Через рыбные ряды идти не хотелось, там всегда такая вонь стоит, что даже одежда пропитывается, и я двинулся через площадку, где рабов продавали. Смотреть на людей, которых как скот продают, тоже никакого удовольствия, но к этому я уже как‑то привык, да и надо присмотреться к товару, как Кара поручил. Он сейчас новый наёмный отряд собирает, и важно для него не мастерство бойцов, а количество стволов. Видать, всерьёз намерен с Конфедерацией повоевать, когда вторжение начнётся.
На площади всё было как всегда, несколько небольших помостов, продавцы, как правило местные турки, охрана, в основном курды, и сам товар, граждане всех цветов кожи и самых разных национальностей. Никуда не торопясь, двигаюсь мимо, а мозг сам собой подмечает всё вокруг. Вот пять десятков чернявых крепких парней стоят, у каждого колодка деревянная на шее, наверное, горцы новую партию своих соотечественников, несогласных с объединением народов, запродали. А правее них - три десятка девок в каких‑то хламидах цветастых, это тоже понятно. В Новоисламском Халифате опять голод, а раз так, то женщины, как люди второго сорта, продаются в рабство. Следом ещё люди, и ещё, а в самом конце наши стоят, славяне то есть. Это здесь правило такое, что ими только Тенгиз‑грузин торгует. На миг только остановился, а пухлый черноусый человек в кепке‑аэродроме уже мчится ко мне:
- Саша, здравствуй, дорогой. Как дела? Как поживаешь? Как здоровье уважаемого Кары? Не торопись, на товар взгляни, у меня такие девочки в продаже есть, что глаз не отвести.
- Привет, Тенгиз. - Я остановился. - Ты ведь знаешь, не покупаю я такой товар.
- Э‑э‑э, Саша, дорогой, всё когда‑нибудь происходит впервые. Так не я сказал, так умные люди в древности сказали. - Он подхватил меня за локоть и повернул к строю людей, выставленных на продажу.
Что сказать, контингент всё тот же: сотня человек, почти все по национальности болгары, и только пятеро мужиков, в кандалы закованные, отличаются от остальных. Интересно, как здесь оказались пятеро гарных хлопцев из Одесского анклава, только у них на предплечьях принято синей краской трезубцы накалывать.
- Нет, Тенгиз, может быть, потом как‑нибудь, когда свой дом отстрою и хозяйство заведу.
- Понимаю, - кивает Тенгиз.
- А эти, с трезубцами синими, откуда у тебя?
- Мустафа Белый вчера приволок, он на Украину в поход двумя баркасами пошёл и возле острова Змеиного с ними столкнулся. Шаланду утопил, а этих из воды выловил и у меня на продажу выставил.
- И сколько за них хочешь?
- По десятке за голову.
- Побойся Бога, Тенгиз, ты ведь православный, им красная цена трёшка, и только если тебе повезёт, сможешь их на гладиаторские бои продать, но это всего пять монет.
- Саша, - торгаш приложил к сердцу ладони своих пухлых рук, - только для тебя и из уважения к Каре отдам за четыре с половиной.
- Нормально, но сразу ответа не дам, надо с моим боссом переговорить, может, и выкупит их у тебя.
- Нет проблем, придержу их денёк‑другой.
- Ты не против, если я с ними тет‑а‑тет переговорю?
- Как это?
- Ну, один на один, без ушей посторонних.
- Пожалуйста. - Тенгиз развел свои руки в стороны и отошёл другого потенциального покупателя из толпы выуживать.
Подойдя к плененным пиратам, сразу же определил старшего, средних лет кряжистого мужика, который стоял чуть впереди всех.
- Здорово, хлопцы.
- Здоровей видали, - ответил за всех старший.
- Не надоело ещё здесь прохлаждаться?
- А что делать, не по своей воле стоим.
- Что умеете?
- Человеков убивать и хабар к себе подгребать.
- В наёмники податься не хотите?
- К тебе что ли, паренёк?
- Да ну, молод я ещё для своего отряда. Про Кару слыхали?
- Это тот, за которого два мешка золота дают?
- Он самый.
Хлопцы пошептались меж собой, и снова ответил старший:
- Согласны.
- Тогда доложу про вас Каре, и если всё пойдёт нормально, то завтра вас выкупят и доставят на базу его отряда. Как отслужите свой долг, так и на свободу. Пока.
Махнув рукой Тенгизу, который охмурял какого‑то купца в богатом халате и с окрашенной в красный цвет бородой, направился дальше. Миновал площадь и вышел к оружейным лавкам, никуда не сворачивая, вошёл в ту, на которой красовалась вывеска с изображением АКМа.
