- Мы приглашаем гостей на ужин?
По корабельному обычаю команда при любых условиях старалась раз в неделю собираться за столом. В какой день - не важно, но по молчаливому соглашению это обычно оказывалась суббота. На борту дни недели не имели большого значения, но Холдену нравилось отмечать конец прошедшей недели и начало новой. Это было что-то вроде мягкого напоминания, что, кроме них четверых, где-то существует еще и Солнечная система.
А вот пригласить на ужин пассажиров ему в голову не приходило. Субботний ужин - для своих!
- Они все равно заявятся, - вздохнул он. - Или мы спрячемся?
- Не выйдет, разве что поужинаем прямо здесь. На камбуз ты их допустил.
- Черт, - ругнулся Холден, - надо было запереть по каютам.
- На четыре месяца?
- Подпихивали бы им под двери пайковые плитки и мешки с катетерами.
Усмехнувшись, Наоми напомнила:
- Готовить очередь Амоса.
- Ладно. Свяжусь и скажу ему, что ужин в восемь.
Амос приготовил пасту с грибами, щедро сдобрив их чесноком и пармезаном. Это были его любимые блюда, и он всегда старался купить настоящие дольки чеснока и натереть настоящий пармезан. Еще одна маленькая роскошь, которая окажется не по карману, если они проиграют бой с Марсом в суде.
Пока Амос обжаривал грибы с чесноком, Алекс накрыл на стол и принял заказы на напитки. Холден сел рядом с Наоми, команда документалистов заняла другой конец стола. Застольная болтовня была вежливой и дружелюбной, а если в ней и ощущались подводные течения, Холден так и не сумел распознать их источник.
Капитан попросил не брать к столу камер и оборудования для звукозаписи, и Моника согласилась исполнить просьбу. Марсианин Клип обсуждал с Алексом историю спорта. Коэн с Окью, сидевшие напротив Наоми, травили байки о последних съемках - оба работали на научной станции на стационарном спутнике Меркурия. Казалось бы, приятные разговоры, но что-то было не так.
- Мы обычно не так хорошо питаемся в полете, - заметил Холден, - но для еженедельного общего ужина стараемся придумать что-нибудь повкуснее.
- Чудесно пахнет, - улыбнулась Окью. На пальцах у нее было полдюжины колец, на блузке - пуговицы, серебряный кулон, а в курчавых каштановых волосах - гребень цвета слоновой кости. Звукооператор спокойно уставился в никуда, черные очки скрывали верхнюю часть его лица, но выражало оно спокойное радушие. Моника, взглянув на него поверх голов, промолчала и тонко улыбнулась.
- Жуйте, - сказал Амос, выставляя на стол миски с едой. Когда порции передали по кругу, Окью, склонив голову, что-то пробормотала. Холден с запозданием понял, что она молится. В последний раз он видел такое много лет назад, когда жил дома. Один из его отцов, Цезарь, иногда читал молитву перед трапезой. Холден дождался конца молитвы и только тогда взялся за еду.
- Очень вкусно, - похвалила Моника, - спасибо.
- На здоровье, - ответил Холден.
- Со старта прошла неделя, - продолжала она, - и, по-моему, все успели устроиться. Я подумала: нельзя ли выделить время для предварительных интервью? В основном чтобы проверить оборудование.
- У меня возьмите, - предложил Амос, не скрывая насмешливой ухмылки.
Моника улыбнулась ему и наколола на вилку гриб. Отправляя его в рот и медленно прожевывая, она не отвела взгляда. Дожевав, кивнула.
- Отлично. Можно начать с прошлого. Балтимора?
Молчание вдруг стало колючим. Амос начал вставать, но Наоми тихонько удержала его за плечо. Он открыл и закрыл рот, уставился в тарелку, бледная кожа на голове и загривке наливалась кровью. Моника тоже глядела себе в тарелку, и лицо ее выражало тонкую смесь смущения и злости.
- Неудачная идея, - вмешался Холден.
- Капитан, я признаю, что у вас и ваших людей есть болезненные темы, но мы договорились. А вы, не в обиду будь сказано, обращаетесь с нами как с незваными гостями.
На столе остывала почти нетронутая еда.
- Понял. Вы свои обязательства выполнили, - признал Холден. - Вытащили меня с Цереры, и ваши деньги у нас в карманах. А мы своей половины не выполняем. Понял. Я выделю час завтра с утра, подойдет?
- Конечно, - сказала Моника. - Давайте поедим.
- Балтимора? - обратился к Амосу Клип. - Болеешь за футбол?
Амос промолчал, и Клип не стал настаивать на ответе.
После мучительного ужина Холден думал только о постели. Но пока он чистил зубы, в гальюн словно бы невзначай заглянул Алекс и попросил:
- Зайди в рубку, кэп, поговорить надо бы.
Поднявшись за ним в кубрик, Холден уже застал там Амоса и Наоми. Наоми развалилась, закинув руки за голову, а вот Амос сидел на краешке амортизатора, прочно упираясь ногами в пол и сжав кулаки. Лицо его было темным от злости.
- Вот что, Джим, - заговорил Алекс, повалившись в соседний амортизатор, - начало не из лучших.
