Потом пришла ревность. Правитель Кипра никого не впускал в свою мастерскую. Гнал слуг и гостей, и даже отца. Кроме его белоснежной Галатеи, возвышавшейся среди незавершённых работ и готовых статуй, ему никто не было нужен. Впервые его слушали - не заглядывали подобострастно в рот, не ждали награды, не задумывали козней. Просто слушали. И понимали.
А однажды Пигмалиону вдруг захотелось, чтобы Галатея ответила ему. Неважно что. Лишь бы не молчала.
Пигмалион молил богов наделить его творение даром речи. Это было по силам жителям Олимпа. Но боги не слышали ваятеля. Навалившаяся тоска была хуже смерти. Судьба жестоко смеялась над правителем Кипра. Галатея была лишь статуей. Бесчувственным куском мрамора.
Всё стало бессмысленным, бесцветным. Осталось одно-единственное желание: оживить статую. Пигмалион хотел говорить с Галатей и слышать в ответ её живой голос. Ничто не могло вытравить из сердца щемящего чувства одиночества и бесполезности существования. Да, он достиг Гармонии, но не сумел оживить Галатею. Только богам по силам вдыхать жизнь в свои творения. А он… Он всего лишь простой смертный. Нет, не простой - влюблённый. Пигмалион заплакал. Горькие капли текли по щекам, срывались вниз. Царь Кипра и сам не заметил, когда это случилось, но он полюбил свою Галатею, как никто до него не любил. Ни люди, ни боги. Он дарил Галатее драгоценные ожерелья, браслеты и серьги. Одевал в роскошные одежды. Украшал голову венками из цветов. И шептал:
- О, если бы ты была живая… Если бы могла ответить на мои речи, о, как был бы я счастлив!
Но статуя была нема.
Минул месяц.
Наступили дни празднеств в честь Афродиты, богини любви и покровительницы Кипра. Остров буквально утонул в белых розах, которыми жрицы Киприды украсили все дома. Народ пел и ликовал.
Пигмалион велел купить на базаре годовалую тёлку белого цвета. Его приказание было выполнено. Расторопные слуги позолотили тёлушке рожки. Царь сам отнёс будущую жертву великой Киприде в священную рощу. Положил животное на землю и стал молиться.
- Великие боги! Я никогда ни о чём вас не просил. Ни в радости, ни в горе. Но теперь я влюблён и прошу вашей милости. Если вы всё можете, то дайте мне жену столь же прекрасную, как созданная мною статуя.
Его мольбу услышала Афродита и решила снизойти до просьбы ваятеля, ибо видела, что нет на Кипре человека, любившего так горячо и искренне, как Пигмалион. Да и статуя ей нравилась.
Трижды вспыхнуло жертвенное пламя - знак того, что златовласая богиня, рождённая из пены морской, приняла жертву.
- Спасибо тебе, о великая Афродита! - воскликнул Пигмалион.
Не чуя под собой ног, бросился к дворцу. Ворвался в мастерскую. Застыл на пороге.
- О, боги!
Ваятель услышал спокойное и ровное дыхание. Приподнялись веки. Глаза блеснули обворожительной голубизной, словно море, омывающее родной Кипр, отразилось в зрачках Галатеи. Губы девушки медленно налились алым, изумительным по красоте цветом. Дрогнули ресницы. Шевельнулись руки. Статуя ожила.
Взгляд Галатеи пробежал по мастерской, на миг задержался на заготовках и неоконченных работах, двинулся дальше, остановился на скульпторе.
- Где я? - вздохнула девушка.
Пигмалион молчал, не в силах произнести ни слова. Такого сладкого голоса он ещё не слышал нигде и никогда. Не дождавшись ответа, девушка мягко спустила точёную ножку на пол. Сделала шаг. Второй… Бросила взгляд на ваятеля. Улыбнулась.
Счастье Пигмалиона не знало границ. Он простёр руки к небу и восславил божественную Афродиту, подарившую ему любовь.
Галатея смотрела на своего создателя с такой нежностью и таким доверием, что Пигмалион едва мог сдержать слёзы. Он прижал девушку к себе.
- Любимая! Теперь мы всегда будем вместе! Ничто не сможет разлучить нас!
* * *
Направленный взрыв выбил хлипкие двери. Десантники, страхуя друг друга, ворвались в помещение и открыли огонь. Тяжко ухнул подствольный гранатомёт. Небольшая комната наполнилась гарью и пороховым дымом.
Десятки пуль изрешетили два тела на лежанке. Двух ужасного вида тварей, обвивших друг друга уродливыми щупальцами.
Зелёное, мерзко пахнувшее вещество (видимо, кровь монстров) залило стены, пол.
- Прекратить огонь!
Командир отряда десантников, не опуская ствола штурмовой винтовки, осторожно приблизился к бездыханным чудищам. Даже мёртвые они внушали страх и отвращение: роговые наросты, тошнотворная мякина сочленений, покрытые жвалами головы, бесформенные, студенистые тела.
Сглотнув подкатывающую тошноту, офицер с опаской пнул убитую тварь. Мёртвая. Землянин облегчённо выдохнул. Перекинул винтовку за спину. Вытащил рацию. Щёлкнул тумблером. Выждав, пока утихнут помехи, доложил о выполнении задания. Затем спрятал устройство.
