- Опять влопался! Не видать мне родной Земли…
Неожиданно правая рука отказалась служить, повисла плетью.
Выругался, как давно не ругался: даже неприятель на секунду опешил. В левую перебросил дубину, но уже ясно стало, что долго не выдержит… А тут еще нужно остро следить за Атавой, чтобы не спускался низко, в сферу действия ружей… Рявкнул:
- Да сиди ты спокойно!.. Куда лезешь?!.. - и из последних сил заработал дубиной… Деморализующе действовал невыносимый гвалт.
* * *
Новый взрыв криков врезался в разноголосицу… Кричали те же, но несколько иначе: исчезли буйное возбуждение, угрозы, злорадство… Жалобные вопли покрыли все. Отскочили рожи от дверей. Поспешил Андрей ломом забросать дырья. Хрипло дыша, с недоумением кинул к потолку:
- Что бы это значило?
Атава осторожно снизился, прислушался, засветился бурной радостью:
- Мы спасены!.. Я ловлю радиацию друзей… Вот, подождите: кто-то спрашивает меня… - Он насторожился.
- Это Рирэ!.. Мы спасены!.. Враг опрокинут и разбит на фронтах!.. Вселенная очищена!..
Крики затихли… Атава принялся лихорадочно раскидывать баррикаду, Андрей не отставал…
Отряд вооруженных "сосиалей" проник в зал. Впереди всех - озабоченный Рирэ:
- Вы целы, детки?… О, да они еще пленников имеют?!.. Ну, молодцы, молодцы!..
Через окна брызнуло багрянцем восходящее солнце. Рирэ обернулся к нему. Серебристые волосы засверкали золотом и волшебным орлом окружили восторженное лицо:
- Друзья! В первый раз Солнце всходит в свободной Вселенной!.. Да здравствует Вселенский Союз Красных Солнц!..
* * *
- Ну, теперь можно и во-свояси…
- Домой?! Чтобы я вас отпустил?! Ну, нет. Подождите!..
- Позвольте! Позвольте! Что это еще за диктатура?! Я сам распоряжаюсь собой!..
Андрей ворчал добродушно, смазывая механизм "сигары". Атава вертелся вокруг, мешал, путал гайки, винты, рычаги: ластился - никак не давал работать! Щебетал безостановочно:
- Я вам должен много-много-много интересного показать… Что вы у нас видели? Пустяки?… Никуда вы не поедете! Правда? Вы еще останетесь, правда?
Мысль осенила Андрея. - Подождите-ка, - сказал он, отмахиваясь от бесчисленных вопросов, как от роя мошек. - До сих пор я не мог спросить вас о женщинах! Где у вас женщины?
- У нас все так. У нас нет полов… - Ответил Атава и почему-то смутился…
- Вот так клюква! - Ничего лучшего не мог сказать Андрей, растерявшись. - Как же так?.. Не понимаю… Расскажите… И не понимаю, почему вы смущаетесь, если это у вас нормальное явление?!
- Я вам все об'ясню… Только не сейчас… потом… Дайте слово, что вы у нас еще останетесь, погостите…
- Конечно, останусь! Как тут не остаться!.. И как я мог такое проворонить?!.
Теперь Атава смеялся: звенел, как трель стеклянного колокольчика. Поедемте-ка, - сказал он, - я вам покажу кое-что…
Глава XX
1.
Мелькали улицы одна за другой, сверху вниз, этажами. Уже сто двадцать этажей отсчитал Андрей, а вагончик все спускался и спускался, скользя по кабелю и проваливаясь через отверстие в потолках улиц. Несмотря на абсолютную пустынность великого города, всюду сияли искусственные солнца.
Атава рассказывал о питании "сосиалей" и о способах приготовления пищи.
- …Уже давно мы оставили синтезирование пищевых элементов из неорганических веществ: из земли, воздуха, воды. Теперь из той же "мертвой" материи мы добываем - действуя на нее различными видами энергии - самую настоящую живую протоплазму, иначе - первобытное живое существо. Оно и идет нам в пищу… Какая разница, спрашиваете вы, между той и другой пищей? - Разница та, что в первом случае у нас получались отдельные пищевые элементы: белок, жиры, углеводы; все они, конечно, были безжизненными веществами, мертвыми, если хотите, телами… Во втором случае получалась жизненная смесь из тех же элементов, смесь организованная, живая, таящая в себе почти неисчерпаемые способности к развитию и совершенствованию; способности, находящиеся в потенции, т. е. еще не початые, грандиозно великие…
- Для нас эта пища имеет то значение, что благодаря ей мы не только не вырождаемся, но совершенствуемся - беспрерывно… Мы вместе с первобытной протоплазмой употребляем и ассимилируем, всасываем ее творческие силы, ее способность к прогрессивному развитию…
- Приехали…
* * *
Длинный ряд стеклянных клеток; в каждой смело можно поместить двух-трех человек. К клеткам идут провода, трубы, насосы.
