Глава 18
9-я группа особый отдел КГБ 40-й Армии.
Из допроса военнопленного Хабиба Урсулямова, уроженца Таджикистана,
бывшего прапорщика СА, подозреваемого в сотрудничестве с боевиками отряда Абдулхамида.
3 июня 1981 г.
Следователь: майор Тополев А.В.
(продолжение)
У.: Джинны велели мне, чтобы я нашел Олега и отвел к одному человеку.
С.: Мы знаем этого человека. Это Хизир Лукмар, подпольный фабрикант наркотиков. Между прочим, его дед до революции был жирным богатеем в Курган-Тюбе, на которого горбатился твой прадед и еще сотни крестьян. Вместе с басмачами он сбежал в Афганистан. Вижу, ты удивлен? Мир тесен, Хабиб! Только давай договоримся так. Про джинов ты больше упоминать не будешь. Или я тебя действительно психиатрам передам. Не обрадуешься!
У (кричит).: Я не виноват! Я был одержим джиннами! Я слышал голоса. Правду говорю! Я думал, вера в Аллаха, господа всего сущего, поможет мне избавиться от голосов. Аллах велик, но, видно, я не достоин для правильного пути!..
С.: Ты привозил Ляшко к Лукмару! Что вы с ним сделали?!
У.: Я не знаю. Я только помогал ему. Он какой-то наркотик Олегу давал.
С.: Куда потом вы дели Ляшко?!
У.: У Лукмара что-то не так пошло. Олег не поддался его наркотику. И тогда он велел мне доставить Олега обратно в лагерь. Мы вернули его в лагерь. Он должен был там быть! Я слышал, их засыпало в пещере!
С.: Кто тебе об этом сказал?! Никто не мог этого знать! Операция была секретная - раз! После взрывов никто из тех, кто оказался на поверхности, не выжил - два! Как ты мог узнать?! Откуда?!
У.: Мне сказали это голоса! Я не вру! (плачет) Делайте со мной, что хотите. Я больше ничего не скажу!
С.: Скажешь, Хабиб. Если мне нужно будет, скажешь, только правду и ничего кроме нее… Увести!..
6 июня 1981 г. Сибирск.
Полковник Алексеенко начал шевелиться через несколько часов после того, как его доставили на базу. Он словно проходил все стадии развития человеческого сознания, сначала пугая агентов полным отсутствием ума в открытых глазах, затем перейдя к дебиловатым ужимкам и гримасам, пугая ими не меньше, и лишь постепенно его взгляд начал проясняться, как будто открылся какой-то кран, откуда полилась, наконец, тонкой струйкой запертая информация.
- Где я? - произнес он, тяжело ворочая толстой шеей, осматриваясь вокруг.
Его взгляд остановился на Вольфраме. Разглядывая его, полковник Алексеенко хмурился все сильнее, шевеля губами, будто разговаривал с собой.
- Ты?! - с силой выдохнул он и попытался встать, но его удерживали невидимые путы кресла, специально подготовленного для разговора с такими важными и непредсказуемыми невольниками.
Полковник дернулся раз, другой, и снова, не понимая, что ничего из этого не выйдет. Взгляд его стал еще суровее и жестче. Как будто немного - и польются из глаз сжигающие струи.
- Отпусти, слышишь ты, гнида! - проревел он, ерзая на месте, не желая мириться с собственной беспомощностью.
- Сидите, не дергайтесь! - Вольфрам подошел ближе. - Вы сможете до некоторого предела шевелить руками, если не будете думать о том, чтобы освободиться.
И, к удивлению своему, полковник Алексеенко вдруг и в самом деле смог поднести к лицу свои руки. Они вовсе не были связаны, как он подумал. Могли шевелиться и ноги. Но только встать не получалось, как будто удерживала его неведомая сила. На некоторое время застыв, он вдруг неожиданно резко метнул кулак в лицо склонившегося над ним Вольфрама. Движение это было мгновенно остановлено, и руку полковника будто сразило током, однако Вольфрам от неожиданности дернулся назад и чуть не упал.
Он с неудовольствием посмотрел на Анисимова, которого выходка неукротимого пленника заставила заулыбаться.
- Что тут смешного, не пойму.
- Крепкий орешек нам попался.
- Ничего, расколем!
- Надеюсь, это сказано в переносном смысле, агент Вольфрам, - вмешался ГРОБ, - и я не стану свидетелем кровавой расправы.
- Не бойся, не станешь, - досадуя, ответил тот.
- Это обнадеживает. А как вы собираетесь его колоть?
- Что-нибудь придумаем.
Полковник Алексеенко озирался по сторонам, не понимая, откуда исходит третий голос. Наконец, взгляд его вцепился в черный куб с огоньками.
- Что это?
- ГРОБ, - ответил Вольфрам.
В глазах пленника на миг высветился испуг. Он не понимал, шутка это или нет.
- К вашему сведению, я Грядущего Робот Отличный Бесперебойный, - вновь послышался голос из куба.
- Робот?! - Полковник немного оживился. - Значит, все-таки удалось установить с ними контакт? Я прав?
