В порядке всё было десять часов назад, когда он после доброго ужина с друзьями завалился с новой видеоигрой на койку у себя в каюте с твёрдым намерением не выходить оттуда до утренней побудки. Тогда ничего ещё не предвещало беды. Система Эпсилон Пегаса, где был расквартирован шестой флот Альянса, вообще считалась самым тихим и спокойным местом, боевых действий там не велось уже почти год. Томальски, неожиданно для себя переведённый на флагманский линкор "Шинано", был даже втайне доволен таким ходом событий. Товарищи по эскадрилье оказались вполне нормальными ребятами, а командир звена, в отличие от Тарсона, не донимал внеурочными тренировками и не заставлял зубрить историю военных конфликтов с васудеанцами и Шивой. Более того, когда его новые сослуживцы узнали, что Рони принимал участие в недавней битве за Денеб и помогал уничтожить "Велизарий", его авторитет поднялся на серьёзную высоту. Положа руку на сердце, это было приятное ощущение, поскольку в звене Траусти он постоянно чувствовал себя в каком-то смысле самым отсталым пилотом, хотя и был старше всех остальных. Даже юная Найра Синарин постоянно опережала его при прохождении тестов, не говоря уже о вечно насмешливом Алексе Маршане, ядовитых колкостей которого Томальски опасался больше всего. Маршан и Тарсон вообще казались ему небожителями, оба из семей профессиональных пилотов, этакие дворяне звёздной эпохи, элита из элит. Хотя надо признать, что Траусти всегда относился к нему без всякой предвзятости, как к равному.
Поэтому нынешняя жизнь в семьдесят третьей эскадрилье Рони нравилась, тем более что боевых вылетов в течение почти месяца его пребывания здесь не было и, казалось, не предвиделось. Правда, три дня назад он был несколько обеспокоен, когда в систему Эпсилон Пегаса вошло несколько крейсеров Альянса из состава первого флота и начались какие-то загадочные перестановки кораблей по всему оборонительному периметру системы. Но потом он успокоился, выяснив в информационном зале, что среди прибывших кораблей не было ни одного линкора, главной ударной силы при любом наступлении. Но как оказалось, предаваться спокойствию было слишком рано.
Тревожно прозвенел сигнал системы дальнего обнаружения. Сканеры какого-то из кораблей мятежников поймали в захват его повреждённую машину. Теперь, если не повезёт, то скоро можно ждать гостей. Пилот снова выругался и включил отерком.
- Раунин, - буркнул он, - не кричи ради бога на всю Галактику, меня и так уже засекли. Я, Дельта два, имею серьёзные повреждения. А ты где? Я тебя не вижу.
- Слава богу, хоть ты живой, - с неожиданным для этой ситуации оптимизмом откликнулся Дельта четыре, - неужели кроме нас никого не осталось?
Вопрос в принципе был интересный, по боевой тревоге с "Шинано" на взлёт пошло тридцать два "Мирмидона", две полные эскадрильи истребителей. Но эти вещи Томальски уже мало занимали, ему и так было ясно, что до полного исчезновения его семьдесят третьей группы ждать оставалось совсем недолго.
- Давай лучше о себе позаботимся, - мрачно сказал он, стараясь выровнять свою машину, которую всё время тащило в сторону из-за проблем с правым двигателем, - у меня защита ноль, ракет тоже, а запас хода всего две световые минуты.
- Тогда у меня для тебя приятные новости, - отозвался Раунин, - держи координаты. Здесь недалеко база подскока, можно заправиться и пополнить боезапас.
Томальски сделал скептическое лицо:
- Ну заправимся мы, а дальше что? Вся система кишит кораблями Нео Терры, какая разница, где тебя сожгут. Куда мы потом сможем уйти?
- Ты забыл, что ты пилот истребителя Альянса? - после паузы отозвался Дельта четыре. - Если бы я не знал, что ты дрался с "Велизарием" на Денебе, я мог подумать, что ты струсил.
Рони стало немного стыдно.
- Я имел в виду, что мы двумя побитыми фладдерами много пользы Альянсу не принесём, - пояснил он, - давай скорее свои координаты.
- Нам главное дозаправиться, - сообщил Раунин, - кое-где наши ребята ещё воюют. Потом мы с тобой прыгнем сразу к третьему узлу обороны. Это орбитальная инсталляция "Эниф" рядом со здешней обитаемой планетой, она всё ещё держится, я получил известия от них по мгновенной связи. Там мы соберём тех наших, кто остался жив, и будем крепить оборону до прихода помощи.
Пилот нахмурился, вот как, оказывается, может навредить лишняя известность. Хорошо, что он не успел брякнуть, что уже пора сдаваться. Глядишь, тогда Дельта четыре и расстрелял бы его за паникёрские настроения. Но с другой стороны, как не испугаться, когда оборонительные порядки Альянса в системе рассыпаются как кубики в детской игре под ударами кораблей мятежного контр-адмирала Коха, которому, как считалось, не хватит сил, чтобы пройти даже первый узел обороны шестого флота. А он, как выясняется, прошёл уже два и штурмует третий!
