Второй боевой корабль - большой десантный "Цезарь Куников". Построен в 1986 году, но, так же как и СКР, до сих пор является боевой единицей и готов выполнить задачи, для которых ещё в легендарном Советском Союзе его проектировали и строили. Дабы не расстраиваться, поинтересовались сразу, что из вооружения на корабле работает. Вооружение у БДК было вполне приличным, два двухствольных АК‑725 и две двадцатиствольные установки РСЗО "Град" калибра 122‑мм плюс те же самые станковые пулемёты, что и на "Ладном". Остальное вооружение, то есть торпедное и зенитное, отсутствовало.
Наконец о главном, о трёх самоходных баржах. Почему они главное? По той простой причине, что именно на них мы и должны были совершить наш славный поход. Я ещё не видел эти морские чудо‑суда, но уже тихо их ненавидел. Надо сказать, предчувствия меня не обманули. Это были металлические каркасы старых плоскодонных судов класса река‑море с собственной силовой установкой. Скорость - закачаешься: семь узлов в час, что по земным меркам - тринадцать километров. Мореходные качества не очень, а если случится серьёзный шторм, то весь экипаж и десант пойдёт на корм рыбам. Зато в них можно было запихать батальон воинов, например наш.
Рассказ о кораблях закончился быстро, и перешли к другим вещам - как правильно жить на кораблях, какие бывают сигналы на море и, что немаловажно, как спасаться. Устройство шлюпок, спасательных жилетов и плотов. Хотя морпехи поделились своим мнением сразу - если что не так, пожар, например, или шов сварной разошёлся и появилась серьёзная течь, надевай спасательный жилет и за борт. Корабли нашей эскадры будут всё время продвигаться вдоль береговой черты, так что спастись реально. Вот это я запомнил очень хорошо.
Так прошло два дня, ещё три потратили на тренировки по высадке на берег и ещё два на боевое слаживание со штурмовиками и морскими пехотинцами. На этом всё, стоп, подготовка окончена, припасы и боекомплекты загружены, сутки отдыха и погрузка.
Погода нас баловала, штормов не было, и через двое суток, некоторое время постояв на рейде и дождавшись темноты, наша эскадра вошла в большой залив, образовавшийся на месте города‑героя Севастополя. На наших кораблях огней не зажигали, но, указывая нам путь, как створные маяки, на входе в залив горели костры, зажжённые шпионами СБ, которые высадились здесь заранее и произвели разведку.
Ночь, огни костров - и с правого берега, по ходу нашего движения, забил прерывистыми сигналами мощный фонарь.
- Надо же, морзянка, - удивился комбат, расположившийся на палубе, - только непонятная какая‑то.
- Это не морзянка, - ответил ему один из матросов палубной команды, разбирающий навесные борта, которые прикрывали нас во время похода от волн. - Это Морской Свод Сигналов, наши сигнальщики разберутся, что к чему, поднимайтесь наверх, - он кивнул на ходовой мостик, - товарищ майор.
Не знаю, что сигнальщики сказали нашему майору и о чём он переговаривался с другими комбатами по рации, но вскоре наша баржа стала замедлять ход. Матросы уже закончили снимать щиты, провернули лебёдку, которая должна была опустить носовую аппарель, и мы в лёгком здоровом мандраже от предстоящего боя скопились на палубе. Кто‑то разгрузку подтягивал, кто‑то РД ещё раз проверял, а кто‑то, как я, просто смотрел на чёрную громаду горы, к которой мы подходили всё ближе и ближе.
Наконец, баржа остановилась, зажужжала электролебёдка, и к нам вышел комбат:
- Воины, сейчас десантируемся на берег. Делать всё четко, как учили. Только землю твердую под ногами почуете, сразу на гору карабкайтесь, там караимы засели, и наша задача - всех их в гробы вогнать. Задача ясна?
- Да!!! - проревели мы.
- Отлично! Не оплошайте, парни, да смотрите, перед морпехами и штурмовиками не опозорьтесь. Мы - лучшие! Спецназ, вперёд!
- Вперёд!
В наш крик вмешался громкий и басистый голос корабельного боцмана, по местным приколам, "дракона", уже опустившего аппарель в воду:
- Пошли!
Как горох из мешка мы посыпались в тёмную морскую воду.
Бух! Вода спеленала меня и холодом своим пронизала, казалось, насквозь. Крепко сжал рот, чтобы вода в него не попала, и, держа над собой автомат, преодолевая сопротивление упругой солёной массы, потопал к берегу, до которого было метров сто. Идти было трудно, но мы шли, кто‑то спотыкался, ругался вполголоса матом, и вот основная масса бойцов достигла каменистого берега.
Только это случилось, как с горы ударило не менее десяти пулемётов, и сотни трассеров красиво озарили ночь своим сверканием. Караимы били по нашим кораблям, становящимся на якорь, но и те сразу ответили из своих артиллерийских комплексов и "Градов" БДК. Забахали корабельные орудия, завыли реактивные снаряды, на горе вспыхнули яркие цветки взрывов, и загорелось несколько строений, стоящих на самой вершине. Ориентир отличный, и для нас это то, что и нужно.
