Глава 5. Бабочка не птица
Шоммер ничего не стал сортировать, а засунул рюкзак и сумку в бронированный несгораемый сейф и запер на ключ. Сейф он по случаю оприходовал в одном из проворовавшихся казино, имущество которого было выставлено на продажу. Оприходование, само собой разумеется, произошла до объявления о продаже.
В сейфе удобно было хранить оружие, деньги, документы - душа не болела. Даже если в квартиру заберется вор, двухотсечный стальной сейф ему упереть не под силу. Сейф его размажет по полу. Так же и в случае пожара: всё сгорит, а он останется торчать, как печная труба. Главное, что замок до того хитрый, что и ключом-то не всегда откроешь.
Золотишко было весьма кстати - Шоммер сидел на мели. Свободных денег оставалось месяца на два. Связанных денег, то есть тех, что в обороте, в акциях, на спецсчетах, Шоммер не трогал, это был задел на беззаботную, благополучную, счастливую старость.
Теперь о работе, об этой унижающей достоинство кабале, когда идиот-начальник, брызгая слюной, обзывает тебя козлом и учит тому, что ты делаешь лучше его в тысячу раз, о такой дурацкой работе можно было больше не думать.
Зато можно было раскинуть мозгами по поводу собственного сыскного агентства. Со своим офисом, со штатом детективов, с секретаршей. Бандюг, ворюг и насильников, особенно тех, которые способны "замочить", Шоммер ненавидел даже больше, чем ослов-начальников.
Прихватив из сейфа пару колечек поскромнее, Шоммер перекусил в ближайшей забегаловке, после чего направился к знакомому скупщику. Скупщик, выходец из Одессы, большой ценитель ювелирных изысков, восхищенно поцокал языком и предложил за оба колечка 30 тысяч. Шоммер согласился.
Он накупил продуктов, спиртного, выпил бутылку пива и залег поспать где-нибудь на часик. Часа через три его безмятежный сон прервал громкий и противный телефонный звонок, способный поднять мертвого. Звонок в телефоне специально был настроен так, чтобы звучать громко и противно, ибо нежные трели в ночной тишине могли не разбудить спящего полицейского и он по этой причине мог проворонить внезапное задание, а это по разумению кретина-начальника было равносильно дезертирству в военное время.
- Френк, - сказал на другом конце провода Робинсон. - Нужно срочно сбывать безделушки.
- Какие безделушки? - не понял со сна Шоммер. - А - эти. Я уже парочку сбыл. А в чем дело?
- Сможешь сейчас приехать?
Шоммер посмотрел на часы, было семь вечера. Сиси должна была прийти в девять, еще уйма времени.
- Смогу, - ответил он.
- Жду, - сказал Робинсон и положил трубку.
За десять минут "Мустанг" домчал Шоммера до расположенного в пригороде логова. Там уже был Галахер, которому до Робинсона было поближе. Его "Олдсмобиль" стоял у крыльца.
Дверь была открыта. Из прихожей бросилась в глаза внушительная куча драгоценностей на полу в гостиной. Сокровища караулил Стагер, который, увидев Шоммера, дружелюбно завилял хвостом.
- Эй, - позвал Шоммер. - Ау.
- Давай сюда, - раздалось со второго этажа.
- Я дверь запру, - предложил Шоммер. - А то тут у вас всё как на блюдечке разложено.
- Запри, если не лень, - отозвался Робинсон.
Ну, орлы, подумал Шоммер, защелкивая замок.
- Вы что, ребята? - сказал он, поднявшись на второй этаж. - В округе садист работает, мародеров полон лес, а у них дверь чуть не нараспашку.
- Тебя ждали, - коротко ответил расхаживающий по кабинету Робинсон и взял со стола, на котором стоял включенный компьютер, некий круглый серебристый предмет. - Как думаешь, что это такое и откуда?
- Яйцо птеродактиля? - предположил Шоммер. - Из Атлантиды?
- Пальцем в небо, - Робинсон подмигнул бесстрастному Галахеру. - Это Модель Мироздания с Черного Острова.
- Обалдеть, - сказал Шоммер. - Ты меня ради этого яйца пригласил?
- Ага, - ответил Робинсон, положив шарик на стол. - Ты не думай, Френк, что мы тут сбрендили, но это не просто Модель, а говорящая Модель. И весьма строптивая. Любит говорить загадками. Я её называю Мо. Спроси у неё: "Мо, сколько будет дважды два?"
- Мо, сколько будет дважды два? - повторил Шоммер.
- Четыре, дурачок, - миленьким детским голоском прощебетала Модель.
- Почему дурачок? - спросил Шоммер.
- Умные такие вопросы не задают, - ответила Модель. - Умные возьмут арифметику за первый класс и найдут там чего надо.
- В общем, понял, да? - сказал Робинсон. - Но на серьезные вопросы отвечает серьезно. Только ответы с разбегу ни черта не поймешь. Сплошные тайны и символы. Мне кажется, когда Нострадамус писал свои "Центурии", он подключался к нашей Модели. Верно, Мо?
- Возможно, - отозвалась Модель.
- Повтори, пожалуйста, свой ответ, Мо, - попросил Робинсон. - Почему на острове нас не тронули?