Он снова осмотрел комнату.
- Где я нахожусь? Это какой-то секретный объект министерства обороны?
- Что-то вроде того, - уклончиво ответил Вольфрам.
- Значит, я тебя верно раскусил, еще тогда, в семьдесят девятом. Жаль, не сумел ничего доказать. Тогда бы меня после той проваленной операции не отстранили бы от дел на целых полгода. Слушай, давай на чистоту. Яковлев, твой начальник, он ведь тоже был в этом деле замешан, а? Теперь-то понятно, почему после той истории он так быстро ушел на пенсию. Так что там было тогда с той тарелочкой? Ваши ее забрали?
- Забрали, - сухо ответил Вольфрам.
Как-то по-дурацки складывался разговор. Совсем не так он себе его представлял. Полковник Алексеенко говорил легко и свободно, как будто со старым неприятелем, с которым приятно подерзить и вспомнить прошлое. Но Вольфрам отчетливо замечал в полковнике растущее давление, словно тот закипал изнутри, но пока еще держал себя в рамках. Да, действительно, крепкий орешек.
- А это кто? - невежливо поинтересовался полковник, словно только сейчас заметив Анисимова.
- Мой шеф, - ответил за начальника Вольфрам.
- Не главный, нет? А кто у вас в минобороне сейчас главный на проекте? Все так же Троицкий?
- Ну, допустим, - ответил Вольфрам.
Полковник хмыкнул.
- А никакого Троицкого нет. Я его выдумал.
Полковник нервно заерзал в кресле.
- Странно как-то получается, - произнес он. - Вроде на одно общее дело работаем, на одно государство. Только вначале я тебя подозревал, теперь ты меня в чем-то. Вот сижу, понимаешь, в какой-то дурацкой комнате и не могу толком пошевелиться, чтобы дотянуться до тебя вот этими вот пальцами и придушить!
Добродушие исчезло. Все естество вернулось к полковнику. Он злобно потряс руками, протягивая их к Вольфраму, не в силах даже выпрямить локти. Но сразу же успокоился и, снова оглядев странное кресло, невозмутимо, с уверенностью, как будто не был насильно прикован, спросил:
- Видно, инопланетянские штучки? Неплохо вы подсуетились, друзья товарищи. Нам бы такое креслице тоже не помешало. Может, поделитесь секретом?
- Вряд ли, - сказал Вольфрам.
- Слушай, а может, вы не на свою страну работаете? А на американцев? Ну, конечно! - он хлопнул ладонями по коленям, после чего всплеснул руками, снова удивленный тем, что этот произвольный жест не вызвал никакого сопротивления.
Полковник ждал ответа, но, так и не дождавшись, презрительно скривился.
- На кого работаете, гниды?.. - запыхтел он, снова попытавшись встать.
- Вы все привыкли задавать вопросы, товарищ Алексеенко, но теперь вам самому придется на них отвечать, - сказал Вольфрам.
- Задавай свои вопросы, паскуда! Только хер тебе будет, а не ответы.
Полковник весь подобрался, вытянулся, подбоченился, деловито кинул взгляд на Анисимова и уставился на Вольфрама с насмешливой уверенностью.
- Я ничего не скажу вам. Волков Георгий Ефимович. Бывший лейтенант Комитета государственной безопасности, бывший советский гражданин, бывший коммунист или комсомолец, кем бы ты ни был, дерьмо поганое, а предателем стал! И вам тоже ничего не скажу, гражданин бывший товарищ, имени вашего я не знаю!
- Анисимов. Сергей Иванович.
- А не пошли бы вы, Сергей Иванович…
Полковник еще что-то говорил, но Вольфрам будто отключил от него свое внимание. Он растерянно посмотрел на шефа. А тот на него.
- Есть только один способ, Георгий, ты его знаешь, - сказал шеф. - Процедура по форме два-дэ.
- Нет, - Вольфрам резко мотнул головой.
- Тогда… Остается только "либерализатор".
- Тем более. Это уж вы сами, - с раздражением, накопившимся за эти минуты, ответил Вольфрам. - Я пас.
Не собираясь ни осуждать, ни выговаривать, шеф отправился за либерализатором. Когда он вернулся, полковник с подозрением уставился на миниатюрный прибор в руках Анисимова. Заметив это, Вольфрам дождался, когда шеф установит регуляторы в нужное положение и выверит показания шкал, настраиваясь на психику полковника, после чего протянул руку, чтобы забрать прибор.
- Давайте. Я сам. Для этой сволочи я могу сделать исключение.
Он взял устройство и, держа на вытянутой руке, приблизился к пленнику.
- Что это такое? - поинтересовался тот, нахмурившись.
- Это такая штука, после которой сам не захочешь, но заговоришь, как миленький.
Вольфрам не придал значения тому, как полковник на некоторое время замолчал, ворочая челюстью, и не успел отвернуться, когда тот сделал смачный плевок ему в лицо.
- Ну, дай мне в ответ по морде! Кулак - вот вещь для мужика! Хочешь, можешь пытать. Только не веди себя как размазня.