Томальски сразу припомнил суматоху, поднявшуюся на "Шинано", когда командованию шестого флота стало известно о прорыве противника около узла межзвёздного перехода с Полярной до Эпсилон Пегаса. В течение пятнадцати минут на взлёт пошли все наличные фладдеры корабля, девяносто две машины, включая даже разведывательные "Улиссы". Рони стартовал в четвёртой волне, когда "Шинано" покидали последние машины. Такого столпотворения около линкора он в своей жизни ещё никогда не видел. Десятки взлетающих фладдеров, едва не сталкиваясь между собой, расходились по своим эшелонам. Пространство вокруг корабля расцвечивалось фейерверком синих вспышек, бомбардировщики и истребители на минимальном расстоянии от "Шинано" ныряли в подпространство для субзвездного прыжка. В двух астрометрах от звена Томальски разгонялись перед прыжком три крейсера класса "Левиафан", схожие силуэтами с лёгкими "Фенрисами", но намного более смертоносные. У пилота от картины такого вселенского столпотворения даже слегка закружилась голова, и он чуть было не потерял своих ребят в этой круговерти, но, к счастью, вовремя сумел обнаружить и исправить свою оплошность. Ведущий его группы Нагмаль Тинту, торопясь перед прыжком, скороговоркой пробубнил боевое задание, информацию о котором в нарушение всех правил даже не успели загрузить в бортовые транспьютеры "Мирмидонов", и приказал включать гиперприводы истребителей. Таким образом, Рони, который и в мирное время не отличался способностями схватывать что-либо на лету, отправился в свой новый полёт, имея самое смутное представление о поставленной ему задаче.
Может быть, это его и спасло, когда по прибытии на место их фладдеры тут же попали под ураганный огонь с приближающихся кораблей мятежников. Головной истребитель Тинту сгорел почти сразу вместе с пилотом, попав под удар тяжёлого лучевого орудия. Оставшиеся машины звена тут же растворились в хаосе боя, как кусочек сахара в стакане крутого кипятка. Неопытный Томальски почти мгновенно потерял своего ведущего, а когда противоракетная система его машины залилась предупреждающим тревожным перезвоном о приближающейся в прямом смысле угрозе, он с перепуга начал метаться в разные стороны, отстреливая капсулы электромагнитных ловушек.
С этой секунды его воспоминания обо всех событиях, случившихся за дальнейшие восемь часов, носили довольно фрагментарный характер, обретая лишь к концу этого времени некоторую целостность.
Он запомнил отчаянный призыв о помощи пилотов эскадрилий торпедоносцев, которые не могли пробиться сквозь заградительный огонь и заслон из брошенных им навстречу перехватчиков, чтобы выйти в атаку на главные силы противника, линкоры "Нормандия" и "Рипалс", мощным тараном разрубавшие оборонительную завесу из крейсеров Альянса. Немного опомнившийся к этому времени Томальски поспешил к ним на выручку, туда, где весь космос из угольно-чёрного стал белым от ярчайших вспышек разрывов и где в беспорядочной свалке сцепились над торпедоносцами, прорывавшимися к линейным кораблям, истребители Альянса и Нео Терры.
Он также помнил, как, паля во все стороны, проскочил в своём фладдере почти у самого воронёного борта "Нормандии", уходящего, казалось, в бесконечность, стараясь попасть то по вражескому перехватчику, то по обстреливающим его зенитным турелям огромного корабля. Оптическая иллюзия при этом играла с Рони странные шутки, ему показалось, будто он летит над огромной стальной равниной, извергающей струи огня. В горячке боя он не сразу заметил, что укрытый толстенными бронеплитами борт линкора мятежников начал вдруг выпучиваться и трескаться по всем направлениям, выплёскивая уже не струи, а целые оранжево-белые фонтаны. И только когда они стали бить целыми каскадами, выедая огромные куски корабельной обшивки, он вдруг, похолодев, осознал, что внутри корабля не осталось ничего, кроме огненного моря, и что оно с секунды на секунду выплеснется из своих берегов, сжигая своим жаром всё вокруг. Забыв обо всём, пилот инстинктивно рванул на форсаже в сторону от обжигающей смерти и уже не увидел, как "Нормандия" позади него вспыхнула на мгновение ослепительным солнцем. Взрывной волной машину Томальски завертело, как щепку в водовороте. Торпедоносцы с "Шинано" всё-таки смогли выполнить свою задачу, один из двух могучих линейных кораблей Нео Терры стал облаком раскалённого газа. В эфире раздались торжествующие вопли пилотов Альянса, празднующих эту победу. Но Рони их уже не услышал. Взрывной волной его встряхнуло с такой силой, что он на несколько секунд потерял сознание.
Когда он пришёл в себя после взрыва "Нормандии", то обнаружил, что его неуправляемый "Мирмидон" движется с предельным ускорением в неизвестном направлении. Оглушённый ударом и перегрузкой пилот с трудом восстановил управление своей машиной. Рони понадобилось ещё несколько минут, чтобы начать хоть как-то соображать. Он увидел, что его истребитель отнесло далеко в сторону от поля боя, и скорее всего именно по этой причине он пока ещё жив.