- Она нарыла на нас материал, - бросил Амос, ни к кому не обращаясь и глядя в пол. - Вещи, которых ей знать не положено.
Холден его понимал. Намек на Балтимору относился к детству Амоса - появившегося на свет как плод самой мерзкой ветви незаконной проституции. Но признать, что это известно и ему, Холден не мог. Он сам узнал, случайно подслушав разговор, и не желал еще сильнее унижать друга.
- Она журналистка, эти всегда роются в прошлом, - сказал он.
- Не так все просто, - вставила Наоми. - Она милая. Дружелюбная, очаровательная, и всем нам, здесь присутствующим, хочется думать о ней хорошо.
- Это плохо? - удивился Холден.
- Просто дерьмово, - буркнул Амос.
- Я не случайно попал на "Кентербери", Джим, - заговорил Алекс, и его ковбойский тягучий выговор - напоминание о детстве в долине Маринера - показался не смешным, а грустным. - И мне ни к чему перетряхивать скелеты.
Ледовоз "Кентербери", на котором они все летали до катастрофы с Эросом, был рабочей лошадкой. Команда собиралась из людей, опустившихся ниже уровня некомпетентности, или с темным прошлым, мешавшим найти работу получше. Досье Холдена пятнало позорное увольнение из земного флота. Проработав со своей командой не один год, Холден не сомневался, что с компетентностью у них все в порядке, - значит, были иные причины попасть на "Кент".
- Знаю… - начал он.
- Со мной та же история, кэп, - перебил Амос. - У меня в прошлом много всякого… прошлого.
- И у меня, - вступила Наоми.
Холден начал отвечать, когда до него дошло. Наоми скрывала что-то такое, что заставило ее взяться за тупую работу на "Кентербери". Ну конечно, скрывала. Это было очевидно, просто Холдену не хотелось думать ни о чем таком. Он не встречал инженеров талантливей Наоми. Она получила степень в двух университетах и сдала трехгодичную полетную стажировку за два года. Она явно начинала карьеру с командных должностей. Потом что-то произошло, и она никогда не заговаривала об этом. Холден вопросительно шевельнул бровью, но она легчайшим движением головы посоветовала не спрашивать.
Сейчас Холден в полной мере осознал, как хрупка их семья. Они шли друг к другу такими разными дорогами, что сама встреча казалась невероятной. И как легко миру разбросать их в стороны. Почувствовав себя маленьким и беззащитным, Холден невольно ощетинился.
- Вы не забыли, почему мы на это пошли? - обратился он к команде. - Не забыли, что сидели под замком, а за "Росинантом" охотился Марс?
- Выбора не было, - поддержала его Наоми. - Знаем. Все согласились взяться за эту работу.
Амос кивнул, Алекс подхватил:
- Никто и не утверждает, что не надо было браться. Мы говорим, что ты в нашем оркестре - первая скрипка.
- Да, - пояснила Наоми. - Твое дело - так заинтересовать этих журналистов, чтобы они забыли об остальных. На все время полета. Другого выхода нет.
- Есть, - не поднимая глаз, проговорил Амос, - есть и другой, но мне еще не доводилось вышвыривать из шлюза слепца. Не уверен, что мне это понравится.
- Хорошо. - Холден примирительно повел ладонями. - Я понял. Сделаю все, чтобы ваши лица не попадали в камеру, - но рейс будет долгим. Наберитесь терпения. Может, к тому времени, как доберемся к Кольцу, мы им наскучим и сумеем сплавить их на другой корабль.
Минуту все молчали, потом Алекс покачал головой.
- Ну, - сказал он, - хоть одна причина торопиться туда.
Холден вскинулся во сне и яростно потер зачесавшийся нос. Казалось, будто что-то пыталось в него заползти. На корабле не водилось букашек, значит, это был сон. Хотя зуд ощущался вполне реально. Почесывая нос, он шепнул:
- Извини, что-то приснилось, - и похлопал по кровати рядом с собой.
Пусто. Наоми, должно быть, вышла в туалет. Он шумно задышал через нос, пытаясь избавиться от зуда. На третьем выдохе из носа выпорхнул и отлетел в сторону голубой светлячок. Тогда он сообразил, что в воздухе стоит слабый запах ацетона.
- Надо поговорить, - произнес из темноты знакомый голос.
У Холдена перехватило дыхание, сердце заколотилось молотом. Закрыв лицо подушкой, он подавил рвавшийся из груди вопль - бессильная злоба смешалась со старым знакомым страхом.
- Так вот. Этот галчонок, - начал Миллер, - славный мальчишка, тебе бы он не понравился.
- Хватит с меня этой фигни. - Холден, отняв подушку от лица, швырнул ее в направлении голоса.
Попал по панели выключателя, и комната осветилась. Миллер стоял у двери в том же мятом сером костюме, в нелепой шляпе, ерзая, как чесоточный. Подушка лежала позади него.
- Представляешь, он так и не научился прибирать комнату, - продолжал Миллер, шевеля черными губами. - По углам, у двери. Я пытался его научить. Главное - углы и двери.