Раздался голос одного из офицеров:
- Не останавливаться! Не стоять! На штурм!
Подкинув РД на плечах, я зябко поёжился и пополз вверх, туда, где находится наш враг. Плевать на промокшую одежду, берцы, полные воды, и грязь вокруг от сотен людей, выползающих из моря. У меня есть цель и, значит, есть работа. Мы все правопреемники и наследники русской армии, продолжатели её славных дел, воюем не хуже, чем воевали наши предки, а потому - вперёд и только вперёд.
Минут через двадцать, ориентируясь по отсветам пожаров на горе, одним из первых я всё же выбираюсь на пологую вершину. Здесь уже кипит бой, и не успеваю я осмотреться, как на меня бросается бородатый караим в вязаной шерстяной шапке, обшитой зелёной ленточкой. В руках у него автомат, и он готов к бою. Всем телом я опрокидываюсь назад, на спину, на РД, должный смягчить удар о землю, и, уже в падении вскинув свой АКС, короткой очередью срубил противника. Бородатый караим рухнул как подкошенный, а меня разворачивает на бок, и в отсветах пламени от горящего деревянного дома я вижу, что совсем рядом со мной происходит рукопашная схватка. Невысокий паренёк в чёрном берете потерял своё оружие, мечется безоружный меж трёх караимов, которые никак не могут схватить его, и кричит:
- Братва, сюда! Полундра!
- Держись, братан! - кричу ему и вскакиваю на ноги.
Всего миг - и я влетаю в схватку. Что‑то тёмное со свистом рассекает воздух и проносится у меня над головой, подставляю автомат и слышу скрежет металла о металл. Удар ногой в живот противника, один из караимов откатывается в сторону, и тут к нам с морпехом подходит подмога. Основная волна нашего десанта вышла на вершину и бородачей, мечтающих возродить Крымское ханство, уничтожают одного за другим.
Итак, гору, на которой происходили основные раскопки, мы зачистили. Пленников, сотен пять людей, в большинстве своём славян, освободили, они находились на противоположном склоне горы и не пострадали, и теперь предстояло продержаться ночь. Как сообщили шпионы СБ, совсем недалеко от места нашей высадки, в десяти километрах, находится основная армия местных боевиков, которые в любом случае уже спешат к нам. Предстоял бой, и нам необходимо было к нему подготовиться. По склонам горы, откуда ожидалось нападение, наставили растяжек, оборудовали несколько воронок снарядных под окопчики для боевого охранения, потушили пожары, демаскирующие нас, и заняли оборонительные позиции караимов. Всё, что можно было сделать, было сделано, и нам оставалось только ждать.
Эту самую первую нашу ночь на крымской земле я запомню навсегда. Десант, штурм, освобождение рабов - всё это памятно, но почему‑то особо запомнился утренний бой. Караимы контратаковали наши оборонительные позиции в утренних сумерках, когда нападения мы уже и не ожидали. Ох, и терпеливые же они, черти, оказались - ползли к нам полночи, да так аккуратно, что ни одной растяжки не потревожили. Однако у кого‑то из них не выдержали нервы, и с истошным криком "Алла!" один из молодых вражеских бойцов вскочил метрах в двадцати от нашего боевого охранения. Можно сказать, что эта несдержанность одного бойца ополовинила шансы на удачный исход боя для всего отряда караимов. Для нас - совершенно наоборот.
Воины в боевом охранении у нас все как на подбор ветераны, жизнью битые, что к чему, раздумывать не стали, а из всех стволов накрыли склон горы. Они молотили из всего, что у них имелось, а имелось у пятерых парней совсем немало: один ПКМ, один "Печенег", три "калаша" и гранат десятка два. Огненные смерчи понеслись от их окопчика, и воины караимов, понимавшие, что таиться уже смысла нет, вскакивали и тут же падали под этим смертельным огнём. Сразу же наше охранение поддержали другие боевые дозоры, а спустя всего несколько секунд и мы, все остальные бойцы, принимавшие участие в десанте. Взвились в небеса драгоценные осветительные ракеты, имевшиеся только у командиров рот, горный склон осветился бледным и несколько призрачным светом, и мы смогли увидеть нашего противника. По горе ползли не сотни, а как минимум пара тысяч людей.
Наш огонь останавливает всю эту массу вражеских бойцов, они стреляют нам в ответ, но в какой‑то момент бой несколько затихает. Мы перезаряжаем оружие, а со стороны противника разносится громкий и уверенный протяжный голос:
- Ал‑лах ак‑бар!
Видимо, это местный боевой клич, причём психологически очень сильный. Все как один ещё секунду назад прятавшиеся от наших выстрелов караимы встают и устремляются на решительный штурм. Сейчас атакующие нас враги не были людьми, это была единая масса живых организмов, ведомых только инстинктом.
- Огонь! - выкрикнул наш комбат, и всё, что только могло стрелять, вновь исторгло из себя смертельный огонь, который и потушил вражеский атакующий порыв.
Противник откатился от наших позиций, а кто‑то из офицеров морской пехоты в первых лучах солнца вышел на склон и прокричал вслед караимам: