Огромные глаза видели всю его суть, он ощущал их взгляд в самых потаенных глубинах; энергия этого взгляда, пронзая его, спрашивала, вычисляла, анализировала. Губы страшного существа сложились в пугающую гримасу, острые маленькие зубы заскрипели. Что ему нужно? Похоже, это существо пытается что-то объяснить.
Древний путешественник вытянул вперед руку и раскрыл ладонь. На ней, огромной и чешуйчатой, лежала последняя остававшаяся у него лепешечка М&М, уже начавшая таять.
Эллиот посмотрел на конфетку, потом на лицо страшилища. Страшилище показало длинным пальцем на свою ладонь, потом на рот.
- Ладно, - тихо сказал Эллиот.
Он расстегнул куртку, достал из кармана пакетик М&М и стал, пятясь, медленно отступать к дому, через каждые несколько шагов кладя на землю конфетку. Ноги у него все еще дрожали, и вовсю стучали, портя дорогую ортодонтическую работу, неподвластные его воле зубы.
Следуя за Эллиотом, старый ботаник подбирал с земли одну за другой лепешечки М&М и жадно их глотал. Пища богов, царей, завоевателей! Если ему посчастливится и он переживет это тяжкое испытание, выпавшее на его долю, он сбережет образчик чудодейственной пищи для своего Капитана, ибо, обладая ею, можно лететь без страха за любые пределы, пересекать вселенные.
Растаявший шоколад капал из уголков рта космического путешественника, покрывал его пальцы. Путешественник лихорадочно их облизывал, и чувствовал, как восстанавливаются его силы; чудодейственное вещество растекалось по его жилам, несло таинственную свою химию в мозг и претворялось там в искры радости и света. Теперь он понимал предназначение жизни на Земле: десять миллиардов лет ее эволюции нужны были для того, чтобы появились М&М.
Можно ли ждать большего от планеты?
Жадно подбирая с земли конфетки, он довольно быстро пересек газон и сам не заметил, как оказался в доме землянина.
Его охватил ужас, и глаза его начали вращаться.
Чужой, незнакомый мир окружал его теперь со всех сторон; каждый угол, каждый предмет, каждая тень сокрушительно били по его нервной системе. Но нужно все это вытерпеть, иначе как он сможет добывать для себя и дальше чудесные М&М?
Так, подбирая их, он поднялся по лестнице и прошлепал в комнату мальчика.
Там Эллиот вознаградил его целой пригоршней. Инопланетянин проглотил их все разом. Возможно, это неосмотрительно с его стороны, но кто знает, что его ждет завтра?
Голосовое устройство мальчика заработало:
- Меня зовут Эллиот.
Ничего не понятно. Но тому, кто готов поделиться с тобой своими М&М, доверять можно. Изнемогая от усталости, инопланетянин опустился на пол. На него легло одеяло, и он уснул.
Эллиот долго лежал, боясь заснуть. Уродливое существо спало на полу около кровати Эллиота, и даже под одеялом контуры его казались нелепыми. Откуда оно взялось? Одно Эллиот знал наверняка: таких, как оно, на Земле нет.
Волны энергии наполняли комнату, их было видно, как в пустыне бывает виден зной: вверх поднимается мерцание. Внутри этого мерцания двигался сверкающий разум; инопланетянин спал крепким сном, а в это время будто часовой стоял внутри мерцания и зорко следил за комнатой, и за окнами, и за ночью.
Из коридора донеслось тихое повизгивание, и Эллиот услышал, как зубы Харви грызут косяк, а хвост глухо бьет по полу.
"Что там, в комнате?" - спрашивал себя, нервно грызя дерево, озадаченный пес. Мерцание, которое видел Эллиот, теперь прикоснулось и к нему, проникло в путаные собачьи мысли; было очень любопытно, но и страшно тоже, и Харви снова улегся на пол перед дверью.
Эллиот повернулся на бок и сунул руку под подушку. Его одолевал сон, веки отяжелели, и он соскальзывал сейчас куда-то, соскальзывал, соскальзывал…
Он был на доске для игры в парчизи, игры, в которой он всегда плутовал, и ноги его в этой доске вязли. Но потом он увидел тропинку, намеченную пунктиром из маленьких конфет, каждая конфетка блестела как золотая; это была тропинка, которую он наметил маленькими М&М для своего нового, такого страшного на вид друга, и тропинка эта вдруг стала широкой, неописуемо красивой дорогой через весь мир, и он зашагал по ней.
Проснувшись на следующее утро, инопланетянин не сразу вспомнил, на какой он планете.
- Поднимайся, тебе надо спрятаться.
Легонько подталкивая существо из космоса, Эллиот подвел его к небольшой, в прорезях, как у жалюзи, двери на другой стороне комнаты и закрыл эту дверь за старым ученым.
Почти сразу после этого начали просыпаться и все остальные в доме. Существо из космоса услышало голос старшего мальчика, а потом голос матери.
Мать вошла в комнату Эллиота и заговорила, и ботаник в чулане замер.
- Пора в школу, Эллиот.