Внутри всё было как всегда, оружие на стенах и на полках. Выбирай, что только твоей душе угодно. Тут и М‑16, и "Калашниковы", и карабины, и винтовки, а про пистолеты так и говорить нечего - не менее сотни самых разных моделей. Покупателей немного, только три человека, и по их виду можно сказать, что это охранники каравана, пришедшего со стороны Сирии. Наверное, деньжата получили и теперь к обратной дороге готовятся. Продавцов двое, как обычно, - сам дядюшка Мурад, разбирающий на столике в углу пулемёт не известной мне модели, и у прилавка его брат Боря, занимающийся покупателями.
- О‑о‑о, кого я вижу, Саша, - Мурад приглашающе взмахнул рукой, - подходи ко мне.
- Здравствуй, дядя Мурад. - Я присел напротив пятидесятилетнего черноволосого человека, который чем‑то походил на ястреба, такой же невозмутимый, сосредоточенный и глазастый.
- Давненько у нас не был, Саша.
- Дела, то одно, то другое, и у Кары, сам знаешь, без дела сидеть никогда не будешь. Что за пулемёт у тебя такой странный? - наклонившись над столиком, поинтересовался я.
- Бельгийский, FN model D, под натовский патрон 7.62451.
- Где взял?
- Где взял, там теперь нет. Бродяга один с Запада недавно заходил, оголодал сильно, вот и продал мне задёшево.
- И как работает машинка?
- Неплохо, вот только магазины всего на двадцать патронов, и это минус. Хотя многим, наоборот, нравится. Иллюзия экономии боезапаса.
В это время Боря уже сторговался с охранниками, которые закупили несколько сот патронов под АКМ и десяток гранат, с улыбкой выпроводил их и вышел на улицу, вроде как перекурить и задержать покупателей, которые могли бы войти внутрь. Всё так же, не отвлекаясь от возни с пулемётом, Мурад поинтересовался:
- Что нового у Кары?
- Сегодня он обмолвился, куда удар нацелен.
- Туапсе?
- Не только. Кроме него, десант на Новороссийск. Это только то, что на себе трабзонцы потянут. Кроме них, царь Иван на Ростов пойдёт, Новобагдадский Халифат - через Кавказ в центральные области и караимы по Керчи ударят. Видимо, хотят нас сразу задавить, пока мы не окрепли и на ноги ещё твердо не встали.
- Что про "Аделаиду" узнал?
- В Ризе стоит, где точно, не знаю, но предположительно - деревня Пазар.
- От кого информация?
- Буров туда бойцов из своих верных псов отправляет регулярно с посланиями. В те места они пустые едут, а обратно золотишко привозят.
- Сколько у Кары сейчас бойцов в его отряде?
- За четыре месяца набрал три сотни, но к осени, когда планируется высадка на наш берег, соберётся больше тысячи стволов. Но это только передовой отряд, который не жалко, а будут ещё и пираты местные, и другие наёмные отряды. В общей сложности до пяти тысяч бойцов против нас выставят.
- Ещё что‑то есть?
- Нет, только слухи и никакой конкретики.
- Ну что же, информацию твою уже сегодня отправим. Жалобы, просьбы, вопросы, предложения имеются?
- Конечно, - ухмыльнулся я, - как же без них. Сколько мне здесь ещё торчать?
- Столько, сколько потребуется.
- Хреново это, Мурад, я не подписывался здесь полгода торчать.
Подняв на меня взгляд, шпион резко сморгнул, примерно так, как птицы из семейства соколиных делают, и спросил:
- А чем тебе здесь плохо? В сытости, в довольстве, молод, жив, здоров, при оружии. Радуйся каждому прожитому дню, Саня.
- Да, ёлки‑моталки, я ведь не профессионал. Мне с каждым днём всё сложней нейтральным оставаться и жизнь двойную вести. Боюсь, что засыплюсь и всё дело завалю.
- Потерпи ещё пару недель, и, может, и свалишь отсюда.
- Есть вариант?
Теперь ухмыльнулся Мурад:
- Ещё какой вариант! Но пока говорить про него рано.
Хлопнула дверь, на пороге возник Борис и с ним пара новых покупателей. Нам пришлось прервать разговор, сменить тему и перейти к оружию. Минут двадцать я проболтал с продавцом, ничего себе не приобрёл и, так и не дождавшись, пока в лавке не будет посторонних, удалился.
Вновь прошёлся по базару, посидел в тихой кафешке неподалёку, перекусил и решил, что на сегодня все мои дела окончены. Пора отдыхать, всё же в городе праздник, "Трабзонспор" выиграл у "Самсунспора" со счётом пять - два, люди веселятся, так чего мне грустить. Правильно говорит Мурад, жив и здоров, в кармане монеты звенят, пользуйся, ведь когда в следующий раз момент удачный подвернётся, никто не знает.