Хорошо разбираясь в запутанных узких переходах, Атава с лихорадочно горящими глазами влек комсомольца все дальше. Зорко всматривался, искал.
- Что-то мой паренек слишком возбужден, - посмеивался Андрей. Это возбуждение понемногу начало сказываться и на нем.
- Вот! - выдохнул "сосиаль" и остановился.
- Даже вспотел, бедняга, - отметил Андрей.
- Здесь… подождем…
Одна из клеток стояла открытой. Андрей хотел было заглянуть в нее.
- Не ходите! Не ходите! - умоляющим голосом и нервно вздрагивая произнес Атава.
- Что с тобой, дружок? - удивился Андрей, кладя ему руку на плечо. Тот затрепетал - лицо побледнело - и приник всем телом к комсомольцу.
- Ты чего-то боишься?
- Нет… Не то… не то…
- Так что же?
- Ах, не спрашивай!..
Издалека донесся разговор. Сквозь стекло клеток замаячили две приближающиеся фигуры. Атава совсем прилип к комсомольцу, прерывисто дыша. Комсомолец подозрительно косился. Фигуры, два "сосиаля", подошли к открытой клетке; заметили ожидающих, улыбнулись, произнесли приветствие. Один из них был весьма женственен, другой - наоборот, даже грубоват, по крайней мере, для "сосиаля". Скинули одежду и вошли в клетку.
- Что они будут делать? - сконфузился комсомолец, но к утешению своему не обнаружил разницы в строения тела "сосиалей", разве только один более напоминал женщину, другой мужчину.
В клетке "сосиали" крепко обнялись, переплелись руками, нежно смотря друг другу в глаза. Дверка захлопнулась.
- Я уйду, - сурово сказал Андрей, но не тронулся с места.
- Ничего! Смотрите, смотрите…
В приводной к клетке трубе зашумело, полилась вода. Скоро "сосиали" стояли в ней по горло. Где-то заработала машина. Вокруг добровольно заключенных заблистали ярко синие молнии, забегали лучи. Вода забурлила, запузырилась; волны стали перекатывать через головы, а затем клетка до-верху заполнилась водой.
- Они же задохнутся!..
- Нет, нет… Смотрите… - Атава, как загипнотизированный, не отрывал глаз от клетки,
О, ужас!.. "Сосиали" начали пухнуть и оседать ко дну… Их фигуры постепенно потеряли свои очертания, расплылись в бледно-розовые комки. Исчезли глаза, руки, ноги, голова; затянулись все отверстия. Но и комки, плавая в воде, не отрывались друг от друга; наоборот, они соединились еще тесней.
- Чорт! Я, кажется, начинаю понимать! - Андрей вз'ерошил волосы. Атава тихо смеялся.
Два комкообразных тела еще более расплылись и приняли форму студенистых полушарий.
Еще сильней застрекотала машина. Вся клетка наполнилась ровным синим светом. Вода успокоилась. Зато полушария из "сосиалей" затрепетали в судорогах. Затем они слились в один розовый шар, продолжавший желеобразно трепетать.
Атава, как под действием мощного магнита, все ближе и ближе придвигался к клетке, увлекая с собой Андрея. Тот не сопротивлялся: какой-то дурман заволок сознание.
Студенистый шар завибрировал в мелкой-мелкой зыби. Зыбь эта передалась Атаве, а от него Андрею.
Не отрывая глаз от притягательного зрелища, Атава медленно, неуклонно, незаметно стал подталкивать комсомольца куда-то в сторону. Как сквозь сонный туман видел Андрей, что это "куда-то" была соседняя клетка, дверка в которой оказалась открытой.
Ближе… ближе… ближе…
* * *
Только перед самой дверкой резко встряхнулся Андрей, опомнился, разорвал дурман и все сразу осознал… Даже волосы задыбились…
В ужасе оттолкнул прилипшего Атаву, у которого и глаза и разум блаженно помутились… Отскочил от клетки. Опрометью, в холодном поту, бросился обратно по лабиринту переходов.
- Благодарю покорно! Обратиться в студень?!.. Не желаю… не желаю…