- Я заболел, мам…
Инопланетянин посмотрел сквозь прорези в двери чулана. Мальчик снова лежал в постели и, похоже, упрашивал о чем-то высокое, тонкое и гибкое существо, свою мать. Мать сунула в рот мальчику небольшую трубочку и вышла. Мальчик быстро поднял трубочку к источнику света над своей кроватью, нагрел жидкость внутри и, когда за дверью послышались шаги, опять взял трубочку в рот.
- У тебя температура.
- Похоже, да.
- Ты, наверно, ждал ЭТО ночью во дворе?
Мальчик кивнул.
Мать повернулась к чулану. Инопланетянин в углу съежился, но в чулане показалась только рука, протянувшаяся за стеганым одеялом, которое лежало на полке. Мать накрыла этим одеялом мальчика.
- Ты останешься жив, как, по-твоему, если я пойду на работу?
Наверняка он опять ее обманывает, прикидывается больным, но последние дни для него нелегкие; он явно не в себе.
- Ладно, - сказала она, - можешь остаться дома. Но никакого телевизора, понятно? Совсем разболеешься, если будешь целый день торчать перед ящиком.
Она повернулась и шагнула в коридор, но взгляд ее упал на нижнюю часть косяка.
- Эта проклятая собака опять все грызет! Придется надеть ей на зубы резиновые коронки.
Она зашагала по коридору, но вдруг ее качнуло; восстановив равновесие, она пощупала свой лоб. Что-то едва ощутимо его коснулось, будто легко дотронулась кончиками пальцев фея. Но длилось это только миг.
Она открыла дверь в комнату Герти.
- Поднимись и засияй!
Моргая, девочка села в постели и, уже веселая, спустила ножки.
- Мамочка, а мне приснился маньяк!
- Неужели?
- У него была чудная длинная шея и большущие выпученные глаза.
- Он был в плаще?
- Он был ни в чем.
- Пора завтракать. Иди скорей, помоги Майклу.
Мэри проследовала дальше, в ванную, там ей предстояло недолгое утреннее мытье невероятно дорогим мылом, которое тает быстрее льда: за два дня большой кусок превратился в крохотную прозрачную пластинку. Но подруга говорит, что это мыло предотвращает появление морщин, пятен, прыщей и бородавок.
Она намылилась, и жалкий обмылок перестал существовать; ну, вот и все, ушли в сток еще шесть долларов.
Она вытерлась досуха - и из тумана, который бродит утром в голове, всплыл сон: ей приснился мужчина, очень невысокий, у него был большой живот, и двигался этот мужчина как-то странно, переваливаясь с боку на бок.
Завтракала она, как всегда, стоя, потом бросилась к воротам, где задним ходом уже выводил машину на улицу Майкл.
- Садись, мам, - сказал он, вылезая.
- Спасибо, милый.
Сев за руль, она ухватилась за него с обычной для нее мрачной решимостью; резко отпустила сцепление, прибавила газ, и под одобрительные возгласы Майкла машина с визгом сорвалась с места.
Эллиот, услышав, что мать уехала, встал и открыл дверь чулана. Инопланетянин отпрянул назад.
- Ну, выходи, - сказал, протягивая ему руку, Эллиот.
Переваливаясь, страшилище вышло из чулана и огляделось вокруг. Инопланетянин увидел множество непохожих один на другой предметов, все очень странной формы. Единственным предметом, назначение которого он знал, оказался письменный стол, слишком высокий, однако, для существа с такими короткими ногами, как у него. Ну, а вообще-то не все ли ему равно, какой высоты этот стол? Что ему, письма за ним писать и отправлять на Луну?
- Как же мне тебя называть? - Эллиот посмотрел в огромные блестящие глаза безобразного существа, в глубине которых непрерывно расцветали, увядали и расцветали опять крохотные цветки энергии. Существо двигалось, пыталось освоиться с незнакомой обстановкой, и мальчик, чтобы не мешать ему, отступил назад. - Ты инопланетянин, да?
Инопланетянин мигнул, и Эллиот ощутил, что огромные выпуклые глаза что-то сказали в ответ, но сказанное прозвучало всего лишь жужжанием у него в голове, будто в нее залетела муха.
Эллиот открыл дверь из комнаты в коридор. Инопланетянин неуклюже отпрыгнул назад: по другую сторону двери пускала слюну маленькая противная земная тварь; глаза глупые, полные любопытства, язык - болтливый и злой.
- Харви! Веди себя прилично! Не кусайся, и вообще… Хоро-о-ошая собака. Хоро-оший Харви…
- …ррррргггггг… ррррррррггггггг…
Речь маленького злобного существа оказалась коммуникационным средством более низкого, нежели речь мальчика, уровня, а звук был такой, будто заклинило двигатель космического крейсера.
- Ну, видишь, Харви? Он добрый. Он тебе ничего не сделает. Видишь?
Из пальца ноги нелепого существа появился клочок редкого тумана. Харви сунул в туман свой нос, и псу открылись измерения мира, к восприятию которых его собачье сознание готово не было: огромная сотканная из света суповая кость неслась сквозь ночь, сверкала, вспыхивала, и завывание ее эхом отдавалось во всех закоулках древнего космоса.