! Гляди! - раздался в наушниках скрипучий голос одного из спутников. - Что случилось, Макшерип? - голос Валлисы тоже был очень похож на жестяной, скрип по стеклу гермошлёма.
Тот молча показал на девушку, стоящую в тени тороса, а другой рукой взял оружие наизготовку. На всякий случай. Вся команда топталась на месте, ожидая принятия решения.
- Спасибо, Макшерип. Я её уже заметила, - кивнула Валлиса. - Только как она умудрилась остаться в живых без скафандра? Может, она манок, словно резиновая утка у охотников?
Тем не менее, Валлиса и Макшерип пошли осторожно на сближение к притаившейся в скалах девушке. Остальные четверо остались на месте и также взяли оружие наизготовку. Вскоре Валлиса со своим провожатым разглядели молодую красивую женщину с лихорадочно блестящими глазами, тело которой едва прикрывали живописные лохмотья. Она безучастно наблюдала за приближающимся к ней оскафандренным путешественникам, но не выпускала из рук спасительную глыбу бетона.
- Валлиса, она живая, - снова заскрипел в наушниках Макшерип.
- Вижу, не слепая. Помоги-ка ей лучше.
Но, несмотря на свою недюжинную силу, Макшерипу не сразу удалось оторвать девушку от тороса. На руках у мулата она казалась крохотной малюткой Барби.
- Не раздави её, медведь, - Валлиса легонько и даже чуть ревниво шлёпнула своего спутника по плечу. - Идём в убежище номер шесть. Это самое близкое отсюда.
Однако Макшерип не сразу отреагировал на приказание. Пока он отрывал девушку от скалы, у неё с руки сорвался металлический браслет, и выскользнула из волос длинная заколка. Сгребя девушку в могучие лапы, мулат рукавицей легко поддел свалившееся украшение, и попытался нацепить девушке на руку, но чуть замешкался, разглядывая что-то на её запястье.
Видимо, увиденное оказалось столь интересным, что Макшерип застыл, будто открыв рот, не отпуская руки девушки. Это спасённой явно не понравилось.
Девушка силком вырвала из рукавицы мулата свой браслет с камешками и защёлкнула его на запястье. Пока они разбирались с браслетом, Валлиса подняла заколку, больше походившую на маленький дамский кинжал с волнообразной ручкой, изображающей пляску живого пламени, и помогла девушке воткнуть её в причёску.
Глава 5
Третий Рим! Третий Рим! Как ты изменился за каких-то несколько десятков лет! Да если бы только город! Вся земля изменилась. Всё человечество. То ли на изломе времён подстерегает цивилизацию проказа, сулящая исчезновение, то ли изнутри больны люди - кто может ответить на этот вопрос, кто поставит правильный диагноз?
Четырнадцать зон. Четырнадцать лучей Вифлеемской звезды. А звезда ли это? Обновление ли плоти человеческой? Сомнамбулистическое состояние разума разрушается. Новые существа мыслят по-новому.
Но не тоже ли самое говорили о себе все еретики, народники, революционеры? Между тем, ни одна ещё из ересей или революций не разродилась истиной.
Хотя сама истина возникает исключительно как ересь, а умирает как пошлая банальность. От этого никуда не денешься. И у каждого человека своя истина. У команды из шести человек тоже была своя истина. О путешествиях по зонам знал уже весь цивилизованный мир. А как же: с появлением зон многие пытались пуститься в разведку, может, за славой, может, за наживой, может, просто из любопытства. Только никто из живущих во внешнем мире никого из этих доморощенных исследователей больше в живых не встречал. Ещё апостол Павел в достопамятные времена говорил, что всё-де мне позволительно, но не всё полезно. Забыл человек мудрые слова. Вернее, оставил для себя только первую часть фразы, и планета отомстила ему. Как собака стряхивает с себя надоедливых и кусачих блох, освобождается она от человека и многотрудной деятельности его. А в зоны не лезь, не для тебя создавались. Стоит ли удивляться болезни планеты, которая и не болезнь вовсе - выздоровление! И не язвы появились на теле планеты. Скорее всего, новая кожа нарастает. Что сулит будущее, что пророчит? Кто знает: к какой развязке приведёт битва? когда она состоится? и какое ожидается будущее?
Существующие с начала времён глубочайшие природные законы сохранения и роста требуют встречной волны, и поэтому для каждого нарастание новой кожи есть долг выживания планеты не вообще, а относительно каждого человека. Если же кто-либо не откликается на восстановление, даже воскресение, он погибает. Это также один из глубочайших законов Божественной природы.
Мудрствование не раз посещало свободную от излишних дум голову Макшерипа. Доставив, как положено, найденную беглянку в медицинский бункер, мулат решил выяснить кое-что для себя. Но все интересующие его вопросы пришлось отложить немного на потом, потому как найдёнышем занялась Валлиса: быстренько содрала с той остатки лохмотьев, сняла психотропные и биологические анализы, набрала в пробирки кровь из вен и даже из артерии, не говоря уж о всяческих там кардиограммах и надкостных пробах. Но получив желаемое, Валлиса тут же помчалась в соседний кабинет, где погрузилась в конкретное изучение и многодумные размышления.
Станислав Сигизмундович мерил нервными шагами пространство своего шикарного кабинета. Куда подевалась Валлиса? Она давно уже должна быть у него. Но её нет. Нет! Что же случилось? Впрочем, что с ней и с её головорезами может случиться? А ведь что-то произошло - это точно, иначе она давно бы вышла на связь. Сколько до этого пропало людей в зонах?! Неужели очередной провал?
И тут, словно отвечая его тревожным мыслям, затрещал зуммер телекома.
Станислав Сигизмундович поспешил к столу и нажал кнопку соединения.
Возникшая голограмма Валлисы могла немного успокоить: его эмиссар жив.
Девушка была эффектна как всегда. Её чёрные с едва заметной просединкой волосы тёплой волной падали на плечи, точёные изваяния которых не мог скрыть даже уродливый комбинезон. Глаза, никогда не знавшие косметики, в ней, в общем-то, не нуждались. Своей пронзительностью и раскосостью в сочетании с мягкой улыбкой эти очи могли зажечь любого мужчину, который тут же мысленно начинал раздевать соблазнительницу, что сразу отражалось в горящих мужских глазах, масляной роже, а иногда даже капанием с губ вожделенной слюны. Да, истинно сказано, что женщины прекрасны, как наши самые извращённые мысли о них.
- Станислав Сигизмундович, - отвлекла его Валлиса, - у нас событие! В зоне мы обнаружили девушку. Она жива.
Тут только шеф обратил внимание на операционный стол в глубине бункера, на котором лежала обнаженная находка.
- Что с ней? - встревожился Станислав Сигизмундович. - Надеюсь, вы милочка, не стали резать её, как подопытную лягушку?
- Не беспокойтесь, шеф, - попыталась успокоить его Валлиса. - Найденная девушка совершенно нормальна. Мы только что закончили делать анализы. Её нашли в зоне и без гермошлёма. Да что там гермошлём! Даже без кислородной маски, без комбинезона, чуть ли не совсем обнажённую, но живую.
- И?
- Повторяю, совершенно нормальный человек, - Валлиса специально выговорила короткую казалось бы фразу, делая ударения на каждом слове.