Неожиданно взгляд человека привлекла книга. Как она попала в жилище монстров? И каким чудом уцелела при штурме?
Офицер поднял истрепанный фолиант. Протёр рукавом покрытую толстым слоем пыли обложку.
ЛЕГЕНДЫ И МИФЫ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ
Десантник хмыкнул. Раскрыл книгу на переложенных яркой закладкой страницах. Чёрно-белая картинка изображала юношу, застывшего на коленях у ног белоснежной статуи.
Человек криво улыбнулся. Сплюнул.
- Чёртовы твари! Возомнили себя венцом творения! Лучше б глянули в зеркало на свои мерзкие рожи. Тоже мне, Пигмалион и Галатея!
Десантники дружно заржали.
Операция по "зачистке" Марса продолжалась. Земле требовались новые колонии.
Контакт
Выдалась одна из тех немногих ночей в году, когда небо над городом не затянуто смогом. В такую ночь хочется смотреть на звёзды, вдыхать аромат неизвестности, исходящий от искрящегося миллионами ярких точек чёрного купола. Небо дарило тайну. Хотелось прикоснуться к серебряной россыпи звёзд, вобрать в себя ритмы Вселенной. И ночь - время астрономов и неисправимых романтиков, когда даже взрослые ждут сказки - способствовала этому. Ночью хорошо мечтается. Ночью городская суета уходит прочь, растворяется среди деревьев, которые не успел потеснить бетон. Сегодня была именно такая ночь.
Виктор Иванов вышел на улицу, глубоко вдохнул ночной воздух, чувствуя, как накопленная за день усталость постепенно уходит прочь. Присел на скамейку, достал пачку сигарет. Выбив одну, помял в пальцах, пошелестел тонкой бумагой, словно не решаясь закурить. Дурная привычка, но Виктор не мог ничего с собой поделать. Сколько раз зарекался, обещал самому себе, что с понедельника отказывается от сигарет, начинает вести здоровый образ жизни. Куда там…
Иванов тяжело вздохнул, печально посмотрел на сигарету. Чиркнул зажигалкой. Глубоко, с наслаждением затянулся. Тонкая струйка табачного дыма взвилась к небу. Виктор откинулся на спинку, блаженно вытянул ноги. Посмотрел на небо. Как бы то ни было, жизнь прекрасна! Рассыпанная по небу звёздная пыль навевала лирическое настроение. И Иванову захотелось чуда. Пусть маленького, но волшебства. Затушив сигарету, он выбросил окурок в урну. Посидеть, что ли, ещё пару минут? Конечно, глупо надеяться на что-то необычное… Но Иванов продолжал пристально вглядываться в небо. Какое-то странное, детское ожидание праздника овладело им.
Так прошло пять минут. Ничего. Эх-хе-хе… - Иванов решительно поднялся с лавки. - Пора на боковую. Завтра на работу. Почему-то стало грустно, как будто не получил обещанного подарка.
Иванов вздохнул. В последний раз посмотрел на небо. И тут звёздный купол, казавшийся неподвижным, ожил. По небу прошла рябь, словно круги по воде. Иванов не успел по-настоящему удивиться, как из ночи вылупился металлический диск, повисел недолго и приземлился прямо посреди двора между двумя девятиэтажками. Синие и красные огоньки, бежавшие по краю космического аппарата, остановились и погасли.
НЛО! - Иванов даже взмок. Сердце стучало как пятак в пустой копилке. - Хотел чуда? На тебе, получи!
"Блюдце" мирно лежало возле детской площадки. В гладкой поверхности отражались звёзды. Виктор сглотнул. Пересилив страх, приблизился к звездолёту. Всё ещё не веря в происходящее, осторожно притронулся пальцами к поверхности блюдца. Металл был тёплым, словно живым.
Немного очухавшись, Иванов принялся осматривать корпус. Ни единого шва, ни единой трещины. Из цельного куска металла, что ли, выточено? Виктор медленно обошёл корпус. Ни окошек, ни дверей.
Странно, - Иванов почесал затылок. - Надо бы в милицию позвонить. Пусть разбираются, что это за хреновина. И только он это подумал, как, откуда ни возьмись, в гладкой поверхности "блюдца" образовалась проём. Прямо на глазах у ошалевшего от испуга Виктора. Он хотел было отпрыгнуть, но окаянные ноги словно приросли к земле. В проёме показались две приземистые фигуры в облегающих скафандрах. Иванов, вытаращив глаза, уставился на пришельцев. Росту в каждом из них было чуть больше метра. Длинные конечности, непропорционально крупная голова и огромные глаза.
Один из инопланетян поднял "руку" и что-то произнёс.
- Чего? - переспросил Иванов.
Пришелец немного помедлил. Затем приложил руку к груди и вроде как щёлкнул тумблером.
- Приветствую тебя, живое существо!
- И вам не кашлять! - отозвался Виктор, несколько обиженный тем, что его назвали "существом". Сомнений не было - перед ним инопланетные гости. А он-то всё ждал, что сейчас из кустов выскочит оператор и закричит: "Улыбайтесь! Вас снимает скрытая камера!" Не выскочил. Не закричал.
Пришелец тем временем пристально рассматривал Виктора. Под его взглядом Иванов совсем стушевался, но чтобы поддержать беседу, поинтересовался:
- А вы откуда будете?
- С Альфа - Бетельгейзе мы. Знаете?