Модель помолчала, потом совсем другим голосом, уже не детским, а приятным женским сказала:
- Бабочка не птица. Время длится долго, а пролетает, как миг.
- И что сие значит? - спросил Шоммер.
- Что-то типа этого, - Робинсон подсел к компьютеру, открыл текстовый редактор и прочитал текст на электронном листе:
- Объект классифицирован, как имеющий другие, нетипичные характеристики. Во втором предложении, возможно, иносказательно подразумевается жизнь, отпуск, период созерцания.
- То есть, нас приняли за других, - сказал Шоммер. - А у Цербера был отпуск. Так, что ли?
- Так, - согласился Робинсон. - Я думаю, всё дело в экранирующей сеточке. Цербер не уловил излучений, характерных для сапиенса. Он принял нас за животных. Кроме того, у Цербера был не отпуск, а мертвый час. Поэтому не было фона. Я прав, Мо?
Модель промолчала.
- Разумеется, прав, - самому себе ответил Робинсон и посмотрел на экран монитора. - Вот еще расшифровки. Модель, резвясь, превратилась в ожерелье. Почему "резвясь", по какому поводу "резвясь" - непонятно. Далее: катер каменюгами обстреливал Мамаут. Кто есть Мамаут, не нам знать. Ну и, наконец, самое главное: сокровища меченые. Счастья тому, кто ими обладает, они не принесут.
Он откинулся в кресле и зевнул, пробормотав вслед за этим: "Придет громила Мамаут, рога поотшибает".
Шоммер угнездился на старинном диване рядом с безмолвным Галахером. В зад ему сейчас же, тренькнув, впиявилась твердая пружина. Робинсон сволок в своё логово всё старье от бабушек-дедушек и категорически не хотел с этим расставаться.
- В смысле, нужно сдать всё оптом? - нарушил молчание Галахер. - Тогда потеряем 50 %.
- А эта Мо не врёт? - недоверчиво спросил Шоммер. - Всё-таки, казачок засланный, считай - шпион. Может, её закопать, чтоб не стучала?
- Что скажешь, Мо? - сказал Робинсон. - Может, тебя закопать где-нибудь на свалке? Или в выгребной яме утопить?
В недрах Модели загорелся ядовито-зеленый огонек.
- Попробуй, - проквакала она голосом простуженного гномика и вдруг стремглав унеслась вверх, с легким треском прошив деревянный потолок.
Все посмотрели на потолок, там зияла черная дырка.
Секунды через три, прошив панельную стену, Модель влетела в кабинет и застыла в дюйме над столом - точно в том месте, где находилась ранее.
Эта тварь была почище пули, попробуй догони пулю. Попробуй останови пулю - ладонь прошибет.
Глава 6. Национальный банк
- Было бы нужно, она давно бы вернулась на остров, - сказал Робинсон, осмотрев Модель и не обнаружив на ней, только что поработавшей снарядиком, никаких повреждений. - Ей это не нужно. Мо у нас умница.
В недрах Модели замерцал рубиновый огонек.
- Надоело быть игрушкой, - заявила она. - Здесь интереснее. Здесь друг Роби, друг Пенти. Надоело быть мудрой, хочется побыть тупой и загадочной. Вы не представляете, как приятно наводить тень на плетень.
Редактор на экране вдруг исчез, вместо него возникла и начала набухать малиновая капля с бахромой по краям, потом эта капля лопнула, рассыпавшись на сотни капелек, и капельки эти, весело напевая тонюсенькими голосами, начали водить многоярусные хороводы, выстраивать сложные фигуры, уходить куда-то строем, вновь появляться с бодрой песней.
- Друг Пенти, - сказал Робинсон в совершеннейшем восхищении. - Обратите внимание, господа, она даже не подключилась к Пентиуму. Хотя, чего вам обращать - пеньки-с.
- Ты вот что, умник, - произнес Шоммер. - Чем тут дурака валять со своей любимой Мо, давай-ка лучше думать, куда можно сбыть груду золота. Чтоб в накладе не остаться. Верно, Боб?
- Верно, - согласился Галахер. - Но вещица забавная.
Он кивнул на Модель. Это движение сдвинуло в его голове какой-то переключатель, и он довольно неожиданно для себя изрек ровным голосом:
- Сдать в банк на хранение. Оценить. Если что-то с драгоценностями случится, нам вернут стоимость.
Робинсон посмотрел на него, поморгал в задумчивости, потом сказал:
- А что. Идея классная…
Ночью бука Мамаут не пришел, а утром они отвезли упакованные в сумки драгоценности в Национальный Банк, где последние были оприходованы на предъявителя, как активы фонда милосердия армянской диаспоры, и оценены аж в пять миллиардов долларов.
В полдень Шоммер нос к носу столкнулся со спешащим куда-то знакомым евреем, и тот сообщил ужасную новость - на лавочку Годовича час назад совершено бандитское нападение. Всё разграблено, сам Изя убит, жена ранена в живот и долго не протянет. Годович был тем самым скупщиком, что приобрел у Шоммера два колечка.
Вот оно. Началось. У Шоммера похолодело в копчике.
Где-то за полночь патрульные полицейские обнаружили в стене Национального Банка со стороны переулка пролом, куда свободно мог въехать грузовик.