-- Да бросьте вы! -- поморщился он и снова смерил меня странным взглядом. -- Не пообедать ли нам?
У меня была с собой кое-какая наличность, по крайней мере этого за глаза хватило бы на пару рюмок коньяка в доступном кафе либо в баре Дома журналистов.
Но когда мы вышли из темноватого подъезда на шумный проспект, выяснилось, что Ромоданов приглашает меня к себе домой. Подойдя к дорогой иномарке, он по-хозяйски распахнул дверцу.
Ехали недолго. Ромоданов свернул на одну из тех престижных улиц, что расположены в центре города, и остановился возле элегантной пятиэтажки с богатым декором на фасаде.
Выбравшись на тротуар, мой новый знакомый скупым жестом пригласил меня следовать за ним. Вот он утопил кнопки кодового замка, и мы очутились в чистом светлом подъезде, отделанном серым с прожилками мрамором.
В отличие от серийных "хрущоб", здесь имелся лифт (кстати, без единой похабной надписи на стенках), и вскоре мы входили в просторную квартиру, расположенную на третьем этаже и будто сошедшую с рекламного ролика. Идеальный паркет, изысканные моющиеся обои нежно-кремовых тонов, дорогая стильная мебель, люстры, словно из царского дворца, обилие всевозможной видеотелерадиотехники, и все -- лучшего качества... Однако же чувствовалось, что это жилище холостяка.
-- Не возражаете, если мы расположимся на кухне? -- небрежно поинтересовался Ромоданов. -- Чтобы не таскать туда-сюда тарелки?
Я не возражал.
По своим размерам кухня вполне годилась для проведения банкетов, а вытянувшиеся вдоль стены агрегаты избавляли, вероятно, владельца от множества бытовых проблем.
Стол, извините за банальность, ломился от яств. На тонкой фарфоровой посуде нежились деликатесы, включая черную и красную икру.
-- Прошу!
Мы расположились друг против друга на кожаном угловом диване.
-- Коньяк, водка, джин? -- поинтересовался Ромоданов.
-- Давайте коньяк.
Он наполнил крохотные хрустальные рюмочки.
-- За знакомство!
-- За все хорошее!
Выпив, я отставил рюмку.
И тут что-то началось.
В глубине бледно-голубых зрачков Ромоданова будто включились лазеры. Я почти физически ощущал, как некий энергетический вампир проникает в мое подсознание, шарит по его "полочкам", выискивает нужную информацию.
Словно из ватного тумана донесся вопрос Ромоданова, похожий на команду:
-- Вы работаете на Ди-Ар?
-- Не понял, -- с трудом пробормотал я, полагая, что он имеет в виду некое влиятельное в издательском мире лицо.
-- Бросьте! -- Кажется, это было его любимое словечко. -- Ведь вы знаете, как выглядит Эл-Иф?
-- Почему бы вам не назвать полное имя вместо инициалов? -- спросил я, внезапно ощутив прилив безграничной симпатии к Ромоданову. Мне представилось, как он одинок, как страдает душой, сколько разочарований пережил... Захотелось немедленно утешить его, ну, хотя бы искренним рассказом о собственных злоключениях... Поплакаться в жилетку...
Краешком сознания я понимал, что происходит что-то неладное, но контролировать ситуацию уже не мог.
Ромоданов оказался прекрасным слушателем.
Говорил ли он сам? Не знаю. Моя память не сохранила ничего конкретного о его участии в нашей "беседе". Я так и не узнал, кто такие Ди-Ар и Эл-Иф. Как долго продолжалось наше застолье? Притрагивался ли я еще к закускам и напиткам? Тоже не знаю.
Когда я мало-мальски пришел в себя, было около двух ночи. Я находился в своей постели, не имея ни малейшего представления о том, как же добрался до нее, хотя о нетрезвом состоянии и речи не могло быть. Несмотря на провал в памяти, сознание работало удивительно ясно. Я радовался тому, что приобрел настоящего друга.
Но наутро, решив сделать ответный ход и позвонив Ромоданову, я услышал ледяное:
-- Ну как же, помню. И прошу вас никогда больше не набирать этот номер.
Аппарат отключился.